Особые полномочия на любовь (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

— Есть.

Откладываю всё, что по Софии. Дальше начинается необъяснимый пиздец. Локации по телефону.

Первое: кто-то из сестёр был в палате в ожоговом в момент смерти задержанного.

Второе: кто-то из сестёр был в ста метрах от явки, где мы пытались взять террористов и взорвался Иван. В это же время. И это не случайность. Это контакт. Возможно — несостоявшийся. А возможно — это постоянный контакт. И не исключено, что тот обожжённый был убран Дилярой намеренно. Потому что они под давлением втянуты в банду. Ей могли отдать приказ. И, возможно, сюда тоже внедрены совсем не по тем причинам, что первыми пришли мне в голову. Не за паспортом.

А это уже не шутки…

Это уже… от пятнадцати лет строгого режима. Твою мать! Эва никогда бы сама это всё не организовала. Это Диляра…

Телефон звонит. На вызове мой майор по внутренней безопасности. Ну что ещё?…

— Полковник Зольников.

— Товарищ полковник, у меня на камере мелькнули в госпитале левые… в закрытом крыле.

— Ну и действуй по протоколу, зачем звонишь?

— Так… Племянник Ваш… — снижает он голос.

— Племянник?

— Племянник. Плюс один.

Засранец. Погеройствовать перед сёстрами решил?! За моей спиной?…

Стоп.

А ведь тогда смена Ивана была. Ты чего, блять, родной? Ты этого обожжённого убрал?? Понимая, что он центральное звено разработки? И за вторым пришёл? Это ты так Софию спасаешь? Такой ценой?? Закрывая нам все пути к лидерам терроргруппы?

Меня взрывает от бешенства. Ладно, Эва! Штатская, запуганная, отчаявшаяся девочка, у которой отобрали ребёнка! Но эти двое…

— Принимайте их. По протоколу. Как положено.

Глава 44

Диверсанты

Преодолев пару лестниц и коридоров, мы останавливаемся. Дальше как работники в этих заляпанных краской халатах мы уже незаметно не пройдём. Там, за дверью, пост охраны. И не реагируют охранники только на врачей.

В больничном коридоре тишина. Я лежал здесь, это хирургия. Тихий звук телевизора из ординаторской.

— Халаты нужны… — шепчу ей. — Медицинские.

— Я отвлеку, возьми их.

Тихо захожу в палату напротив. Там спит под капельницей пациент. Приборы равномерно пикают. Диляра скидывает робу, отдаёт мне. Стучит в ординаторскую, открывает дверь. И втирает дежурной медсестре про пациента, которого срочно ищет. Показывает корочки… Просит её проводить до палаты. Как только медсестра уходит вслед за Ярой, я тихо захожу в ординаторскую. За ширмой слышны два женских голоса. Блять!! Стараясь не шуметь, снимаю с вешалки у двери два халата. Возвращаюсь в палату напротив. И жду, пока Яра избавится от медсестры, объясняя, что, наверное, перепутала отделение. Наконец-то это удаётся. Переодеваемся в халаты и маски. В коридоре Яра подхватывает стойку с капельницей и катит её в сторону пропускной.

Мы поднимаем глаза, под потолком очередной глаз камеры с горящим огоньком.

— Как быстро нас обнаружат?

— На входе в крыло персонал в камеру светит лицом. Дальше — зависит от внимательности оператора.

— Плохо…

— Задай свой вопрос быстро. И так, чтобы хоть этот кони не двинул. Пообещай вытащить.

— Ещё бы знать, с кем говорю…

— А есть разница?

— Если это сам Руслан, отец Софии, то один вопрос. Если нет — другой.

— Я их видел перед взрывом.

— Да?! — распахивает глаза. — Опиши!

Закрываю глаза, пытаясь собрать в кучу те обрывки, что уже восстановились.

— Контузия… Хреново помню.

— Ванечка, давай. Сосредоточься!

Хмурюсь, напрягая память, пока не начинает ломить висок.

— Я тебе парня рожу… — шепчет она мне в ухо стимулирующе. — Богатыря…

— Одного мало, — морщусь я. — Нужно троих. И лапочку дочку.

Её губы улыбаются, приятно скользя по чувствительным местам.

— Вспоминай…

— Один пожилой, седовласый. Но ты с ним уже говорила. Второй в очках. Худощавый.

