Короли карантина - Кэролайн Пекхэм

— И? — Спросил я.

— И. Его зовут Донован Риверс, он, очевидно, ученый, но он также занимается подготовкой ко всякому дерьму, но это не главное, потому что я нашел его слабое место. Он пытался спрятать ее, когда понял, что все это выплывет наружу, но, он черт возьми, выбрал для этого неподходящее место.

— Кого спрятать? — Спросил я, нахмурившись.

— Его дочь. Татум Риверс. Она учится в твоей школе! — Он продолжал говорить, но я больше не мог его слышать, потому что по моей коже побежали мурашки, в голове стучало, а сердце билось с такой силой, что было чертовски больно.

Нет! Нет, нет, нет, нет, НЕТ!

Как, черт возьми, это произошло? Она была не просто в моей школе, она была в моей постели! Я только что заставил ее кончить. Она смотрела на меня так, словно мир начался и закончился со мной. Но это закончилось не со мной… все закончилось на ней.

Ярость охватила меня, вырываясь из моего сердца и прокладывая себе путь по венам, отравляя каждую частичку меня, поглощая меня. Это была вина ее отца. Что означало, что с таким же успехом это могла быть ее вина. Вся эта гребаная история, болезнь, умирающие люди, моя мама… Дерьмо.

— Преврати ее жизнь в ад, сынок, — прорычал папа мне на ухо.

— Ты можешь на это рассчитывать, — прорычал я в ответ, прежде чем закончить разговор.

Я отвернулся от общежитий и побежал в дальний конец тропинки, где был указатель на смотровую площадку, откуда открывался вид на озеро и горы за ней. Я взбежал на вершину, мои ноги все еще шлепали до самой вершине утеса.

Я вцепился руками в волосы и вознес свое горе к небесам. Мой голос эхом отдавался все дальше и дальше, и я отшатнулся, упав на колени и сжав свой мобильный телефон почти так сильно, что чуть не сломал его к чертовой матери.

Мне нужно было что-то с этим сделать, но я не мог ясно мыслить сквозь туман ярости и горя, которые поглотили меня.

Мне нужен был Сэйнт. Он бы знал, как с этим справиться. Он мог бы все хорошенько обдумать. Я набрал его номер дрожащими пальцами и поднес телефон к уху, когда он начал звонить, и стал ждать.

Он ответил после пятого гудка, и я просто надеялся, что у него есть ответы, в которых я нуждалась.

* * *

Через два часа я вернулся в свое общежитие, гадая, улыбнется ли мне судьба и дочь человека, которого я поклялся убить, все еще будет в моей постели. Я хорошо потрудился, вымотав ее прошлой ночью, так что мне оставалось надеяться, что она просто снова заснула, ожидая моего возвращения.

Последние два часа я провел в храме с Сэйнтом и Кианом, и у нас был чертовски хороший план того, как мы собираемся разыграть это сейчас. Мне просто нужно было сохранять хладнокровие еще какое-то время. Поиграть в игру. Быть с ней ласковым.

И, несмотря на горький привкус, который это оставляет на моем языке, я был готов проглотить все ради того, что нам нужно было сделать.

Эта часть плана была полностью моей. Я даже не сказал другим Ночным Стражам. Я просто сказал им, что пойду погуляю и вернусь. Отчасти потому, что я все еще не был до конца уверен, что смогу это переварить. Но был только один способ выяснить.

Я направился Хейзел-Хаус и поднялся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, прежде чем дойти до дальнего конца коридора, где находилась моя комната. Это было не слишком личное пространство. Моя настоящая комната была в храме, но Сэйнт не хотел, чтобы мы приводили туда девушек, так что это было практически единственным назначением моей комнаты. Просто место, где можно брать девушек и трахать их. Не более того.

Мое сердце забилось в боевом ритме, когда я задержался за дверью, задаваясь вопросом, смогу ли я действительно сыграть эту роль, пока столько ненависти бушует под моей плотью.

Но был только один способ выяснить это.

Я толкнул дверь и испытал равное облегчение и ярость, обнаружив, что Татум все еще спит в моей постели.

Ее золотистые волосы рассыпались вокруг нее, и она перевернулась на живот, натянув на себя одеяло, хотя изгиб ее задницы все еще притягивал мой взгляд сквозь него.

Будь она проклята. Будь она проклята за то, что была такой чертовски соблазнительной. Как будто она была специально создана для моего члена. Все в ней притягивало меня. От сексуальной грубоватости ее голоса до совершенства ее тела и этих гребаных голубых глаз, которые заглядывали мне в душу.

Я никогда не знал девушку, которую даже хотел бы увидеть снова на следующий день, не говоря уже о том, чтобы снова трахнуть. И все же, несмотря ни на что, вид ее, лежащей там, ожидающей меня, обнаженной в моей постели, уже делал меня твердым как камень. Даже зная, кто она такая. И я ненавидел себя за эту слабость. Но я также мог бы этим воспользоваться.

Я прошел через комнату к комоду, в ящиках которого не было ничего, кроме нескольких запасных вещей на те редкие ночи, когда я останавливался здесь. Великолепие этого заключалось в том, что я мог буквально уйти на следующее утро, как только заканчивал с девушкой, и мне даже не нужно было выгонять ее. Я просто возвращался в свою настоящую комнату.

Но сейчас это был не вариант. Татум Риверс была занозой в моем боку, которую я твердо намеревался вытащить.

И хотя я, возможно, покинул эту комнату последним с моими ноющими от желания яйцами и обещанием на ее губах, я отказывался признавать, что именно это заставило меня вернуться.

Я был здесь не потому, что жаждал снова погрузиться в ее тело. Я был здесь, потому что ее отец был обязан мне жизнью. И если он не собирается расплачиваться своей собственной, тогда я возьму вместо него жизнь его дочери.

Я достал из кармана мобильный телефон и положил его на комод, прижав к бумажнику и быстро проверив, видно ли в камеру кровать.

Татум что-то пробормотала у меня за спиной, и я замер, мой палец заколебался над кнопкой записи.

— Блейк? — выдохнула она, и у меня внутри все сжалось от звука моего имени,