Надбавка за вредность - Вера Эпингер
— Я ее признаю, Кирилл Романович. А достаточно ли вы сильны, чтобы признать собственную? — как выражался лучший друг моего папы, у меня «упала планка». А это значит, что плотину прорвало и слушать упреки на пустом месте надоело.
— И какую же вину я должен признать? — хмыкнул Воронцов.
— Вы поднимаете свою самооценку, пытаясь выставить меня продажной девкой. Что, из — за Мариночки всех ассистенток будете считать легкомысленными дурами, раздвигающими ноги за дорогие подарки и сливающими информацию Державину? Или я так похожа на одну из таких дам? Вы относитесь ко мне с предубеждением, господин Воронцов. Я это прекрасно чувствую. Ответьте мне на один вопрос: что я сделала не так?
Начальник, нависавший неприступной скалой, вдруг потер подбородок, усмехнулся и отвернулся. Подошел к столу с бумагами и присел на краешек. Только после этого повернул ко мне голову и медленно, сдерживая эмоции, произнес:
— Я делаю выводы на основании того, что вижу, Кира. Я привык доверять себе. И пока у меня есть все основания считать вас довольно легкомысленной особой. Вы получили хорошее образование и, стоит признаться, не глупы. Я могу вам доверять — это я уже понял. Но одного доверия мало. А мое уважение, Кира, нужно заслужить. И тогда, возможно, я буду смотреть на вас совершенно другими глазами. Сегодняшняя сцена с Еленой показала мне, что вы чрезвычайно обидчивая. Вы раздули из мухи слона. И чести подобное вам не сделало.
— Вы меня вообще не слышите? Я не просила Лену устроить вам разнос, Кирилл Романович.
— Не просили, но допустили. Вы позволили себе поддаться эмоциям и нажаловаться. Я бы понял, если бы это было что-то стоящее! Но обидеться на то, что вас не поздравили… Знаете, Кира, день рождения — праздник отличный. Но это часть личной жизни, которой на работе места нет. Конечно, я могу признать вину, что не знал о вашем дне. Однако, всего этого, что сейчас происходит, мы могли бы легко избежать.
— Избежать? — прикусила я губу. — Вы мастерски поменяли тему. Мне не нужно ваше поздравление, Кирилл Романович, — выплюнула я имя начальника. — Я хочу лишь, чтобы ко мне относились, как к человеку.
— А я, значит, отношусь к вам, как к предмету мебели? И обед я заказал тумбочке, и ключи от своей машины дал тумбочке, и не стал укорять Марию Семеновну за аванс, который она выписала тумбочке? И в случае проверок по шапке получать от налоговой я буду из — за тумбочки?!
— Вы невыносимы, — покачала я головой.
— А вы не далеко ушли от меня, Кира. Работайте, в одиннадцать у меня первая встреча. А пока подумайте над тем, что произошло и чья, — он сделал акцент, — это вина. Я сделаю вам одолжение и забуду о том, что произошло в этом кабинете. И в следующий раз постарайтесь все недовольства высказывать лично мне, а не другим сотрудникам. Ведите себя по — взрослому. Вам сколько сегодня? Двадцать три? Так пусть сегодняшний день станет началом вашего взросления. Не смею больше задерживать.
Воронцов сделал вид, будто меня в кабинете больше нет. Сел на кресло, открыл ноутбук и сосредоточился. Я тут же развернулась на каблуках и ушла так же, как и Лена. Красиво. С хлопком двери.
Внутри клокотала ярость. И Лена, поджидавшая меня в приемной, сжалась под моим взглядом.
— Солнышко, Кирочка, прости! Я не думала, что он так себя поведет. Я правда…
— Лен, забей, — отмахнулась я. — Все нормально. Иди лучше к себе, а то еще попадет. Полпервого я выйду — посидим, чай попьем. Кого еще думаешь позвать?
— Ох, Кир… Ты золотая. Прости меня еще раз, — виновато опустила глаза подруга. — Позвать можно Димку, с гражданского, и девчонок с консультации.
— Тогда договорились. Иди — иди, Лен, не переживай. Все хорошо. Правда.
Лена шмыгнула носом, словно нашкодивший ребенок, и медленно вышла, тихонько прикрыв дверь. А я тяжко выдохнула и облокотилась о стол, прижав кулачки к щекам. На обиженных воду возят, как говорится. Я понимала, почему Воронцов так отреагировал. Мне бы тоже было неприятно в такой ситуации. Но зачем он начал доказывать, что руководителю должно быть все равно на сотрудников? Ведь нет же! Грамотный, хороший начальник поздравит своих работников. Потому что знает, что хорошие отношения равны продуктивной рабочей деятельности. Один Воронцов настолько уперт, что даже настаивает на вещах, по натуре ложных.
Ну и ладно. Праздник он мне все равно не испортит.
Как же я ошибалась!
Праздник он все-таки испортил. Вышел после встречи с клиентом в двенадцать часов и сухо заявил, что именно сейчас и именно к его возвращению мне нужно забронировать билеты на самолет, а также номера в гостинице. На двух персон. Евгений Васильевич пока не возвращается в связи с возникшими трудностями по делу Белоярцева. Сам Воронцов только что узнал о новых обстоятельствах и в среду должен вылететь к Медведеву. А еще именно к часу необходимо найти самый первый экземпляр договора Белоярцева и его контрагента. Где он — Воронцов понятия не имеет.
Жаль, что я не ведьма, иначе прокляла бы. Настолько был бы мой взгляд смертоносным. Я злобно глядела в спину Воронцову, понимая, что все равно отпраздную свой праздник с коллегами. Не сегодня, так завтра, когда его не будет. Можно было бы спокойно пойти на обед, но терять работу не хотела. Видела по нему, что он проверяет: послушаюсь я его или нет. И была уверена, что если не послушаюсь — уволит. И ни Трудовой Кодекс, ни Лена, ни даже его отец, Воронцов — старший, мне не помогут.
Глава 7
Через пять минут после ухода Воронцова прибежала Лена. Посетовала на тирана — деспота и предложила все-таки пойти посидеть. Я хмуро покачала головой и, раз уж подруга зашла, решила воспользоваться ее знаниями. Узнала, какой тип гостиниц предпочитает Воронцов, какие номера ему заказывать и какой выбрать класс, бронируя билеты на самолет.
Лена была удивлена. Но послушно поведала мне требуемую информацию. Я же вдруг поняла, что нужно сделать. Сначала отправила ее за ножом и тарелками на пятый. Когда подруга вернулась, отрезала себе пару кусочков торта, а остальные передала Леденниковой. Пускай угостит коллег —
