Голод. Одержимые - Любовь Попова

Ну что ж. Теперь понятно, почему парень такой гибкий. Такой приятно упругий и мускулистый. А главное, бедрами колотит, как молоток. Выносливый.

Данил задумался на мгновение и достал мигалку, подключил и сморщился от звука сирены.

— Павел Витальевич! — кричит он строгим голосом, окончательно привлекая внимание и только после этого убирая мигалку. — У отдела полиции центрального района к вам несколько вопросов.

Паша быстро что-то объясняет друзьям, прощается и с хмурой миной идет к машине.

— Не смешно, — говорит он, но держится на расстоянии. Зато делает шаг Данила.

— Ну не мог же я крикнуть: «Мой п*дарок, иди ко мне».

— Да пошел ты, — бросает обиженно Паша, делая шаг в сторону. — Они между прочим в курсе.

— Да мне насрать, — говорит Данила и толкает Пашу к машине, зажимает горло локтем. Осмотревшись по сторонам, убеждаясь, что стоянка пуста и они находятся на отдалении, он заглядывает в серые глаза и сжимает мягкие яички в кулаке.

— Игноришь меня, сучонок?

— Какая… — сдавлено, пытаясь отпихнуть руку Данилы, говорит Паша… — проницательность.

— Не умничай, — хмыкает Данил, отпускает и дарит глоток свободы, но только для того, чтобы открыть заднюю дверь бэхи и втолкнуть туда наивно трущего шею парня.

— Эй! — кричит тот и пытается выйти, но Данил уже заблокировал двери и сел со стороны водителя. — Ты с какого дуба рухнул? Выпусти меня!

— Сначала поговорим, — кидает через плечо Данила, а потом хмыкает и, поворачивается, осматривая тесное пространство автомобиля. — И потрахаемся.

— Давай сначала поговорим, — начал щебетать Паша, когда Данила свернул на затемненную парковку и вырубил фары, оставляя только свет фонарика телефона.

— Нет, ты морозился. Так что придется ответить… По всем фронтам. Конкретно сейчас меня интересует передний, — стягивает Данила белые кроссовки и забирается на заднее сидение.

— Дан, я не хочу, — забился в угол Паша и даже попытался ударить Данилу, но тот перехватил руку и взял в рот один из пальцев, потом второй.

Второй рукой он уже нашел ширинку задыхающегося от страха и вожделения Паши и сжал. Аккуратно и крепко.

Он улыбнулся и прикусил пальцы, от чего Паша издал приглушенный стон и вцепился в ручку над окном.

Данила же, смотря в затянутые поволокой глаза, плавно расстегнул свободный ремень и джинсы.

Паша уже плохо соображая, поднял бедра, чтобы Данилу было удобнее стягивать джинсы вместе с трусами.

— Хороший мальчик, — шепнул Данила и плотно обхватил вздымающийся член.

Несколько ласковых, продолговатых движений и на крупной головке выделилась мерцающая в темном свете капелька. Данил прикрыл глаза и тут же слизнул ее, заставив Пашу дернуться и мягко простонать.

— Ох, да… Еще…

Данил уже давно отключил сознание. Каждый раз держа в руке член этого мальца, он представлял совсем другой орган. Не такой гладкий и длинный.

И когда брал в рот, он почти ощущал на языке острый аромат мужика, который всегда исходил от Макара. Даже сейчас, в тесноте своей тачки, согнувшись в три погибели, заглатывая член в самое горло, он фантазировал, что это Макар издает приглушенные, подбадривающие звуки. Что это его бедра работают столь активно, это его рука в волосах крепко сжимает, оттягивает.

И так приятно представить, что ты обнимаешь крепкую задницу босса, пальцами находишь заветное отверстие и тут же чувствуешь, как член во рту увеличивается, пульсирует, а вскоре исторгает влагу.

Но гораздо приятнее не проглотить, а перевернуть вполне живую фантазию спиной к себе и спустить влагу прямо в анус, размазать стоящим по стойке смирно членом и рвано выдохнуть. Выть от наслаждения, когда головка протискивается в узкое, горячее пространство, пока оно обволакивает тебя своей влажностью. Тугим кольцом.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Ох, как же приятно толкаться все быстрее, прикрыть глаза и представлять… Представлять… Что ты лупишь по заднице собственного босса, врываешься со скоростью поршня в моторе и пока заливаешь внутренности, ревешь:

— Макар.

Паша тут же дергается, слезает и отталкивает Данилу, пока его член убого свисает вниз, точно так же, как силы, которых не осталось. Зато остался пистолет.

Он ткнулся Паше в ребра, как только тот с недовольным восклицанием: «Все не уймешься», полез открывать двери.

Он замер, посмотрел на ствол, в насмешливые глаза Данилы и сел обратно на заднее сидение.

Одевался, стараясь ненароком не коснуться Данилы. Тот уже убрал пистолет, привел себя в порядок и перелез на переднее сидение.

— А теперь поговорим…

— О чем? — буркнул Паша. — Я больше в твоих п*дорских штуках не участвую. Василиса беременная, а ты ее подставил.

— Ничего, молодая. Заживет. Тем более у ее ребеночка появится нормальный папаша.

— Не понял… — повернул от запотевшего окна голову Паша и напрягся. — Ты че несешь?

— Скажешь, что напились с Васей и потрахались. Она тебе поверит.

— Но это неправда! Неправда! — заорал Паша, дергая ручку двери. — Ты не заставишь меня! Я не пойду на такой обман.

— Пойдешь, — хладнокровно кивнул Данил, заводя двигатель и трогаясь с места. — Мне помнится, у тебя у папы лавка на рынке была.

— Ты не тронешь их, — скуксился Паша, сжимая кулаки. — Ты не пойдешь на такое, чтобы разрушить отношения Васи и Макара.

— Давай без пафоса. Нет у них отношений. Кролики и то меньше ебутся.

— А тебе до этого прям дело есть? — огрызается Паша.

— Да, представь себе, есть! Макар тупеет рядом с этой дурой. Он никогда не был столь любвеобилен. Пора кончать этот цирк. И ты мне, мой мальчик, поможешь поставить точку.

— А как же тест? Макар не дебил. Сделает тест и выведет тебя на чистую воду, — кинул взгляд на Данилу Паша и снова прижался к стеклу, рисуя пальцами узоры.

— И он будет положительным, — ухмыляется Данила и резко ведет машину в сторону, чтобы Паша не успел удержаться и ударился головой. — Только у тебя, а не у него.