Даниэла Стил - Голос сердца
Адриана уже откровенно плакала, ей было неважно, что адвокат это слышит.
— Что от меня требуется? И почему вы мне звоните сегодня? — всхлипывая, произнесла она. — Сегодня праздничный день. Вы не обязаны работать.
Стивен сказал Алману, что Адриана, вероятно, будет в редакции, и ее там можно будет поймать, поэтому тот и позвонил из дома. Ему было неловко говорить ей все это, но он полагал, что будет еще хуже, если в один прекрасный день она найдет все эти бумаги в своем почтовом ящике. Стивен говорил, что никогда с женой не ссорился и жили они хорошо, но что он просто не хочет ребенка, а жена отказалась делать аборт. Ларри Алману ее позиция казалась вполне естественной, и он считал, что Таунсенд в данном вопросе не прав, но спорить с клиентом не входило в круг его обязанностей. Он пытался уговорить Стивена еще раз все обдумать, посоветоваться с женой, не отказываться от родительских прав до рождения ребенка. Но Стивен не желал об этом и слышать.
— Миссис Таунсенд, — спокойно сказал Алман. — Я в самом деле весьма сожалею, что мне приходится вам все это говорить, и сам не испытываю от этого удовольствия. Я просто думал, что, может быть, звонок по телефону…
— Нет-нет, вы тут не виноваты, — всхлипывала Адриана. Она знала, что при всем желании не может изменить позицию Стивена. — А он здоров? — спросила она, чем очень удивила адвоката.
— Да, вполне. А вы?
Это казалось гораздо более важным.
— Да, — кивнула Адриана, и по ее щекам покатились слезы.
Алман грустно улыбнулся на своем конце провода.
— Извините, но по вашему голосу этого не скажешь.
— День выдался такой скверный… несчастье с сыном сенатора, а теперь еще и это.
Все это было так ужасно. А какой накануне был чудный уик-энд…
— Как вам кажется?..
Глупо было задавать такой вопрос, но Адриана хотела посоветоваться, не может ли Стивен передумать, когда родится ребенок, когда он его увидит. Она еще надеялась, что появление малыша на свет может все изменить. В конце концов, Стивен же его отец.
— …Вы не думаете, что он может передумать? Знаете… потом…
— Все возможно. Он предпринимает чрезмерно радикальные шаги, но, похоже, полон решимости довести их до конца, ради собственного спокойствия. Он хочет, чтобы были расставлены все точки над "и" и все было юридически оформлено.
— Когда развод вступит в силу?
Вообще-то теперь это не имело значения. Какая разница? Кроме той, что, рожая ребенка, все-таки лучше быть замужем.
— Он подал заявление две недели назад. Следовательно, процедура расторжения вашего брака закончится… где-то к середине декабря.
Великолепно. За две недели до родов. И в свидетельстве о рождении не будет фамилии отца. Замечательная новость. Как не радоваться такому звонку?
— Это все?
— Да. Я… я завтра пошлю вам бумаги.
— Спасибо.
Она снова вытерла дрожащими руками глаза.
— Через пару месяцев я с вами свяжусь по поводу квартиры. И, конечно, вы через своего адвоката можете потребовать алименты.
— У меня нет адвоката. И алименты меня не интересуют.
— Я думаю, миссис Таунсенд, вам все же следует посоветоваться с юристом. Согласно калифорнийскому законодательству вы имеете право на алименты.
«Глупо, если она от них откажется», — подумал Алман. Ему не нравилась вся эта история, и он хотел, чтобы Адриана получала от бывшего супруга хоть какие-то деньги. Тот, в конце концов, был ей кое-чем обязан.
— Я вам еще позвоню.
— Спасибо.
Алман попрощался, в трубке раздались гудки, а она все не отнимала ее от уха, словно надеясь, что сейчас ей скажут, что все это шутка. Но шуткой тут и не пахло. Стивен подал на развод и хотел отказаться от своих прав на ребенка. Худшей новости Адриана никогда не слышала. Она с содроганием вспоминала разговор и думала, что же теперь делать. По сути, ничто не изменилось. Она пока еще жила в их квартире, у него по-прежнему была вся мебель, а у нее — малютка. Но на самом деле все стало по-другому. У нее больше не было надежды, кроме как на то, что Стивен вернется и по уши влюбится в их ребенка. Но Адриана понимала, что это маловероятно. Ей предстояло теперь одной готовиться стать матерью, продолжать работать, найти себе новое жилье и по крайней мере купить диван, на котором можно было бы сидеть. Но, что гораздо хуже, надо было осознать факт, что с юридической точки зрения у ее ребенка не будет отца. Это было страшное потрясение. Адриана наконец положила трубку. Она плакала. Плечи у нее вздрагивали. Стоя спиной к двери, Адриана не увидела, как она тихо открылась, а вошедший мужчина не сразу понял, что она плачет. Адриана медленно повернула мокрое лицо и через пелену слез увидела его. Это был Билл Тигпен.
— О, Господи… Извини… Я не хотел… Наверное, я не вовремя…
Это было, конечно, мягко сказано, и Адриана попыталась улыбнуться сквозь слезы, в то же время она полезла в стол за бумажным носовым платком.
— Нет… Я… вообще-то… все в порядке…
Она опустилась в кресло и снова расплакалась, закрыв лицо ладонями:
— Нет… это ужасно!
Невозможно было ему это объяснить, да и не хотелось.
— Это просто… Я… Я не могу… Адриана была на грани нервного срыва, Билл подошел к ней и ласково погладил по плечу.
— Не расстраивайся, Адриана. Все будет хорошо. Что бы там ни было, раньше или позже все образуется.
Билл недоумевал, что у нее могло случиться. Она была бледная и вся дрожала. Был момент, когда он испугался, что Адриана упадет в обморок. Тогда он велел ей глубоко вздохнуть, дал стакан воды, и Адриане явно стало лучше.
— Похоже, что утро у тебя выдалось не из приятных, — сказал Билл, сочувственно глядя на нее.
Адриана постаралась улыбнуться, но у нее ничего не получилось.
— Жуткий день.
Она высморкалась и посмотрела на Билла отчасти смущенным, отчасти признательным взглядом:
— Сначала похитили и убили сына сенатора, у нас об этом пять тысяч миль пленки, с крупными планами его перерезанного горла…
Она всхлипнула.
— А потом…
Адриана осеклась и подняла глаза на Билла, не зная, сказать ему или нет. Но больше не имело смысла держать это в секрете, решение ведь приняла не она.
— А потом… был этот дурацкий звонок адвоката моего мужа.
Глаза у нее снова наполнились слезами, голос задрожал.
— Адвокат? А зачем он тебе звонил? И вообще сегодня же праздничный день!
— Я ему сказала то же самое.
— И что он хотел? — нахмурился Билл, чувствуя себя ее защитником.
Адриана глубоко вздохнула, и, сжимая в руке платок, отвела глаза и произнесла:
— Он звонил, чтобы сообщить, что мой муж… Ее голос опустился почти до едва слышного шепота:
