(береме)няшка для миллиардера - Риша Старлайт
Но это еще не все. Пока оргазм баюкает меня на волосках последних затухающих всполохах удовольствия, я чувствую, как к моим лепесткам приставляется нечто твердое огромное и горячее!
Инстинктивно я пытаюсь свести ножки вместе, но Сулейман грозным окриком:
— Разведи шире! — останавливает меня, пытаясь продвинуться как можно глубже. — Как же там у тебя узко! Я херею каждый раз!
Несмотря на все грозные рычания мужчины действия его очень нежные и осторожные. Его орган медленно раздвигает лепестки и скользит не без труда, растягивая и заполняя мои узкие стеночки. Там у меня такая высокая чувствительность, что я чувствую каждую его набухшую вену, малейший рельеф! Даже специальных ребристых резинок не надо для дополнительной стимуляции! Ведь член Сулеймана удивительнейшим образом создан для удовлетворения всех женских потребностей!
Он заполняет меня целиком! Я чувствую себя переполненной чашей. Даже вздохнуть боюсь — на столько я заполнена и растянута этим мужчиной. Сулейман не спешит совершать поступательные движения, дает мне время, чтобы привыкнуть к его размерам. А потом, когда мой организм более-менее подстраивается под него, он начинает совершать осторожные движения своим тазом.
Приятный жар от соприкосновения наших органов зарождается внутри меня и течет по венам лавиной неземного наслаждения. Я полностью отдаю себя. Контроль над своими эмоциями и удовольствием вверяю Сулейману. Сама лишь наслаждаюсь, паря на вершине удовольствия, легкая и невесомая, как шарик, наполненный веселящим газом.
С каждой новой фрикцией Сулейману все труднее сдерживать под жестким контролем свой напор, и в конце концов, он теряет и его. Плотину срывает, и меня заливает потоком бешеных хаотичных вколачивающих движений в самую мою суть. Сулейман несется к оргазму во весь опор, не видя никаких преград, он срывается на скоростной галоп, и вскоре я понимаю, что никакой это не галоп, а скорее работа отбойного молотка. Вот только почва под ним не твердая, а очень даже влажная и податливая, как пластичная глина, поэтому нам обоим дико кайфово от этой бешенной скачки!
За секунду до вспышки, Сулейман вдруг резко останавливается, выходит из меня, и быстро разложив грудью на стол, прогибает меня в талии, чтобы моя попа торчала вверх. Стремительно возвращается обратно в разгоряченные его членом складочки и начинает вколачиваться в меня по новой!
Смена позиции добавляет новизны и остроты нашему бешеному соитию. Заставляет испытать новые грани удовольствия, запредельные границы океана оргазма. Но и этого Сулейману мало. Схватив меня за булочку и обмакнув палец в наших смазках, миллиардер начинает поглаживать мою запретную, нетронутую никем, дырочку!
Розовое колечко немедленно сжимается, а я дергаюсь как от удара электрическим током. Мои мышцы стремятся защитить то запретное отверстие, но палец Сулеймана настойчив. Пока он просто поглаживает, смазывает маленькие складочки, щекочет и подразнивает колечко.
— Если бы ты знала, как я хочу тебя туда! В твою сладкую тугую булочку! — жарко шепчет он, прикусывая мочку уха, чуть повыше сережки. Я расслабляюсь, прислушиваясь к его сладким речам, и Сулейман незамедлительно пользуется моим состоянием. Его палец немедленно скользит в пустившие его ослабленные мышцы и начинает разминать там все изнутри.
Это… не то что неприятно, это весьма необычное ощущение! Вот если бы смазки там чуток побольше, то, возможно, мне бы это даже доставило некоторое удовольствие! Думаю, а у самой щеки обжигает этих срамных мыслей! Сулейман меж тем продвигается еще глубже, не забывая бешено вколачиваться в меня более традиционным способом. Постепенно я привыкаю и к его пальцу в запретном отверстии, а он приставляет к нему второй! И в это самый миг, когда подушечка второго пальца надавливает на стеночку колечка, меня накрывает! Мощнейший оргазм, который я никогда не испытывала ранее! Меня трясет и колотит! Сулейман крепко держит меня, чтобы я не слетела в своих сладких конвульсиях со стола, а когда мощь удовольствия схлынывает с меня, то я ощущаю два его пальца туго обхваченных мышцами моего колечка!
Через мгновение Сулейман вбивается в меня настолько глубоко, что я чувствую его бедра на своих булочках. Мощная струя горячей жидкости бьет глубоко внутри меня, обеспечивая дополнительным удовольствием и наполненностью!
Вспотевший и разгоряченный миллиардер нависает надо мной на сильных руках. И вновь прикусывая мочку уха хрипло сообщает:
— Два пальца, Няш! Уже два!
— Ну и что? — возражаю я, тяжело дыша от бешенных скачек, — я все равно боюсь туда…
— Зря боишься! — ухмыляется мужчина, — Ты же кайфанула от моих пальцев! Ну же, признайся! Если не мне, то хоть самой себе!
Мои щеки опаляются стыдом. Но в том, что Сулейман прав я признаваться не намеренна!
— Ладно, приводи себя в порядок и идем по магазинам дальше! — командует властный миллиардер.
Глава 38
Возвращаемся домой уже затемно. Чтобы принести все мои покупки водителю приходится спускаться в машину несколько раз.
В доме тихо и чисто. Ничего не напоминает мне об утреннем погроме, что я учинила в злобном угаре. Миу-ша с остальными девушками поработали на славу. Кошмары тоже нигде не видно и не слышно. Неужели свалила из дома? Но спрашивать об этом я не намеренна!
Поужинав, Сулейман сообщает мне, что идет в кабинет работать, я же собираюсь принять душ и разобрать свои покупки.
М-да, ну и закупилась я. Будто бы на всю оставшуюся жизнь! Хорошо, что к моей просторной комнате прилегает не менее просторный гардероб и у меня есть куда разложить все это брендовое безумие.
Я вожусь до поздней ночи, а когда уже валюсь от усталости, в комнату стучит Сулейман.
— Не-е-ет… я устала! — обморочным голосом сообщаю я.
Неужели сейчас снова задерет платье и устроит мне серию пыток оргазмами?
— Я просто хотел узнать, как ты себя чувствуешь, — усмехается мужчина, прекрасно понимая, чего я сейчас опасаюсь.
Он подходит ко мне, помогает убрать коробки на полки, до которых я не дотягиваюсь, и чмокнув меня в висок сообщает:
— Ложись отдыхать, Няш. У меня еще куча работы. Буду все ночь сидеть.
— А спать? — удивляюсь я.
— На самом деле я не трахаюсь и не сплю круглосуточно, я — работаю. Постоянно, много и изнурительно, — откровенничает со мной Сулейман. — Большие деньги — большой труд. Если
