Мое главное сокровище - Юлия Николаевна Николаева
Мы спустились вниз и застали Сашку в дверях.
– Ты куда? – спросила я его ласково, отчего он смутился и пробормотал:
– Пойду бабулю проведать.
– Иди с миром, – Любка даже открыла ему дверь, но я удержала его за руку и улыбнулась.
– Возвращайся скорей.
Очень неоднозначно кивнув, Сашка удалился, Любка захлопнула дверь, закрыла ее на замок, после чего повернулась ко мне.
– Ты бы так Гришку очаровывала, – покачала она головой, – наш малахольный тебя только бояться начинает. Ладно, я наверх, а ты тут, найдешь чего, зови.
Любка ускакала через две ступеньки, а я стала вяло рассматривать гостиную. Идея казалась мне мало перспективной, потому как если Гриша учинил весь беспредел, то вряд ли хранит в своем доме вещественные улики. Комод и журнальный столик не порадовали ничем интересным, и я переместилась к книжному стеллажу.
Тут я зависла, потому как читать любила, а Гришин запас книг меня весьма порадовал. Я пробежалась по корешкам: в основном классика художественной литературы, несколько современных авторов, внизу полка по искусствоведению. Я вытащила первую попавшуюся книгу, это оказалась небольшая брошюра, я прочитала название, и сердце мое учащенно забилось. Ничего удивительного, раз уважаемый Бирюков К.В., несложно догадаться, что это Гришин отец, написал книгу под названием "Сожженная деревня Дымно. Теории и факты".
Прочитав оглавление, я уселась на диван и углубилась в содержание брошюры. Справилась я с ней минут за тридцать, к счастью, Любка была увлечена поисками наверху и не мешала мне. Брошюра оказалась очень занятной. Бирюков Константин Викторович в свое время занимался Новгородской областью, исследуя историю различных поселков. Так как сам он имел в Марьино дом, то этот край изучил очень хорошо, включая феномен "сказочной деревни", как ее называли жильцы. Об этом в брошюре было сказано мало, Бирюков просто упоминал сей факт в предисловии.
Дымно его заинтересовало с военной точки зрения: в этом месте были довольно плотные бои, и деревенька переходила из одних рук в другие. Начав раскапывать ее историю, автор и сам не знал, что его ждет. Во-первых, так и не удалось узнать, кто же все-таки сжег деревню. Во-вторых, Бирюкову не удавалось найти ни одного жителя, оставшегося после войны. Единственным был пропойца из Марьино, но он не просто отказывался говорить на эту тему, с ним словно что-то происходило: из милого, приветливого старикана он вдруг превращался в напуганного и обозленного. Объяснять что-либо не желал, и те две встречи, которых сумел добиться автор, окончились ничем.
Несложно догадаться, что речь шла о нашем Аркашке. Кроме разговоров Бирюков также посетил места боевой славы, обнаружив там только лес да крест посреди поляны. Единственным, что привлекло его внимание, стала пещера из черного камня, вход в которую был завален очень давно (так написал сам автор, и у меня нет причин ему не верить).
Ухватившись за это как за последнюю нить в попытке разгадать тайну деревни, Бирюков стал наводить справки о пещере. Собственно, никто ничего не знал, но ему— таки повезло, в одном из домов в Марьино Константин Викторович имел разговор с бабулей, дружившей когда-то с Аркашкиной женой. Та рассказала ей, что во сне, бывало, муж бредил по пьяному делу, что-то бормотал про пещеру, дьявола и загадки, однако на утро делал вид, что не понимает, о чем речь, и списывал все на зеленого змия.
Бирюков, что не удивительно, быстро связал все воедино и пришел к следующему выводу: жители Дымно, вероятно, считали пещеру дьявольской, потому и засыпали когда-то камнями, предание прижилось и передавалось как местная байка, а Аркашка, видимо, в детстве излишне впечатлился данной историей, потом и война сказалась, отсюда такая реакция. В общем, ничего конкретного Бирюков не сообщил, а закончил размышлениями о том, что неплохо бы пещеру разрыть. Видимо, сынок его и решил воплотить мысли в жизнь.
Я как раз закончила чтение, когда появилась Любка.
– Ничего, – заметила она огорченно, – стервец заботится о конспирации. А ты, что, книгу читаешь? Вася, я тебя зачем здесь оставила?
Я сунула ей брошюру, подруга прочитала название и уставилась на меня в глубокой растерянности.
– Это что же выходит… – начала она, но я ее перебила:
– Именно. Гришка в этой истории с головой, может, его Дымно по своим причинам заинтересовало, конечно, но мы этот интерес весьма подогрели.
– А что тут? – Любка смотрела оглавление.
– Я тебе потом суть расскажу. Одно известно точно: Гриша давно знал, что Аркашка из Дымно, а мы постоянно вертелись возле дома старика, что он не оставил без внимания. Из брошюры ясно, что Аркашка разговоров о Дымно не любит и что черная пещера вроде как дьявольская, причем взято это не с потолка, а из Аркашкиного пьяного бреда. Соответственно, Гриша быстро связал наш интерес к Дымно и Аркашке именно с пещерой. Но что им движет: желание разгадать тайну деревни или что-то более конкретное, – это вопрос.
– Это мы и должны узнать. Я имею в виду, конкретное.
Я посмотрела на нее непонимающе, а Любка напомнила:
– Коробочка, которую наш общий друг закопал под вишней. Не время ли нам взглянуть на ее содержимое?
– Гришка велел дома сидеть, если он придет, а нас нет…
– К черту Гришку, – рассердилась Любка, – мы так близко подошли к разгадке…
– Вот именно, – перебила я ее, – запасись выдержкой, не стоит провоцировать Гришу, пусть думает, что мы его слушаемся.
– Ладно, – нехотя согласилась подруга, – чем займемся тогда?
– Пошли чаю попьем.
Мы выпили по две кружки, когда я высказалась:
– Как думаешь, как Гришка мою фамилию узнал?
– Чего ты удивляешься? Гриша человек со связями, а в свете происходящего вполне разумно навести справки об интересующих личностях.
– А почему мы к нему интерес не проявили?
– Дуры потому что, – ответственно заявила Любка, – да и у кого бы стали интересоваться? У Лешки твоего? Дал бы он нам паспортные данные, и что делать, смотреть на них?
Тут зазвонил звонок, мы бросились открывать и испуганно замерли, потому как вернулся Гриша, и зол он был без меры. Ткнул в Любку пальцем и сказал:
– Ты – быстро к Сашке, а ты, – тут палец перешел ко мне, – с тобой я поговорю отдельно.
Мы забормотали что-то невнятное, но он даже слушать не стал, сграбастал Любку за шкирку и выставил за дверь, не забыв последнюю запереть изнутри.
– Что случилось? – испуганно смотрела я на него. Он взял меня за руку и усадил на диван, сам встал напротив, прислонившись к комоду.
Глава 24
– Дела наши таковы, – начал он, немного подумав, а я сразу поняла,
