Единственная для Сурового - Алиса Франц
– Уже в пути. Куда надо?
– Домой.
– Спешишь обрадовать девчонку, что с неё сняты все обвинения? Отлюбишь крошку в постели или сначала в ресторан потянешь, сделаешь романтик, как это девушки любят? – завёл свою песню Руслан, чересчур взбудораженный, посмеивающийся над Суровым.
– Не твоё дело. Просто закрой свой болтливый рот, дави на газ и постарайся доставить меня живым. Это всё, что мне надо!
Руслан замолчал. Но надолго его терпения не хватило и он начал уточнять детали разговора, дополняя диалог и своими заметками.
Машина ехала очень быстро, превысив допустимую скорость, но Суровый горел от нетерпения и ему казалось, что они ползут, как улитки. Поскорее бы… Сил нет ждать! Едва внедорожник притормозил возле ворот, Суровый легко выпрыгнул из авто.
– Постой, Сармат! Мы же ещё не решили, как быть с нашими…
Руслан говорил напоследок ещё что-то, но Суровый уже не слушал его. Он торопливо выскочил из автомобиля и даже не захватил с собой куртку. Промчался по двору со скоростью ветра, сбивая лицом крошечные снежинки, летящие навстречу.
Суровый ворвался в дом со скоростью смерча, желая лишь одного – увидеть Настю. Настюшку… Желание было сильным, до зуда. Пульс подскочил в несколько раз, сердце колотилось как огромный барабан, оглушая изнутри. Одно прикосновение к телу Насти вызывало неутолимую тягу, желание перевести всё в горизонтальную плоскость.
Суровый застал Настю в большом зале и сразу же подлетел к ней, сжав в объятиях.
– Настя… – выдохнул в губы и опустил руку вниз, на тонкую талию, притянув к себе.
Беременность не изменила фигуру Насти кардинально, но живот был уже немного выпуклым, и Суровый каждой клеточкой тела ощутил ту тонкую, но крепкую связь между ними, существование которой он всегда отрицал. Провёл губами по шее, окончательно забываясь от аромата её кожи: сладкая, с ароматом ванили и малины. Суровый словно скользил губами по шёлку и собирал сладкую ответную дрожь.
– Суровый? – выдохнула Настя растерянно.
– Да, девочка моя. Это я… Здесь, с тобой, – и снова прильнул к нежной коже.
* * * Настя– Девочка моя. Сладкая, Настя… – мучительно хрипло растянул моё имя Суровый.
Я стояла, застыв на месте, и просто была шокирована напором Сурового и вихрем эмоций, захвативших меня. Мужчина обнимал меня и гладил пальцами, целовал мои щёки, глаза и уводил горячие дорожки ниже, на шею, вызывая горячие волны во всём теле.
Я боялась поверить в то, что это реальность, и не понимала причин такого резкого изменения отношения ко мне. Суровый отталкивал меня, постоянно сторонился и держался холодно. Последний раз он заявил, что секс – это всего лишь секс, и я для него ничего не значу!
Но почему тогда он так жарко целовал меня сейчас?
Его губы скользнули по скуле, чиркнули по подбородку и устремились к моим губам. Я успела выставить между нами ладонь и губы Сурового алчно поцеловали мягкую, тыльную сторону ладони.
– В чём дело, Суровый? – спросила тихим голосом.
– Я нашёл виновных, – ответил, тяжело дыша, продолжая поедать меня глазами. – Настоящих виновных. Тебя подставили, моя девочка. Грамотно подставили. Ты не виновата в краже. Я потянул за ниточку и нашёл виновника. Им оказался Алиев… Тот, который предлагал мне заключить договорной брак с его дочерью. Он понял, что я не спешу сочетаться браком и решил, что причина кроется в тебе. Он подговорил завистливую Оксану. Именно она отправила тайком сообщения с кодами доступа с твоего телефона. Ты не виновата. Теперь я точно знаю. Я знаю это…
Суровый мягко отвёл мою руку в сторону и подхватил меня на руки, прошёл несколько шагов и опустил на подоконник, продолжив целовать. Его горячие поцелуи были быстрыми и решительными, вызывали дрожь во всём теле, до кончиков пальцев на ногах! Как же сильно мне хотелось поддаться его губам и горячим рукам, которые так умело ласкали моё тело!
Мне стало нечем дышать. Никогда прежде меня не влекло к мужчинам с такой силой, как это было с Суровым. Перед моими глазами пронеслись все взрослые картинки с нашим участием, и я ощутила трепет и странную дрожь во всем теле.
Я подняла лицо вверх и попыталась заглянуть ему в глаза. Я была влюблена в этого мужчину без остатка и мне было трудно держаться от Сурового на безопасном расстоянии. Я потянулась к его лицу и слабо коснулась мягких губ. Почувствовала его дыхание и как сильно Суровый был напряжён, почти как каменная статуя. Каждый раз, когда я целовала его, испытывала сильнейший трепет и ощущение, что совершаю нечто запретное. Мое тело напряженно запульсировало, кровь быстрее побежала по жилам…
От прикосновения к мужскому телу меня бросало в жар и холод одновременно. Я была напряжена и никак не могла расслабиться.
– Расслабься, Настя, – прохрипел Суровый. – Я теряю от тебя голову. С ума схожу. Так голоден по тебе…
Его большие сильные руки скользнули под ткань мягкого свитшота и пробрались вверх, сжав упругие полушария груди пальцами. От этого собственнического захвата по моему телу заструился электрический ток желания. Суровый рыкнул что-то неразборчиво, задирая вверх бюстгальтер. Его намерения были ясны и прозрачнее некуда. Он хотел меня. Я тоже испытывала сильное желание. Но тоже самое было и раньше… Мы сходили с ума, целовались, он ласкал меня исступлённо, доводя до жаркого финала несколько раз подряд, а потом… Потом дурман страсти пропадал и Суровый отталкивал меня. Он становился холодным и неприкосновенным и причинял мне боль.
Сейчас… всё снова повторялось. Я хотела его. Хотела так сильно, что низ живота был скручен сильнейшей судорогой, а нижнее бельё нужно было сменить. Но я не могла отдаться ему сейчас. Кое-как я вывернулась из-под его рук и вскочила с подоконника на пол, пошатнувшись от резкого движения. Суровый поддержал меня за локоть.
– Настя? – спросил он хрипло.
Я случайно поймала своё отражение в окне. Мои щёки были раскрасневшиеся, волосы растрёпаны и одежда в диком беспорядке. Суровый тоже выглядел взбудораженным: его глаза горели необычайно сильно и в каждом жесте читалось мужское желание обладать.
– Что случилось, Настя.
– Я… я не могу. Ты очень хочешь, а я просто не
