Там, где тебя нет - Елена Левашова
Тревога и предчувствие беды намертво вгрызаются в мою душу… Мне хочется кричать. Разбудить Таира и приказать ему возвращаться домой. Порывисто встаю с постели подхожу к окну… Старый пес чешет ухо и поскуливает на ветер, металлические ворота трепыхаются от порывов, а лунное сияние застилает крыши домов и струится по скалистым холмам. Тишина… Напряженная, страшная… И я каждой клеточкой тела ее чувствую.
Порывисто дышу, готовясь с достоинством принять опасность, и возвращаюсь под бок к Таиру… Он обнимает меня во сне, прижимая к горячей сильной груди. Дышит глубоко и ровно, и его спокойствие невольно передается мне… Закрываю глаза и проваливаюсь в кошмарный сон.
Мне видятся черные тени боевиков, прячущихся среди лесов, забрызганные кровью сугробы, остатки конечностей, разбросанных по земле. И я как наяву дышу гарью и порохом. Как наяву вижу последствия взрыва – взорванную землю, поваленные и сломанные стволы деревьев, разрушенные здания. И груды битого стекла под подошвами звенят как наяву… Просыпаюсь от собственного хриплого крика и пытаюсь подняться с кровати. Разлепляю глаза, увидев направленное на меня тупое дуло ружья.
– Вставай, Катя! – слышу приказ, понимая, что страшный сон превратился в не менее страшную реальность. – Встать!
И я, наконец, вижу его… Лицо Салима искажает шрам. Он пересекает правую щеку, уводя уголок рта вниз. Салим постарел – в густых черных волосах блестит седина, на лбу змеятся глубокие морщины. Только руки остались крепкими и сильными, как и раньше… Он уверенно держит оружие, любовно поглаживая пальцем курок…
– Где Таир? – шепчу, беспомощно оглядывая пустую комнату. – Что ты с ним сделал? Где Басир? И Айшат?
– Одевайся и выходи. Есть разговор.
Перевожу взгляд с каменного, охваченного болезненным возбуждением, лица Салима на бездонное дуло… Под моим прямым взором дуло опускается.
– Выходи.
– Куда ты меня повезешь, Салим?
– Скоро узнаешь, если не прекратишь болтать!
Не понимаю, почему я ничего не почувствовала? Басира в доме нет, Таира тоже… Их увезли раньше? Выходит, я так крепко спала, что не заметила, как Салим приказывает Таиру встать? Ну не сделал же он исключение для него? Натягиваю джинсы и бесформенный длинный свитер, быстро расчесываюсь и умываюсь в старой раковине за ширмой. Пью воду из-под крана, испытывая неподдельную жажду… И речь не о воде. Я хочу жить – до ломоты в костях и зуда под кожей… Набросив куртку на плечи, бесшумно выхожу в колоритную гостиную сельского домика. Салим стоит у окна, опустив ружье. Ждет меня. Завидев мою скованную страхом фигуру, молча кивает и толкает дверь.
Следую за ним, на ходу оборачивая вокруг головы платок. Здесь не положено ходить с непокрытой головой.
– Катя, садись в машину.
– Сяду, когда скажешь, где Таир. Или… стреляй.
И откуда в моем голосе столько решимости? Вперив гневный взгляд в Салима, расстегиваю куртку… Идиотка… Можно подумать, куртка послужит препятствием для ружейной пули?
– Вот же… Дура ты, Катя. Тогда была и сейчас не стала умнее.
Пес хрипло лает, не признавая в Салиме своего… Ветер качает створки забора, а те громко, как будто надломленно скрипят.
– Говори, где Таир?
– Данил Орлов – русский шпион и ищейка внешней разведки. Самый сильный и хитрый из всех выпускников на курсе… Никакой он не Таир…
– Для меня Таир… И ты знаешь почему.
– Он жив. Садись в машину.
– Как тебе удалось незаметно его забрать? Почему я ничего не слышала?
– Данил проснулся рано. Вышел на улицу, а там я… Вы же не старика проведать приехали? – язвительно протягивает Салим.
– Его, ты верно угадал, Салим. Мы приехали поговорить с Басиром.
– Думаешь, он сможет ответить на твои вопросы? – резко ударяя по педали газа, произносит Салим.
В машине сидят еще два человека, кроме него. Хмурые, одетые в черные куртки и шапки, с прищуренными блестящими глазами, скрытыми под густыми бровями, они вызывают во мне ужас… Нутро обдает холодом, к горлу подкатывает тошнота. Хочется распахнуть окно и вдохнуть терпкого горного воздуха. Или зажмуриться и представить, что все это сон… Дурной сон.
Один из мужчин сидит рядом, удерживая ружье возле моего лица. Воздух в салоне сгущается. Полнится запахами мужского пота, оружейного масла и мокрой пыли. А еще моего чудовищного страха…
Салим ведет машину, не обращая внимания на глубокие ухабы узкой горной дороги. Она убегает ввысь, унося меня дальше от аула и домика Басира… Наконец, он замедляет ход, сворачивая к поселению, стоящему на окраине. По периметру высокого темно-серого забора стоят машины. Калитку охраняют вооруженные люди в масках.
– На выход! – командует Салим, не глядя на меня.
Похоже, приказ он адресует мужчинам. Те молниеносно и молча выходят из машины. Один из них рывком распахивает дверь с моей стороны и грубо вытаскивает меня из машины.
– Ай!
– На выход! Или ты плохо слышишь, Катя?
Кровь отливает от лица, подбородок дрожит от страха… Салим пришпиливает меня взглядом к земле, как бабочку. В глазах темнеет, а во рту пересыхает от ужаса… И снова этот собачий лай… Похоже, он будет вечно меня преследовать…
– Топай. Или я помогу тебе так, что побежишь, как горная коза!
Ступаю на негнущихся ногах к охраняемым воротам, не глядя на охранников. Смотрю лишь на носки своих ботинок…
Салим что-то говорит охранникам по-чеченски. Ворота распахиваются, а меня вталкивают во двор. Мой цепкий взгляд скользит по строениям: в центре участка дом, по краям еще по одному. Сарай, гараж, загон с овцами, три будки с дворнягами, два вольера с алабаями… И еще с десяток охранников в черных балаклавах. Над высоким забором поблескивает колючая проволока… Попала ты, Катя в передрягу… Отсюда не сбежать. Ворота с грохотом закрываются, отрезая меня от привычной жизни… Что меня здесь ждет? И где мой Таир?
Глава 21
Роксана.
– Салим, покажи мне Таира, – вбираю в голос всю твердость, но реплика все равно выходит жалкой.
Собаки продолжают лаять, а охранники монотонно выхаживать вдоль забора. Кажется, задержу на них взгляд, и голова закружится…
– Ты дерзкая, Катя, – рявкает Салим. – Мало тебя здесь воспитывали. Чеченские женщины так себя не ведут.
– А как они себя ведут? Помогают своим мужчинам устраивать теракты? Как… Как Мадина Агаларова, например. Ты ведь не станешь отрицать, что ее знаешь? А, Салим?
Не знаю, что заставляет
