Ребенок от мажора - Мария Манич
– Я… – начинаю, прочищая горло. – Я не думаю, что это хорошая идея. Алиса не должна участвовать в вашей борьбе и быть вашим оружием. Она для вас никто. Как и я.
– Мне нужно твоё согласие, Полина. Оно упростит работу моей команды. Если ты откажешься, мы найдём, как ударить по репутации Волкова по-другому, но это дольше и труднее. Вы с Алисой отличный вариант, вы очень поможете мне. И вы не никто для меня, вы моя семья. Если нужно, я могу тебя удочерить. Да, это отличная идея. Галина, как считаешь?
Мама открывает рот, чтобы что-то сказать и вдруг бледнеет, переводя взгляд мне за спину.
Я скорее ощущаю, чем слышу, как Никита выходит в прихожую. Боюсь даже обернуться, чтобы взглянуть в его лицо. Напрягаюсь как струна, когда он подходит ко мне, вставая рядом. У него на руках Алиска – обнимает его за шею и настороженно смотрит на свою родную бабушку и моего отчима. Они для неё почти чужие люди, настолько редко они видятся.
– Здравствуйте, – спокойно говорит Никита застывшему Григорию, который пытается взять себя в руки и убрать с лица нелепое выражение, которое совсем не подходит ему по статусу. – Мне показалось, здесь звучала моя фамилия. У вас есть какие-то вопросы ко мне и к моему отцу? Предложения?
– Никита, не надо. Идите обратно в комнату, я сейчас приду, – произношу тихо.
Волков поворачивает ко мне голову, смотрит пристально, несколько секунд бегая глазами по моему лицу. Как раз столько хватает моей матери, чтобы прийти в себя. Она издаёт что-то похожее на “кря” и отлипает от отчима, тыкая пальцем в Ника. Её лицо искажается гримасой гнева, но я понимаю, что она пытается скрыть за ней отчаянную панику.
Она только что лишилась главного козыря в политической борьбе мужа.
– Ты!
– Я, – холодно отвечает Ник и передаёт мне Алису, которая тут же тянет руки и обнимает меня за шею. – Возьми её, Кнопка, и вы идите в комнату, а я пока здесь поговорю.
Его пальцы касаются моих, когда он вручает мне нашу дочь, и он не спешит их убирать. Нежно и подбадривающе поглаживает и, улыбнувшись, кивает на дверь за моей спиной.
– Идите. Всё будет хорошо.
– Молодой человек, вы не имеете права вмешиваться в семейные дела, – гремит голос отчима, когда я, развернувшись, всё-таки делаю, как просит Никита.
Ухожу с поля битвы. Это не моя война. Политика меня не касается, и я не хочу в этом участвовать. Не хочу, чтобы меня и Алиску использовали как пушечное мясо для достижения целей других. И никакая мы не семья. Семья это те, кто помогают друг другу в трудную минуту, а не выставляют вон за порог.
– Вы предложили Полине использовать нашего ребенка в своих целях, так что, я думаю, прав у меня тут побольше вашего. Выйдем на улицу. Здесь мы разговаривать не будем, – чеканит Никита.
Это последнее, что я слышу, прежде чем Волков в компании моей мамы и отчима выходит из дома на улицу.
Следующие полчаса моей жизни кажутся мне самыми длинными. Стрелки на часах ползут поистине медленнее, чем обычно. Я кормлю Алиску полдником и пытаюсь развлекать её, при этом поглядывая в окно, за которым, как назло, ничего не видно! Несколько раз хватаюсь за телефон и кладу его обратно, не понимая, зачем он мне. Кому мне звонить? Бабушке и дедушке? У них и так из-за меня больше проблем, чем у обычных среднестатистических пенсионеров.
Когда слышу шум открывающейся входной двери, подхватываю на руки Алиску и срываюсь в прихожую.
Никита как раз сбрасывает с ног кроссовки и проводит рукой по мокрым волосам, откидывая их с лица назад. Он промок почти до нитки! Они что, всё это время разговаривали на улице?
– Как дела? – начинаю суетиться. – Я сейчас принесу полотенце. Тебе нужно переодеться.
– Ничего, я сейчас уже поеду, – говорит Никита, пресекая мои метания. – Завтра заеду ещё. Телефон я починил, будем на связи.
Не слушаюсь его и выношу из ванной полотенце. Алиска недовольно ворчит, когда понимает, что не её я собираюсь передать этому дяде. Волков тянет руку и щекочет её под подбородком, отчего она заливается звонким смехом и отворачивается, прячась.
– Ты можешь простудиться и умереть, пропустив свой футбол, – несу какую-то чушь, чувствую, как заходится сердце.
– Как мило, что тебя это заботит, – коротко улыбается Ник, всё-таки принимая полотенце и накидывая его на шею. – А теперь расскажи мне в двух словах, почему ты не живешь с родителями?
– Что они тебе сказали? – хмурюсь.
– Я не собираюсь тебе это повторять. Думаю, ты и так в курсе. А я до сих пор нахожусь в каком-то информационном вакууме. Пазл в моей голове не складывается, Полина. Твоя мать обвиняет мою семью. Ты живешь не у себя дома и скрываешь ребёнка. Думаешь, мой отец начал бы политическую карьеру, зная, что у него где-то есть внучка? Моя башка пухнет от всего этого. Поэтому давай кратко и начистоту.
– Ладно, не знаю, правда, получится ли кратко…
– Основные моменты, детали продолжим разбирать завтра, – говорит Никита и ободряюще улыбается мне. – Если что, я на твоей стороне.
Я киваю. Он мне не враг. И никогда им не был.
16.Глава
Три недели спустя.
Выбегаю с работы, не успев даже переодеться. Запрыгиваю в машину, дёргаю ручник и, не прогрев двигатель, завожу мотор.
– Блин, блин. Только бы успеть.
Однако сразу на шоссе встаю в огромную пробку.
Час пик, вашу маму.
Я проспала.
Просто вырубилась на диванчике
