Предатель. Вернуть любимую (СИ) - Дали Мила
— Люблю, — говорит Мирон в ответ.
И этим сносит последний рубеж между моим разумом и желанием его уничтожить.
Мирон подхватывает меня под бедра и куда-то несет. Всего несколько шагов, потом неожиданное тепло, ударившее мне в спину, и голос Мирона как будто в колодце:
— Сходи покури!
Я не понимаю, что происходит, кому именно он это сказал. Мне все равно. Что это за темное помещение, куда он меня принес, и где мне вдруг становится жарко. Хочется снять с себя одежду.
Слышу хлопок вроде бы двери, как будто это выстрел сигнального пистолета. И я срываю одежду с Мирона и с себя. Руки дрожат, голову ведет от переизбытка адреналина, я рычу, лихорадочно целую Мирона, застывшими пальцами впиваюсь в его бедра и тяну на себя.
Его член горячий и твердый, как стена за моей спиной. И мне так не хватает сейчас внутреннего стержня, чтобы выстоять под ударами судьбы, которые организовал мне Мирон. А раз так, его член, торчащий как кол, станет моим стержнем.
И я запрыгиваю Мирону на руки и сама насаживаюсь на этот его стрежень.
— Ты выебал мне все мозги, выеби теперь меня, если сможешь, — цежу сквозь зубы зло.
И все-таки слизываю кровавую дорожку. Нет, я едва не сжираю вместе с ней его подбородок. Потом впиваюсь в губы отчаянным поцелуем, крепко обхватив шею Мирона обеими руками.
Он держит меня за бедра и трахает, сразу взяв быстрый темп. Его движения бедрами резкие, глубокие, я выгибаюсь в пояснице и закрываю глаза.
Под веками вспыхивают алые пятна, между ног печет, возбуждение нарастает, сметает остатки рассудка лавиной. Мне мало.
Выдираюсь из его рук и падаю на колени.
Его влажный член перед моим лицом. Большой, красивый, с покрасневшей головкой. Я смотрю на него и исполняю свое желание — беру этого мужчину за яйца буквально. Тяну на себя, и Мирон подается вперед, упирается головкой мне в губы. И я приоткрываю их. Впускаю член в рот, слегка царапая нежную кожу краешками зубов. Мирон шипит, наматывает мои волосы на свою ладонь и запрокидывает мою голову.
Наши взгляды встречаются. Своим я выражаю всю свою ненависть, а он смотрит на меня как-то… странно. Будто доверяет мне абсолютно. Отдается в мою власть. Готов принять все, что я с ним сделаю.
Он проникает в мой рот глубже, не прерывая зрительного контакта, насаживает мою голову на член медленно, но неотвратимо.
— Тебе нужно расслабиться, — слышу его голос. — Все будет хорошо.
И мне кажется, что он говорит не о сексе.
Из глаз вдруг потекли слезы. Рот и горло наполнились плотью Мирона, я дышу им, его запахом, его желанием. Он скользит по моему языку, и я дышу синхронно с его движениями. Вцепляюсь ногтями одной руки в его бедра, а второй все еще крепко держу его за яйца.
Я могу сжать их, могу прекратить его движения, но не могу отвести взгляда от его глаз. Мы смотрим друг на друга, и он трахает меня в рот, не уступая мне, но полностью доверяясь.
Я первая опускаю взгляд и вижу, как его кожа покрывается крупными мурашками, чувствую, как вздрагивают его бедра, когда он вжимается в мой рот до упора, слышу, как она стонет и матерится от того, что ему хорошо, невыразимо приятно. Я опускаю руки и откидываюсь затылком на стену за моей спиной.
И вдруг Мирон освобождает мой рот от своего присутствия и подхватывает меня на руки снова.
Делает пару шагов и сажает меня на стол. Рукой все смахивает с него на пол и разводит мои ноги так широко, как я могу их развести. Падает на колени между ними и приникает губами к мокрым складочкам. Скользит языком по клитору, вылизывает меня размашисто, целует взасос, проталкивая язык во влагалище. Трахает языком, доводя до исступления.
Меня трясет от сильнейшего возбуждения, я готова душу дьяволу продать за оргазм, но Мирон не дает мне его испытать.
Он поднимается, берет член в кулак и головкой гладит клитор, пульсирующий от предвкушения.