— Мамедов — очкарик… — стучит она пальцами по косяку. — Но не худощавый. Хотя помню я и худощавого… Трусливый такой…

— В смысле ты помнишь?!..

— Я их нашла. Да ты со своими альфачами помешал. Немного я тогда не успела…

— Ты сама нашла их?…

— Хотела зайти в лоб как Эва. Чтобы Мамедов приехал. Согласиться на все его условия, чтобы отвёз к дочери. А там уже… девочку забрать, а его сдать. Да не выгорело.

— Как нашла-то? Их всё московское отделение ищет!

В конце коридора появляются два охранника.

— Быстрей! — решительно подкатывает стойку к двери.

Открываю её магнитным ключом. Мы спокойно входим в крыло. Колёса стойки с капельницей скрипят. Трое бойцов, тихо ржущих над какой-то шуткой, замолкают на несколько мгновений, повернувшись в нашу сторону. В руках автоматы… Всех знаю лично! И они меня.

Окатывает адреналином. Медленно и глубоко дышу через нос. Беспокойство нас учат считывать ещё в учебке. Это на уровне рефлексов.

Отвернувшись, стягиваю на пару минут маску, показывая на камеру лицо. Дай Бог, оператор сидит малознакомый. Тут же натягиваю обратно. Яра делает то же самое.

Охранники расслабляются. Один из них продолжает травить какую-то хохму. Сворачиваем из этой рекреации в широкий коридор. Медленно идём мимо палат. Тут их всего шесть. В конце коридора ещё два охранника. Там тупик.

— Какая палата?… — беспокойно оглядывается Яра.

Дверей в палаты здесь нет, чтобы реаниматологи имели быстрый доступ до пациентов, а те не имели возможности забаррикадироваться и взять их в заложники. Кровати-кушетки в первых двух пусты.

— Я не знаю…

Останавливаю её посреди коридора между двух палат. Присаживаюсь, делая вид, что поправляю колесо стойки, давая ей возможность оглядеться.

— Гражданин начальник, — выглядывает из одной мужик с забинтованной головой. — Мне бы врача…

На его руках наручники.

Охранник срывается с места, поднимая ствол автомата.

— Зайти в палату.

Выходить больные права не имеют. Здесь только важные. Которые будут давать показания по каким-то глобальным разработкам.

— Отойдите, — делает нам охранник небрежный жест в сторону.

Больной скрывается в глубине палаты. Охранник встаёт в дверях.

— Зачем тебе врач?

— Башка болит. Обезболивающего бы…

— Не положено.

Мы получаем возможность заглянуть в следующие палаты. В одной — женщина на фоне зарешеченного и заклеенного наглухо плёнкой окна с бронебойным стеклом. Мой живот сжимается от страха за Яру. На мгновение я вдруг переношу её в эту палату. Но полкан же не позволит этому случиться, да?

Яра решительно сворачивает напротив. Захожу следом. Пациент весь перебинтован как мумия. Смотрю по комплекции.

— Это тот, что был в очках…

Диляра снимает маску. Присаживается на стул напротив.

— Помнишь меня?

— Эва… — сипло, почти беззвучно. — Тебя… ищут…

— Выбраться хочешь? Конечно, хочешь! — зло усмехается она. — Я, как свидетель, скажу, что ты был там недобровольно. Тебя так же запугивали, как и меня. Если будешь говорить правильные вещи — будет шанс получить маленький срок. Не как организатору. Как невольному соучастнику. Но ты мне говоришь, где София.

Смотрит на часы.

— Минута у тебя, и мы исчезаем.

Он что-то сипит. Она наклоняется ближе. Напрягаю слух, чтобы расслышать. Но слышу только, как передёргивают сзади затвор автомата.

— На пол! Лицом вниз!

Поднимаю медленно вверх руки. Яра распрямляется, вставая на ноги. На её лице злой азарт.

— При сопротивлении дам очередь по ногам. Лицом в пол!!!

— Яра… адекват, пожалуйста. Это же свои… Не провоцируй.

И, показывая пример, первый опускаюсь на колени.

Глава 45

Порка

Быстрым шагом спускаюсь на уровень изолятора временного содержания.

Идиот… Совсем охерел! То, что я ему несанкционированный штурм генеральской дачи с рук спустил, не значит, что можно за моей спиной продолжать в игры играть!