Сдавайся, детка - Мария Фирсова
Его взгляд меня немного раздражает, потому я начинаю злиться, суетиться и в итоге просто замираю напротив Тимура, собираясь выдать что-то умное. Эмоции рвутся наружу, мне хочется высказать ему все, что копилось столько времени. Думаю, рано или поздно мы все равно придем к этому, хотя, казалось бы, уже столько раз все было озвучено, но все равно… что-то внутри до сих пор не давало покоя. Наверное, не до конца смогли оба отпустить обиды. Во мне осадок их, конечно, остался, я даже не пыталась скрывать, а так хотелось очиститься от всего этого ила. Пойти вперед налегке, не таща за собой груз прошлого.
— Ты можешь думать о чем-то приличном?
— Не могу, — пожимает плечами Тимур, закидывая руки за голову.
Так и хочется запустить в него чем-то безумно тяжелым, чтобы он наконец-то понял: пора завязывать с валянием дурака.
— Может потому что ты до сих пор живешь в моем сердце, а? Как считаешь?
— П-провокация? — скрестив руки на груди, иду я в наступление.
— Нет, детка. Я сейчас вполне серьезен!
— Ты опоздал с этим. На пару лет.
— Да брось, Алена, — вскакивает Кирсанов с кровати, направляется ко мне, давя своей аурой.
Она у него тяжелая, словно туча, и чем дольше я не отрываю взгляда от его глаз, тем больше кажется, что вот-вот и он меня раздавит, как грузовик букашку.
Отступаю, прижимаясь спиной к стене. В груди становится дико больно, словно раскаленный металл коснулся кожи. Мне некуда бежать, да и хочу ли я этого? Уже сама толком не могу ответить на этот вопрос. Слишком всего много: эмоций, чувств, ощущений… и желаний. Диких, неподвластных, противоречащих. От готовности убежать до желания вцепиться в эти крепкие плечи, стать с ним одним целом и забыть наконец-то обо всех проблемах.
— Тимур, ты переходишь границы! — произношу тихо. Вся моя уверенность разбивается о пол, превращаясь в маленькие осколки, которые проще выкинуть в мусорное ведро. Потому как собрать и склеить — невозможно.
— Ну тебе же нравится, — не прекращает он эти свои игры. Хитрый, ловкий. Тим пользуется своим положением, зная, что мне непросто держать оборону, знает, какой ключ ко мне подойдет. Не по правилам. Но Тимуру искренне плевать!
— Мне понравится больше, если ты вернешься на свое место, — указательным пальцем едва не тыкаю ему в плечо, желая, чтобы он замер и больше не приближался ко мне даже на сантиметр.
Тим усмехается гаденько так, в глазах плещется огненная волна. Он упирается ладонью в стену над моей головой и не перестает рассматривать меня, словно под микроскопом козявку.
Тушуюсь под таким острым взглядом, становлюсь крошечной почти, неуверенной в себе и чертовски слабой.
А он не теряет времени зря: проводит кончиками пальцев по моей щеке, заставляя мурашек бежать вдоль позвоночника. Мне кажется, мое лицо начинает гореть от его прикосновений и делаю вдох, чтобы стряхнуть с себя это наваждение. Прогнать его как дурной сон.
Кирсанов понимает, как влияет на меня и умело этим пользуется. Его губы слишком близко, его дыхание обжигает мою кожу, и я медленно схожу с ума, кажется.
Поцелуй выбивает окончательно почву из-под моих ног, я крепче цепляюсь дрожащими пальцами в его плечи, прижимаюсь, как кошка мартовская. Сама ловлю его губы, обвиваю руками шею и, похоже, посылаю весь мир к чертям, разрешая себе быть безрассудно счастливой хотя бы немного.
Наверное, все могло бы закончиться классикой жанра. Постель, безудержная страсть, но… Тимур вовремя отстраняется, глядя на меня из-под прикрытых ресниц. Я чувствую его желание, и сама готова броситься в водоворот, только разум подсказывает, что надо остановиться. Не сегодня, не сейчас.
— Нам пора, — шепчу ему в губы. — Иначе мы никогда так не доберемся до истины.
— Да, — кивает он, — слишком в пути много соблазнов. Мы продолжим, но чуть позже.
Краснею от его слов, выбираюсь из оков и быстренько собираю сумку. Кажется, пять минут, и я уже готова отправляться в путь. На Тима стараюсь не смотреть, боюсь, что на моем лице можно прочитать всю гамму чувств.
Он же как ни в чем не бывало, нацепив очки, уверенно шагает к автомобилю. Я смотрю ему в спину и мысленно отвешиваю себе подзатыльник за слабость. Но бороться с собой сложно. Можно врать другим, убеждать, что мне безразличен этот мужчина, но с каждым днем все больше понимаю — напрасно пытаюсь откреститься от него. Не выходит. Дорог он мне, черт возьми!
Остаток пути мы преодолеваем достаточно быстро, едем молча, каждый думает о своем. А когда находим нужный нам адрес, оба шире распахиваем ресницы, потому как на месте дома обнаруживаем котлован!
— Дьявол, — сквозь зубы цедит Тимур, оглядываясь по сторонам.
Похоже, мы опоздали, приблизительно на несколько месяцев. Кругом никого почти! Только бездомные псы бегают и высохшие кустарники шуршат сухой листвой на ветру.
Я растерянно смотрю на все это и внутри рвется что-то с треском, нить надежды, наверное. Ведь так рассчитывала, что повезет, но мы будто по заколдованному кругу все ходим и никак не можем выбраться из лабиринта.
— И что теперь? — больше от безысходности интересуюсь я, задавая вопрос в пустоту куда-то.
— Кто-то должен знать, куда жителей переселили из этих домов, — вертя головой, заявляет Тимур.
Не успевает он это произнести, как рядом показывается мужичок. Он медленно двигает в нашу сторону, то ли опасается, то ли просто не особо любопытен, но для галочки все же решил проверить.
Хотя, думаю, мы мало походим на воришек, которые намереваются тащить со стройки всякий мусор, коего тут завались.
— Вы нам как раз и нужны! — оживился Тимур.
— Чем могу помочь? — старик поскреб небритый подбородок, окинув взглядом сначала меня, затем Кирсанова.
— Вы случайно не в курсе, где можно отыскать жителей, — кивнув в сторону пустыря, произнес он.
— В курсе. За стольник скажу.
— Ничего себе у них тут расценки, — усмехается Тим, но в карман засовывает руку.
А я укоризненно смотрю на старика. Тоже мне информатор хренов!
— Сначала адрес, — вклиниваюсь я в мужской разговор.
Дед улыбается мне хитро и как только Тим демонстрирует купюру, он тут же хватает ее худыми пальцами, кашляет в кулак и добавляет:
— Вон через дорогу, — подытоживает и начинает удаляться, будто боится, что мы отберем нечестно заработанное. — А вам кто именно нужен? — все-таки останавливается он в паре метров от нас, видимо, совесть на миг проснулась.
— Старцева Ирина Леонидовна, — произношу я, надеясь, что память не подводит и ничего не путаю.
— А-а-а, — тянет дедуля, — бабка эта. Ведьма старая. Переехала с боем, поторопитесь,
