Голод. Одержимые - Любовь Попова
Глава 34. Макар
Когда Василиса вернулась в город, я первым делом рванул к этому ее дяде, у которого оказалось слишком много знакомых среди тех, кого я знавал лично.
Политики. Военные. Меня быстро выпустили из тюрьмы в тот раз, но предупредили, что против человека, поднимающегося финансовый статут России идти нельзя.
Приказы. Приказы. Я получал их много лет, и только лишь недавно задумался в их адекватности. Если раньше ЦРУ действовало тонко, то теперь все чаще играло грубо и грязно, вынуждая совершать поступки, за которые раньше я сажал в тюрьму.
Подъезжаю к высотке Грановски, прохожу мимо старичка, который тут же съёживается при виде меня, и поднимаюсь на десятый этаж.
В дверь хочу постучать, но получается грохот и крик произвольно вырывается из горла.
— Вася, иди сюда!
Мне открывает сам Грановски, вышколенный во всех отношениях тип. Педант.
И удивительно сильно сдерживает мой натиск, когда хочу через него провраться за квартиру. Васю, застывшую рядом с темноволосой фифой, вижу лишь мельком. Но не заметить бледное лицо и ошалелый взгляд было невозможно…
— Может хватит. Отдай ее мне, — отпихиваю от себя щеголя.
— Василиса не вещь. Я не могу ее отдать, — сзади слышу каблуки и, обернувшись, вижу парочку наемных охранников выше меня на голову. Повалить их не проблема. Но вряд ли Василиса вернётся ко мне, если я буду убивать направо и налево.
— Если она сама решит вернуться, я препятствовать не буду…
Я кивнул, последний раз взглянув на дверь, пошел восвояси. Вот только. Бросив короткий взгляд на амбала, вскинул руку и вырубил его на пятнадцать минут.
— Нужна будет нормальная охрана, — усмехнулся я, ударив кнопку лифта, пока Грановски и второй охранник проверяли, как себя чувствует пострадавший. — Звони. Телефон у тебя есть.
Этот хлыщ все-таки позвонил. Насчет парней.
Я тут же приказал Лёне отправится к дому Грановски и не спускать с Васи глаз. Тем более, что ее дядя задал вопрос про какого-то насильника Алексея Глызина, который в этом году должен выйти из тюрьмы.
Вася, разумеется, все-так же была недоступна, но я знал, что Грановски уезжает в Японию, а его охрана меня пропустит. Лёня так точно.
И уже предвкушал скорую встречу. Фантазировал, как выбью всю дурь из этой девки. Трахну. Выебу. Сначала в рот, потом в зад.
Потому что во влагалище теперь опасно. Вычитал я тут на днях, что секс на ранних сроках опасен для плода. Ну ладно… Допустим, ребенка. И даже, допустим, он мой. Пока только допустим, но если подтвердится… То все, что остается мне сделать, это биться головой о стену — какой я дебил.
Данил хоть и намекает на секс Васи с этим педиковатым Пашей — я не верю. Назвал он бы имя Марка Синицына, я бы еще подумал, а этот… Тем более он довольно часто смотрит на Данилу.
Вася не стала бы с ним трахаться, если, конечно, не напилась в один из тех дней. Но ведь можно спросить у него самого. Позвонить.
Я уже хотел набрать номер Данила, чтобы тот скинул контакты, как мне звонит из тюрьмы проверенный парень и сообщает, что насильник вышел с месяц назад.
Эта информация заставила меня нахмуриться. Я взглянул на часы и понял, что Грановски уже вылетает.
Но набрав его телефон, сразу услышал ответ.
— Быстрее.
— Вышел твой Глызин, уже месяц как.
В ответ на мое сообщение он замолчал, чем вызвал во мне еще больший дискомфорт, а затем заорал:
— Смотри за ними, я скоро вернусь!
Взглянув в досье этого освобожденного, я тут же похолодел, сразу поняв причину подобной паники.
Я тут же набрал Лёню, сообщил нужную информацию, приметы Глызина и уже собрался выезжать в больницу, куда Вася направилась с телкой Грановски и какой-то балериной.
На выходе меня застал звонок, на который не ответить я не мог.
Очередное предупреждение: выполнять четко указания и не самовольничать. Но выполнять указания четко — это начать убирать нужных людей с должностей, что означает полноправную войну с верхушкой власти.
Следующее сообщение повергло меня в шок.
Они все сделали сами. Но именно я стал ответственным за смерть одного из депутатов, а значит скоро можно ждать гостей.
Убрать не уберут, не убьют. Слишком много информации я собрал за восемь лет, но вот точно клуб разберут на части, а меня в кутузку. В очередной раз.
Впервые сам перезваниваю по скрытой линии, но в ответ получаю лишь бесконечные гудки. Что за х*йня?
Сделал несколько звонков, выясняя, насколько дела плохи, но ничего конкретного выяснить не получилось, что вызвало острую головную боль.
Теперь складывалось впечатление, что кто-то очень долго пытался дергать меня за веревочки, а я как идиот пытаюсь их оторвать.
То ли я отупел в этой стране, то ли уже не знаю…
Все-таки выхожу на улицу и сажусь в тачку, махнув мельком Даниле, который только вернулся в клуб.
Еду и на полпути получаю звонок. Отвечаю и слышу панические нотки в голосе напарника Лёни.
Тело становится камнем, в голове шумит толчками кровь. Руки на руле сжимаются сильнее, а педаль в пол вжимается сама собой.
Подъезжаю, когда тачка Лени уже на выезде с Васей и брюнеткой.
Мне машет Роберт, и пока едем обратно, дает более подробный отчет, как Таня — клубная шлюха, обманула Майю Александровну и привела Глызина.
— Это все не имеет смысла. При чем тут Таня? Она каким боком? — ору, двигаясь ровно за Лёней, лавируя по дороге.
— Если бы я знал…
— Как Лёня упустил пистолет из вида? Как упустил этого урода?
На этот вопрос Роберт, рыжий парень, только пожимает плечами, осторожно смотрит.
Возле клуба жду, когда девушки и Лёня зайдут во внутрь и даю себе время успокоиться. Чтобы от злости не избавиться от одного из своих лучших людей.
Одна
