Короли карантина - Кэролайн Пекхэм

— Да? — Спросил я, не поворачиваясь к ней.

— Куда ты ушел? Мне пришлось кончить самой, пока я тебя ждала…

Я не был уверен, шутка это или нет, но мой член дернулся при одном только намеке на это.

— О да? — Спросил я, пытаясь взять себя в руки, прежде чем повернуться к ней. — И, о чем ты думала, когда делала это?

— О том, как сильно я хочу, чтобы ты снова был внутри меня, — сказала она хриплым тоном, который заставил меня принять решение.

Мое тело нуждалось в этой разрядке. И все знали, что секс с ненавистью в любом случае был лучшим видом секса. Просто так получилось, что на данный момент я был единственным из нас, кто испытывал ненависть.

Но действительно ли я собирался снимать это? Я прикусил язык. Не то чтобы я должен был это делать, чтобы наш план сработал…

— Что было такого важного, что ты ушел от меня на половину ночи? — Сонно спросила она.

Лед пробежал по моим венам, когда я подумал о том, почему именно меня подняли с постели. Это было потому, что я узнал, что ее подонок-отец убил мою мать, а затем пустился в бега, не заплатив за последствия. И к тому же это было явно спланировано. Сэйнт подкупил одного из школьных секретарей на первом курсе, и у него был доступ ко всем личным делам учеников. Весь учебный год Татум был оплачен, и были поданы юридические документы о передаче опеки над ней ее тете. Он знал, что собирается бежать. Он просто не знал, что оставляет свою дочь в таких надежных руках.

Я нажал на запись и отвернулся от телефона, глядя на нее.

Она встала на колени в центре кровати и натянула простыню, чтобы прикрыть свое тело. Пока я наблюдал, она ослабила хватку на простыне, и та заскользила по ее изгибам, как тающее масло.

Рычание вырвалось у меня, когда я посмотрел на нее. Я все еще хотел ее так же сильно, как и прошлой ночью. Я не мог этого отрицать. Но это не означало, что я должен был дать ей то, что она получила раньше. Я даже не хотел думать об этом. О том, каково это — обладать всем ее существом, а ей — владеть моим. Но я всегда знал, что дьявол дает самые сладкие обещания и носит самую прекрасную кожу. Она отлично искушала меня. Очевидно, все еще искушает. Но если она хотела меня разумом, телом и душой, то ей не повезло. Потому что на этот раз я предлагал ей только свое тело.

— Хочешь попробовать немного поиграть в ролевую игру? — Я спросил ее, двигаясь вперед, как хищник, приближающийся к своей добыче.

— Э-э-э… я не знаю, — сказала она, наклоняя голову так, что золотистые волосы скрыли от меня ее левый сосок.

— Ты хочешь называть меня папочкой? — Я замурлыкал.

— Папочка? Эмм, нет, это жутко. — Она сморщила нос, и я отказался считать это милым, фыркнув от смеха.

— Да, ты, наверное, права насчет этого… когда ты впервые увидела меня, ты знала, что мы окажемся здесь? Это было предрешено заранее? — Спросил я, ведя ее в веселом танце, чтобы заставить ее сказать то, что я хотел.

Татум вздернула подбородок, осознавая свои действия таким чертовски горячим движением, что было удивительно, как я еще не предъявил права на ее тело.

— Я знала, — выдохнула она.

— Все это время? — Я надавил.

— Да. Я знала все это время, — согласилась она, пристально наблюдая за мной, пока петля затягивалась вокруг ее шеи, а она даже не осознавала этого.

У меня было то, что мне было нужно. Я мог бы остановиться на этом. Но я этого не сделал. Я не мог. Жар и желание в ее глазах с таким же успехом могли быть моими собственными.

Кроме того, нахрен хотеть этого, я нуждался. Мне нужно было снова почувствовать каждый дюйм ее кожи на своей.

— Скажи мне, чего ты хочешь, — мрачно сказал я, придвигаясь ближе, сбрасывая спортивные штаны, и ее глаза мгновенно опустились, чтобы полюбоваться моим телом.

— Я хочу тебя, — выдохнула она, ее колени раздвинулись там, где она опустилась передо мной на колени, как будто она уже почти чувствовала это. — Я хочу, чтобы ты был внутри меня, Блейк.

И, возможно, лучший мужчина сказал бы "нет". Но я никогда не утверждал, что я лучший мужчина.

Я сократил расстояние между нами, и она мгновенно потянулась ко мне, ее губы прижались к моим, и я ощутил ее божественный вкус на языке, когда она поцеловала меня, как прошлой ночью. Но это было не так, как прошлой ночью. Я не почувствовал ничего из того, что нафантазировал в пьяном угаре, и я не собирался позволить ей обманом заставить меня почувствовать это снова.

Я отстранился, глядя в бесконечный океан ее глаз, и она слегка нахмурилась, протянув руку, чтобы обхватить мою щеку.

— Что-то случилось, Блейк? — Выдохнула она так, словно могла заглянуть прямо в мою душу и почувствовать все мое горе, просто взглянув мне в глаза. — Твой отец сообщил тебе плохие новости или…

— Я не хочу говорить об этом, — твердо сказал я.

К черту эти глаза. Она все еще держала меня в плену ими. Все еще рылась в дерьме в поисках крупицы боли, которую я похоронил глубоко внутри себя. Но ей пришлось бы с огромной яростью сначала покопаться, если бы она ожидала найти это.

— Что я могу сделать? — Спросила она, и на мгновение вопрос застал меня врасплох. Это было так… искренне. Как будто она действительно хотела помочь. Но было только одно, что могло мне помочь. Месть. И так уж случилось, что она была единственной, кто мог предложить мне это в любом случае.

— Я хочу трахнуть тебя так, словно завтра не наступит, — прорычал я. — Я хочу выжать всю боль, душевную муку и гребаную ярость прямо из своего тела и из твоего.

Она долго смотрела на меня, прежде чем прикусить нижнюю губу, отчего я почувствовал, что нуждаюсь в ней еще больше.

Если бы мы могли просто перестать разговаривать и начать трахаться, я знал, что смог бы забыть об этом дерьме. Даже если бы это было ненадолго.

— Тогда ладно, Блейк, — выдохнула она, в ее глазах плясал вызов. — Покажи мне свое худшее.

Я зарычал от чистого голода, когда наклонился вперед, прижимаясь своими губами к ее губам, когда