Потом медленно вводит в меня член и замирает. Опускается надо мной, обхватывает меня сильными руками, словно укутывает собой. Согревает своим телом и своими эмоциями.
Он двигается неторопливо, и мне нежно и уютно с ним вот так. Я будто в домике, спряталась от злого, несправедливого и жестокого мира, от всех завистников, сплетников и недоброжелателей. Я купаюсь в любви Мирона, а он говорит мне о ней.
Шепчет что-то на ухо, покрывает поцелуями мое лицо, губы, прижимает к себе так крепко и бережно, что я сама себе кажусь драгоценностью, единственной на свете, самой желанной и любимой.
И мне уже кажется, что вот это ощущение и есть тот стержень, которого мне так не хватало.
Я плачу от счастья, взлетаю до небес от нежности, от теплоты, окутавшей мое сердце.
— …люблю тебя, моя злюка, — слышу ласковое.
И будто расцветаю в ответ.
И месте со мной расцветает оргазм. Такой яркий и в то же время мягкий, вздёргивающий все мое тело навстречу члену и в то же время расслабляющий.
Я захлебываюсь от эмоций, от того, что испытываю, и чувствую, как пульсирует внутри меня член Мирона, как изливается внутри горячим семенем.
Мне кажется, что в эти самые секунды мы посеяли новую жизнь. Что она расцветет, как и мой оргазм, станет сильной и насыщенной, яркой и сладкой.
Мне хочется этого. Хочется, чтобы все было хорошо.
Я нахожу губы Мирона своими губами и целую его. Он позволяет мне делать это, не забирает инициативу, как будто обещает не давить, не заставлять, не рушить то, что еще у меня осталось.
И я наслаждаюсь этой властью над ним. Самоутверждаюсь и обретаю уверенность, что все на самом деле будет хорошо.
Глава 46
Мирон
Пока Рита, всхлипывая и пошатываясь, одевается, я бросаю на стол в строительной времянке несколько крупных купюр в качестве компенсации за учиненный разгром.
Наш секс случился на недостроенном объекте — в первом месте, попавшемся мне на глаза. Крепко беру Бельскую за руку и вывожу на улицу. Она щурится от яркого света и еле шевелит ногами. Помогаю ей сесть в машину и сажусь за руль, завожу мотор и стремительно срываюсь с места.
Конкретного маршрута я не выяснил, Рита тоже задумчиво молчит, прильнув лбом к стеклу автомобиля. А я думаю о том, что это был лучший секс в моей жизни, но он будет единственным…
Потому что если люди, которые специально выводят друг друга на конфликт, провоцируют, дерутся, чтобы потом в качестве примирения был такой животный, неадекватный, бурный секс, но мне это неинтересно.
Мне не нужны дополнительные стимулы, чтобы получать удовольствие с Ритой. Это нужно было ей. Я понимал, дал ей выплеснуть эмоции, забрав себе всю ее обиду, боль, ярость. Помог ей опустошиться и успокоиться.
Сейчас она молчит, но я могу представить, что после всего этого она переживает, переосмысливает, о чем-то думает, и я не хочу ей мешать.
В любом случае теперь наши отношения зависят только от нее. Я не хочу больше на нее давить, присваивать, подчинять и навязываться. Она сама должна повернуться ко мне, сделать шаг навстречу. Но сначала нам нужно спокойно поговорить. Теперь, когда ее эмоции остыли, мы можем все трезво обсудить.
Незапланированная близость помогла и мне остыть. После встречи с Бариновым я кипел, был взвинчен, ненавидел из-за него весь свет. И я очень жалел, что не убил эту мразь в буквальном смысле.
Он задел меня за живое, вывернул наизнанку самые грязные эмоции, которые я в себе топил. Он словно стал зеркалом, в котором я видел свое мерзкое отражение. Отражение меня прошлого.
Сейчас мне тоже гораздо легче. Потому что рядом оказалась Рита. Ее голос, запах, тело, дыхание, вкус — мое лекарство и самый сильный наркотик.
Я не знал, куда нужно Бельской, мозги на автомате прокладывают дорогу к особняку, который я покупал для нее и где жил вместе с ней.
Наверное, это удобный момент передать ей кое-что. Я планировал это сделать гораздо раньше, но не смог добраться до Риты, которая надежно спряталась от меня под крыло Кирияновой.
