Крепкий орешек - Ольга Дашкова
– Так, все, стоп, Зоя Ильинична, я вас понял, будем ждать Аделину. Но я бы слазил через забор.
Вернулись на кухню, Алевтина Сергеевна все так же обмахивалась платком, ей наконец накапали капель, Лена сидела рядом за столом, пила просто воду.
– Слушайте, девочки, а вы оставайтесь у меня. У меня хорошо, просторно, комната есть отдельная. Отдохнете от городской суеты, чего вам ютиться в доме племянницы, к тому же вас туда никто не звал, а я приглашаю. У нас в деревне хорошо, воздух чистый, молочко парное будем покупать, соседка наша продает, яички свои, там, глядишь, и огурчики поспеют.
Орехов закашлял от неожиданной гостеприимности бабы Зои, мать взглянула строго, Ленка посмотрела удивленно. Вот у нее в планах не было оставаться в деревне, но в городе делать было нечего, сын от несложившегося брака уехал к отцу, на работе затишье. А вот с кем Гена проводит время, знать было интересно.
– Нет, нет, нет, что вы, мама не любит сельскую местность, она у нас городская жительница.
– А чего это ты за меня отвечаешь? Я вот сто лет не выбиралась никуда из своей квартиры, сижу, как попугай в клетке, нужно сменить обстановку. Мы остаемся, да, Леночка?
– Да, здесь мило. И хозяйка приветливая, спасибо вам.
Несмотря на яркое солнце и жаркий день, тучи над головой Геннадия сгущались. А за спорами-разговорами он не заметил и не услышал, как к дому Терехова подъехало еще одно такси.
Глава 33
После ухода Геннадия Аделина вновь заснула. Ей казалось, что она проспала всего несколько минут, а когда открыла глаза и посмотрела на часы, то поняла, что прошло полтора часа.
Но за это время ей приснился безумно странный сон.
Галич была беременна. Да-да, она чувствовала, знала это, и большой выпирающий живот, который она гладила руками, говорил именно об этом. А еще было странное состояние – ей было хорошо.
Погладила себя, убедилась, что никакой беременности нет, вздохнула с облегчением, но спокойствия это не принесло. В результате бурно проведенных дней в сексуальном отрыве, в неком эротическом дурмане вместе с Ореховым не исключено, что ее матка с благодарностью приняла сперматозоиды Геннадия. Прорвался один – самый шустрый, внедрился, и яйцеклетка уже начала деление.
Хотя Аделин не делала на это большие ставки.
С первым мужем она забеременеть не пыталась, но при этом никак особо не предохранялась, секс между ними был, мягко говоря, странный, но все же иногда случался.
Когда жила уже со вторым мужем, то предохранялся больше он. Вовремя успевал прервать половой акт, кончал на живот либо еще куда-то, Галич особо не была озабочена моментом предохранения.
Но по прошествии какого-то времени, когда уже сама решила поднять вопрос о детях, даже пошла к гинекологу, который сказал не очень утешительные вещи – были какие-то у нее женские проблемы, хоть и не глобальные, Николя ушел к другой.
Вопросы о детях и контрацепции, в которой Ада просто не нуждалась, так как мужика у нее не было, были автоматически закрыты.
Была ли Аделина готова к детям? Однозначно нет. Ей сорок лет, в былые времена рожать в таком возрасте было почти преступлением, на тебя бы начали показывать пальцем и сочувственно качать головой.
А Галич к тому же не замужем.
В те же былые времена рожать незамужней женщине считалось смертным грехом. А у нее даже нет и не намечается стабильных отношений.
А что, если она уже беременна?
Стало как-то не очень хорошо, даже ладошки вспотели, но долго думать об этом не пришлось, на тумбочке зазвонил телефон. Ада была уверена, что это Геннадий, потому что в доме его не было слышно. Или подружка Барбара, но на экране смартфона высветилось имя «Жерар».
Галич совсем о нем забыла – что звонила сама два дня назад, что просила помощи, совсем не рассчитывая на нее.
(Говорят на французском)
– Здравствуй, Жерар.
– Аделина, ты должна открыть мне дверь, точнее, ворота или как это называется, я приехал, куда ты просила, спасти тебя.
Женщина села на кровати, прикрывая обнаженную грудь одеялом.
– У каких ворот ты стоишь? Елисейских?
– Нет, если бы! Я в России, по адресу, который ты мне написала.
– По какому адресу?
Соображала Галич туго.
Аделина решила, что Жерар пьян, но судя по времени, в Париже было раннее утро, поэтому он либо набрался с утра, либо, что скорее всего, он не протрезвел с ночи.
– Деревня Косороды.
– Косогоры.
– Да, да, именно она, Косогоры. Очень странное название, таксист меня едва понял.
– Реально? Ты приехал?
– Да, да, я приехал, но тут огромные ворота.
– Я иду.
Галич подскочила с кровати, начала метаться по комнате, искать свои вещи, нижнее белье. В доме было тихо, значит, Гена вышел во двор. И почему он не слышит, что в ворота стучат? Может, он в бане? Будь его воля, он не вылезал бы оттуда никогда.
– Аделина, ты меня слышишь?
– Жерар, я слышу, я уже бегу… бегу открывать.
Вот же черт, черт, черт, черт!
Накинув на голое тело первую попавшуюся вещь, которой оказалась клетчатая рубашка Орехова, Аделина прыгнула в калоши, выскочила во двор, там было пусто. Лишь индюки весело топтались в загоне, баня не топилась, и Геннадий отсутствовал.
За закрытыми воротами действительно оказался Жерар. С дорожной сумкой в руках, волосы взъерошены, в глазах усталость, но на лице широкая улыбка.
– Аделина, господи, я так рад тебя видеть! Я думал, что уже никогда не увижу, что с тобой что-то случилось, моя фантазия рисовала отвратительные картинки, – мужчина кинулся обниматься, целовать в обе щеки.
– Я тоже очень рада тебя видеть, но не ожидала, – Аделина отстранилась, посмотрела по сторонам, улица была пустынна, где-то у соседей кукарекал петух и лаяла собака.
– Ты хорошо выглядишь, даже как-то посвежела или похудела, что ли. Я могу зайти?
– Да, конечно, проходи.
Комплимент был приятным, Аделина улыбнулась, пропуская Жерара вперед. Снова выглянула за ворота, еще раз оглядываясь по сторонам. Подумала о том, что все слишком странно, а исчезновение Орехова подозрительно.
– Господи боже мой, как здесь интересно! Это же настоящая русская глубинка, у нас такого не встретишь. А это кто? Пресвятая Дева Мария, это же индюки, да? Ты не поверишь, я ни разу не был в таких местах, родился и
