Шахманов - Настя Кан

Комнату освещает только тусклый ночник на прикроватной тумбочке, шторы плотно задернуты. И тишина. Я устала от этой тишины в доме. Она преследует с того дня, как Шахманова ранили. Словно все в доме до сих пор не ожило, ожидая выздоровления своего хозяина.

— Так и будешь тайком ко мне по ночам пробираться?

Я вздрагиваю от неожиданности. Денис смотрит на меня, заставляя сердце бешено разогнаться. Как мне, оказывается, не хватало его взгляда, его голоса.

— Не хотела мешать.

— И поэтому прислала ко мне Алину? — он чуть наклоняет голову в своей шахмановской манере, пытаясь поймать мой взгляд.

Тогда, в больнице, увидев новости она примчалась, сидела в коридоре вся в слезах, ожидая новостей. Ее не пускали внутрь, туда вообще никого не пускали кроме меня, Ромы и врачей.

Когда я вышла договариваться о выписке Дениса, Алина смотрела на меня умоляюще, меня покоробило. Все, на что меня хватило, это сказать «жив». Она же, отпуская напряжение, села и разревелась.

Я тогда много думала, многое переосмыслила. А потом, странными логическими путями, пришла к выводу: пусть только будет жив и счастлив, не важно с кем. Я была готова и это вынести. Раз их чувства не прекратились, раз это сильнее того, что пытаемся построить мы, то пусть. Я забрала Шахманова домой и, на следующий день, отправила за Алиной водителя. Она казалась напуганной моим поступком, а больше моим молчанием. В тот день я первый раз ночевала на работе, наплевав на учебу. С того же дня я навещала Шахманова только когда он спал, не готовая услышать правду, выбивающую почву из под ног. Не сейчас, когда и так все шатко. Потом, когда нибудь потом.

— Карин? — голос мужа вырвал меня из воспоминаний.

— Мне казалось вам нужно поговорить. — в носу еще больше начинает крутить, намекая на слезы.

— Карина-а. — качает головой Шахманов и я реву.

Снова не так красиво, как в кино. С хлюпающим красным носом, в голос, как ребенок. Кажется, все напряжение последнего времени выходит с этим рыданием.

— Иди ко мне.

— Я..я думала что ты..у..умрешь! Какая раз. разница я или она, лишь бы жи. живой бы-быы-быы-ыыл!

Меня потряхивает, мыслей много но озвучить ничего не получается. Снова я перед ним истерю, как подросток.

Шахманов притягивает к себе, укладывает рядом и обнимает, поглаживая по волосам.

— Поплачь, отпусти всё. — шепчет на ухо. — Ты умница, сама со всем справилась. Моя жена самый сильный и смелый человек. Теперь всё позади. Я рядом.

Постепенно слезы заканчиваются, я успокаиваюсь от родного запаха и голоса, от прикосновения.

— А Алина…?

Денис смеется.

— Ну какая Алина, Карин. Мы поговорили за обедом, окончательно расставив все точки.

— Значит только мы вдвоем?

— Только мы вдвоем. — произносит, целуя в подбородок.

— Любишь меня? — совершенно не эстетично шмыгаю, в ожидании ответа.

— Люблю.

— И я тебя.

— Знаю.

От слёз пересохло в горле и, когда я встаю налить попить, меня веет в сторону от головокружения. Сказываются недосыпание и отсутствие аппетита.

— Карин! — пугается Денис и дергается, чтобы помочь, но тут же шипит от боли из за резкого движения.

— Нормально, нормально. — выставляю руки вперед. — Просто немного устала.

— Я хочу есть, надоели эти каши. Пошли вниз.

— Тебе нельзя ходить, врач запретил.

— Я и так на всю жизнь вперед в кровати навалялся. Одному оно не так интересно, как с тобой.

— Денис! — я нервно смеюсь.

— Пошли.

Мы медленно спускаемся на кухню, Шахманов усаживает меня за стол. Он разогревает в микроволновке еду, которую Рома заказал из ресторана, и ставит тарелку передо мной, садясь рядом.

— Ешь.

— Я не хочу, это тебе нужно набираться сил.

— Мои силы при мне. — хмурится Денис. — Рома сказал что ты ничего не ешь и почти не спишь, так что давай, орудуй ложкой и в кроватку.

— Я не хочу, правда. — не успеваю договорить, как желудок урчит, повинуясь кое чьим словам.

— Мне тебя покормить? — ухмыляется Шахманов, разворачивая меня на стуле и перебрасывая мои ноги себе через колени.

— Нет. — я хочу не есть, а быть ближе к мужу. Касаться его всем телом, не отпускать, врасти в него. — Я тебе писала, ты не отвечал.

— Мои вещи потеряли в больнице, надо купить новый телефон.

— Как так то? Там нет ничего важного? — встревоженно заглядываю мужу в глаза, на что он улыбается и целует меня в подбородок.

— Нет, он чистый.

После еды мы возвращаемся в кровать. Осторожно обнимаю его, уткнувшись в плечо. Это самое комфортное место из всех возможных. Словно каждый изгиб его тела был создан для меня. Скорее чувствую, чем вижу, что Денис пристально на меня смотрит. Чуть отодвигаюсь, чтобы увидеть его лицо. Молчит, а у самого в глазах круговорот эмоций.

— Страх. Вот что я почувствовал в тот день. Никогда не боялся умереть, а тут, глядя на тебя, испугался. Впервые мне было что терять. — он хмурится и меж бровей залегает складочка.

— У нас друг с другом вообще много чего впервые, Шахманов.

Пока он настроен на откровения, я решаюсь на давно интересующий вопрос, не ожидая развернутого ответа.

— Откуда он? — провожу пальцем по шраму.

— Это не интересная история. — морщится Денис, но вздыхает. — Я отсюда слышу твое любопытство и как крутятся шестеренки в голове. — еле заметно улыбается и ложится на спину, глядя в потолок. Подползаю поближе, устраиваясь поудобнее.

— Я был единственным и горячо любимым ребенком состоятельных родителей, частные школы, дорогие няньки, лучшие игрушки. — от воспоминания о родителях его взгляд теплеет. — Не жизнь, а сказка. Только сказка быстро обернулась фильмом ужасов. Родители погибли в аварии, оба. Из за границы приехала моя тетка, младшая