Сдавайся, детка - Мария Фирсова
— Я уже, кажется, не очень хочу знакомиться с ней.
— Струсил? — изогнув бровь, хихикаю в ответ.
— Ну-у, может, ты сама. Вы давно знаете друг друга.
— Ой, молчи, Кирсанов. Пойдем, уж куклу Вуду она из тебя точно не сделает потом, максимум на вилы посадит.
***
Если честно, то иду к этой старушке с определенной опаской. Желанием не горю, хотя любопытно, конечно, взглянуть на боевую бабулю, интересное детство было, видимо, у Алены с такими соседями.
Дед еще этот, как подготовка к встрече с тяжелой артиллерией. Ветрова тащит меня практически на буксире, а я таращусь на пыльные носы ботинок, вот сдались они мне сейчас! В голове пусто, а должен бы быть целый ряд вопросов уже, но думаю совсем о другом.
Аленка бурчит что-то себе под нос, я пытаюсь уловить ее фразы, но не выходит. Мне все кажется, что мы упускаем нечто важное, это меня выводит из шаткого равновесия, не позволяя до конца быть уверенным, что двигаемся в правильном направлении.
Достаточно устал уже бродить закоулками, но, похоже, пока не сотрем пятки вряд ли вырулим на верную дорожку.
— Веди себя естественно, — шепчет Аленка, стоя напротив двери квартиры неугомонной старухи.
— Спасибо за предупреждение, — фыркаю недовольно, она думала, я грозить брошусь сразу с порога прямо, не поздоровавшись даже?!
— И расслабься, ты слишком напряжен. Это вызывает подозрение!
— Черт, — шикаю на Ветрову, — стучи уже. Я же не с паяльной лампой явился, вообще-то.
Алена хмурит брови, позволяя пролечь между ними небольшой складке, но в то же время прислушивается ко мне и нажимает на кнопку звонка.
Слышится ворчание, шарканье и вот спустя минуту дверь распахивается и нашему взору предстает горбатая старушка в цветном платке. Хм, дед точно ничего не перепутал? Да в этой бабуле роста метра полтора всего. На первый взгляд, берут сильные сомнения, что она может держать половину района в страхе, но как только та начинает говорить, все встает на свои места.
— И чего приперлись? Снова подписи свои собираете? Не буду я голосовать за этого проходимца. Еще и собаку свою научу гадить ему под балкон, — заявляет она, а мы делаем шаг назад.
Не знаю, о чем думает Алена в этот миг, но я почти готов развернуться и отправиться назад в родной город. Кажется, диалога не получится.
— Извините, — спустя мгновение все-таки решается Ветрова и, пытаясь говорить спокойно, произносит: — Мы по другому вопросу.
— Да, — киваю я, надеясь, что бабуля не устоит перед моим обаянием и, по крайней мере, не натравит свою собачонку на нас.
— Ну-ка, — потирает она скрюченными пальцами родинку на подбородке, — удивите старуху.
— Вы же раньше жили в доме, что снесли? — задаю вопрос, опередив, кажется, Аленку.
— Допустим. И что? Из газеты, да, явились? Очухались, — вздыхает она, — я вам писала еще зимой.
— Нет, стойте, — всплеснув руками, делаю я шаг к ней.
Ставлю ногу так, чтобы она при желании даже не смогла закрыть дверь перед нашим носом. К любой женщине есть подход, главное — вовремя его найти. С этой, конечно, явно будет непросто, но шанс-то имелся ведь?! Очень хотелось верить, что да.
— Моя семья раньше жила с вами в одном подъезде. Может, вы помните Ветровых? — подъезжает наконец-то пояснительная бригада в лице Алены, и я замолкаю в ожидании.
— Ветровы… — хмыкает старуха, призадумавшись, похоже. — Мать-одиночка?! Что-то припоминаю. Ну, проходите, — дает нам зеленый свет хозяйка квартиры и мы, переглянувшись, с облегчением выдыхаем.
Внутри чистенько. На полочках вазы, белые салфетки и всякие статуэтки. Кажется, бабуля любит коллекционировать милые женские штучки. Наверняка смахивает каждый день пыль и вспоминает былые годы. На стенах рамки с фотографиями, где все еще молоды и счастливы. Я словно оказываюсь в другом мире и, как ни странно, мне здесь уютно. Он мало похож на тот, в котором рос я, где мраморные полы с утра блестят благодаря усилиям прислуги, а с кухни тянутся ароматы какой-то французской выпечки. Здесь же все просто и ясно. В этом минимализме мне комфортно, даже ковры на стенах не вызывают удивления, так же как и букет пластиковых цветов в вазе на тумбочке.
Мы с Аленой устраиваемся на диване в большой комнате, старушка присаживается напротив. Нацепив очки на нос, она некоторое время рассматривает нас внимательно, потом складывает руки на коленях и ждет.
— Вы знакомы были с моей семьей? — спрашивает Аленка чуть робко.
Мне кажется, ее сердце сейчас вывалится в хрупкие ладошки, потому как я слышу его биение. Оно так громко стучит, что не остается сомнений: этот разговор очень важен для самой Ветровой. Он может не только многое прояснить, но и вскрыть какие-то нарывы, о которых бы она предпочитала не вспоминать. Но уже поздно бежать к исходникам, мы прошли огромный путь и сейчас важно постараться не только слушать, но и слышать.
— Немного. Обычная семья вроде была. Работяги. Глава семейства точно первое время прям пример для подражания. Что ни день, то домой с цветами и счастливой физиономией. Мать твоя вроде порядочная была женщина. С мужиками не гуляла. Домом занималась, приветливая.
— Отец от нас ушел. У него параллельно была другая семья, — выпалила Алена, стараясь сдерживать эмоции.
А они у нее были, конечно. Об этом вряд ли можно спокойно говорить. Боль и надлом был в этой хрупкой девушке, но она очень старалась не демонстрировать горечь, привыкла скрывать истинные чувства, а ведь очень многое тянется из детства за нами шлейфом.
— Вот козел! — выругалась бабуля. — И как? Счастлив?
— Не знаю, он не искал со мной встреч. Я даже не в курсе, жив ли папа или нет.
— Может, стоит найти?
— Зачем? — удивление озарило лицо Аленки. Вот такого предложения она не ожидала явно, зато теперь есть над чем подумать.
— Отец все-таки. Пусть плохой, но родная кровь.
— Не знаю, — пожимает она плечами, я прикидываю, что идея эта не самая паршивая, в общем-то.
— Мать твоя спилась ведь! Из красавицы превратилась в сухофрукт словно. А нам все говорила, что проблемы у нее со здоровьем. Муж на вахте, с ребенком одной сложно.
— Врала, — констатирует Ветрова, кивая и опуская взгляд в пол.
Я крепче сжимаю ее ладонь. Хочу дать понять ей, что рядом и всегда буду. Что готов поддержать ее в любой ситуации и мне совершенно неважно ее прошлое. Оно никак не влияет на мое отношение и
