Английский лорд и недотрога - Анастасия Ригерман
– Ладно, идем в мою мастерскую. Нэнси уже принесла туда чай и всякие вкусности, там и поболтаем.
Травы в чае действительно оказались волшебными. Расположившись с чашкой в старинном кресле, Кудряшка расслабилась, и мы незаметно вернулись к разговору о ее запутанной личной жизни.
– Сколько лет я уже вращаюсь в мире больших денег и деловых мужчин, стараясь всегда и во всем играть по их правилам, но он первым открыл мне глаза.
– На что, Сью? Из-за чего ты так взволнована?
– Берни говорит, что я вовсе не должна стараться походить на них и превращаться в робота. Какими бы строгими не были мои костюмы, внутри важно оставаться женщиной, где-то слабой и ранимой. Но, кажется, я совсем забыла, что это значит, позволять себе быть такой. И я так устала от этой гонки, Софи, так устала.
– Тише-тише, ничего ты не забыла, – подсела я к ней поближе, сжимая ладонь Сью в своей руке. – Кем бы ни был твой Берни, он абсолютно прав. Ты – профессионал своего дела независимо от того, как ты выглядишь и что на тебе надето, и тебе вовсе не обязательно думать о работе двадцать четыре часа в сутки. В жизни есть и другие важные вещи, теперь я точно знаю это, а иначе она просто пройдет стороной.
– Ох, Софи, ох, – надула она губы, будто ребенок. – Выходит, все эти годы я жила не так. Вот и что мне теперь делать?
– Как что? Расслабься хоть немного и займись своей личной жизнью с этим самым Берни. Пусть я его еще совсем не знаю, но мне он уже нравится.
– И чем же? – удивилась Сью.
– Тем, что делает тебя счастливой, как и меня Адам. Когда еще в твою вечно занятую голову приходили такие светлые мысли о смене приоритетов, и так сияли глаза?
Сьюзан всерьез задумалась над моими словами, взяв небольшую паузу. Она всегда так делала, голову профессионального аналитика не отключишь в один момент.
И тут меня осенило: а не тот ли это самый Бернард Мурр, с которым мы застукали ее в ресторане? Да, по заверению самой Сью он был не в ее вкусе, но чем черт не шутит. Любовь – материя особой природы, чтобы уложить ее в рамки привычного понимания и отмерять в соответствии с заданными стандартами.
– Ты права, я действительно ожила рядом с ним, – от собственных воспоминаний Кудряшка тепло улыбнулась. – Он необычный человек, самый чуткий и заботливый из всех мужчин, которые мне встречались. Не то, что эти мужланы, которых распирает от собственного эго. Мы для них не больше, чем трофеи на полках. Берни совсем другой, я и не думала, что такие мужчины еще остались.
– Так в чем же проблема? Надеюсь, он не помолвлен и не женат на другой, – попыталась прощупать почву, не выдавая собственных догадок.
– Нет, конечно. Берни не такой, иначе он не стал бы со мной встречаться.
– Так вы встречаетесь? И как далеко все успело зайти?
Вот чего я не ожидала, что после этого простого вопроса моя боевая и подчас непрошибаемая подруга зальется краской, как какая-то девчонка.
– Очень далеко, – закусила она губу и хитро прищурилась. – Пять оргазмов за ночь у меня еще никогда не было.
– У меня тоже, – призналась и я в ответ, искренне радуясь за подругу. – Хотя, с врачебной практикой Адама и знанием всяких точек на теле он и так доводит меня до исступления. Но пять раз! Теперь ты просто обязана назвать имя этого героя.
– Если скажу, ты не поверишь. А еще будешь смеяться надо мной, – стыдливо опустила голову Сьюзан, и грива из спиралек закрыла ее смущенное лицо.
– С чего бы это? Сью, да что с тобой? В твоей жизни впервые появился достойный мужчина, свободный, любящий, заботливый, а ты вместо того, чтобы радоваться этому и быть счастливой, подгоняешь его под какие-то немыслимые критерии в своей голове.
– Да, наверное, ты права. Просто мои предыдущие мужчины… Ты сама видела, все они были как с обложки: высокие, подтянутые. Красавцы, от которых не оторвать глаз.
– И редкостные козлы, – закончила я, припоминая каждого из этих самовлюбленных парнокопытных, растоптавших светлые чувства подруги.
Конечно, она отчаянно не признавалась в этом, всякий раз гордо держа удар и с новым упорством продолжая искать того самого. Только броня с годами становилась все толще, а до ее чуткого сердца было уже не достучаться. Как это удалось волшебнику Берни, оставалось большой загадкой.
– Нет, на тех козлов мой Бернард совсем не похож, – по-доброму хихикнула Сью.
– Вот и прекрасно, – заверила ее я, отсалютовав чашкой чай. – За это и выпьем.
Устав играть в недомолвки и заручившись моим одобрением, Сьюзан наконец призналась, что речь все это время шла о мистере Мурре, управляющем компании, по делам которой она проводила расследование.
– Я и сама не поняла, как это вышло, – разоткровенничалась Сью. – Он ведь мне и не нравился поначалу: полноватый нелюдимый Винни-Пух, таким он мне представился. К тому же, я подозревала, что Берни замешан во всей этой финансовой афере, и планировала держаться от него подальше. Но стоило нам уйти с приема и оказаться в одной машине, – ее лицо озарила мечтательная улыбка, – мне открылся совсем другой мужчина.
– А вот с этого места поподробнее. Даже интересно, чем он тебя покорил.
– Много чем. Оказалось, Бернард просто не любит многолюдные сборища и весь этот великосветский пафос. Первым делом он стянул с себя удушливую бабочку и расстегнул ворот рубашки. Наедине он стал улыбчивым и более открытым, развлекал меня всю дорогу по пути до Лондона. А потом пригласил на чашечку кофе с мороженым, и я уже не смогла устоять против его обаяния.
В этот день мы с Кудряшкой проболтали до самого вечера. Вернувшийся с работы Адам был рад к нам присоединиться. Новость о том, что Сьюзан встречается с мистером Мурром, его нисколько не удивила. А еще он сам предложил встретиться всем вместе парами в ближайшие выходные.
Покидая поместье Вудвиллов с лица Сьюзан не сходила улыбка.
– Спасибо за приглашение.
– Всегда пожалуйста. Молодец, что приехала.
Красные огни удаляющегося автомобиля становились все дальше, а мы с Адамом так и стояли у дороги, наслаждаясь приятным осенними вечером и первыми звездами, проступающими на небосводе.
– Как ты догадался, что они вместе? – не оставлял меня главный вопрос. – Тогда, в ресторане, она довольно убедительно все отрицала.
– Именно, – согласился Адам, согревая меня в своих бережных объятьях. – Если бы между ними ничего не
