Останься единственным - Адалин Черно
– Давай я за тобой заеду, – предлагает папа. – Поговорим заодно. Соскучился по дочке, знаешь ли… ты уехала, и все – след простыл.
– Скажешь тоже, папа!
Настроение поднимается, и я улыбаюсь. Папа меня приобнимает, а я целую его в щеку. Такими нас и застает Кирилл. Он, видимо, тоже вышел покурить, потому что вижу в его руках пачку сигарет. В груди сдавливает, когда думаю о том, как никотин влияет на его организм. Ему бы стоило бросить. Отказаться от пагубной привычки. Возможно, в будущем мне удастся уговорить его, а пока приходится наблюдать за тем, как он подходит к поручням на крыльце и подкуривает.
Я отстраняюсь от папы. Смотрю на двух родных людей по очереди, считываю их взгляды, пытаясь найти там истинное отношение друг к другу. Несмотря на то, что они не ладят, ненависти не замечаю. Раздражение, конечно, улавливаю, хоть они и стараются его не показывать. Кирилл вообще выпускает облако сизого дыма в воздух и переводит взгляд на меня. Затягивается снова. Делаю шаг к нему, и он останавливает меня, мотая головой из стороны в сторону.
– Не стоит дышать дымом. Я покурю и приду.
Киваю.
– Иди в дом, дочка.
Сглатываю. Понимаю, что они хотят остаться наедине, но не могу и шагу сделать. Внутри зарождается неконтролируемый страх.
– Кирилл… – ищу поддержки у мужа, но он лишь криво усмехается и просит зайти в дом.
– Тебя мама искала, – дает мне аргумент, за который я должна зацепиться.
И я цепляюсь. Кивнув, иду в дом и тихо прикрываю за собой дверь. Сразу же прислоняюсь ухом к толстому деревянному полотну и с сожалением отмечаю, что ничего не слышу. Хотелось бы знать, о чем они разговаривают, если вообще разговаривают. Может же быть такое, что они молча курят?
– Кира?
Я отлипаю от полотна как ужаленная. Поворачиваюсь к удивленной маме.
– Все ушли, я решила хотя бы тебя найти, – говорит.
– А я… воздухом дышала.
– Парни наши там остались?
– Угу… разговаривают.
– Идем к нам.
Оказавшись за столом, пытаюсь сосредоточиться на разговоре, но получается с трудом. И даже то, что старший Багров, как только я появилась за столом, ушел к мужчинам, меня не успокаивает. Мать Кирилла о чем-то без конца рассказывает, да и моя мама тоже в разговоре участвует. Я же ощущаю себя лишней, смотрю лишь на дверь в ожидании, когда вернутся наши мужчины.
– Ты какая-то рассеянная, – замечает Снежана, обращаясь ко мне. – Чем-то расстроена?
– Нет, просто… устала, – списываю нервозность на беременность.
– Надо сказать Кириллу, чтобы отвез тебя отдыхать. Ты какая-то бледная, не загоревшая совсем. Тебе бы море, солнце, песок. У вас ведь медового месяца так и не было.
– Кира не так давно была на Мальдивах, – вставляет мама.
– И все же… загар ей не повредит.
У меня ощущение, что они обсуждают кого-то другого, а не меня. И вместе с тем мне нравится предложение Снежаны. Уехать с Кириллом на неделю-две, остаться только вдвоем, провести время вдали от работы и родственников – что может быть лучше? Сегодня же поговорю с ним. Завтра подпишу все бумаги отцу и… можно ехать! Главное, чтобы у Кирилла получилось с работой!
– Ты уже думала, куда поедете? – спрашивает Снежана. – Мы с Витей хотели подарить вам путевку, но потом решили, что можем не угодить, и не стали.
Я растерянно киваю. Прислушиваюсь к стуку снаружи, и сердце в груди начинает биться быстрее. Поворачиваюсь к двери и замечаю Кирилла и наших отцов. Не могу по их лицам прочитать настроение, но поссорившимися они не выглядят, а когда папа садится за стол и начинает шутить, расслабляюсь. Правда, Кирилл на шутки не настроен, но он всегда такой. Сдержанный, сконцентрированный, хмурый и серьезный. Даже в семейном кругу не позволяет себе потерять бдительность.
– Кирилл! – начинает его мама. – Я тут Кире говорила, что вам пора лететь на отдых. Она бледная, ей бы отдохнуть от городской суеты, насладиться тишиной.
– Обязательно, мама. Как только появится возможность.
– А сейчас что? Витя заменит тебя на работе, разве нет?
– Мы разберемся, мама, – говорит Кирилл тоном, не терпящим возражений.
Даже я, с легкостью влезающая в спор, не рискнула бы сейчас что-то говорить вопреки. Чувствую напряжение, исходящее от Кирилла, и ежусь. Может, не все так хорошо, как он пытается показать нам? О чем они говорили на улице? Неужели все-таки поссорились? Тогда почему отец такой довольный и радостный? Вопросов столько, что я едва нахожу в себе силы усидеть на месте до конца вечера. Каждый из них хочется задать Кириллу, взглянуть в его глаза наедине и прочитать по взгляду, что он испытывает на самом деле. Сейчас это не представляется возможным, так как взгляд Кирилла холодный и совершенно нечитаемый.
– Ты поговорила уже с папой по поводу учебы? – спрашивает Кирилл, когда оживленная беседа на тему отдыха стихает.
– Н-не-е-ет, – тяну с запинкой.
После разговора с отцом передумала говорить ему об учебе. Решила, что поставлю его в известность позже и уже постфактум, а теперь… Кирилл не оставил мне выбора.
– Что с учебой? – серьезно спрашивает отец. – Какие-то проблемы?
– Нет, но…
Все сидящие за столом замолкают. Их внимание сосредотачивается на мне, и я начинаю чувствовать себя неловко.
– Что такое, Кира? – переспрашивает отец.
– Я решила перейти на другой факультет, – выдаю на одном дыхании.
Взгляда отца избегаю, потому что боюсь увидеть там разочарование. Я почти всю свою жизнь угождала папе, соглашалась с его мнением, шла на поводу в учебе, а теперь… ощущение, что делаю что-то вопреки, что-то запретное.
– Универ бросить то есть? – в голосе отца прорезаются недовольные нотки.
– Нет, не бросить, – хмурюсь. – Перейти на другой факультет.
– На какой же?
– Пока не знаю.
Отец недовольно кривит губы и отворачивается. Я же… прячу взгляд в тарелке, а затем чувствую, как Кирилл переплетает наши пальцы под столом и сжимает мою руку в своей. Расправив плечи, смотрю прямо отцу в глаза:
– Мне никогда не нравилась экономика, папа. И
