Няня для родного сына (СИ) - Фомина Татьяна

– Необдуманный поступок я совершил три года назад, а если тебе так нужна твоя компания, поезжай в Эс-Сиб сам. Не думаю, что твой лучший друг откажет тебе в партнёрстве.

На этом наш разговор был окончен.

Мне нужно было завершить все проекты, которые я начал, поэтому, как проклятый, сидел по двадцать часов в день за ноутбуком. Урывал пару часов, чтобы провести их вместе с сыном и Вероникой, и любовался ею, когда приходил уже под утро спать, стараясь продлить эти минуты, но организм не выдерживал, и я почти мгновенно проваливался в сон.

Меня радовало уже то, что она здесь, рядом. Было сложно не протянуть к ней руку, и не коснуться, не говоря уже о том, как сильно хотел обнять. Да и не даст она этого. Я для неё стал чужой.

Хорошо уже то, что она перестала шарахаться при моём появлении, словно видела во мне угрозу всему, что ей дорого. Собственно, наверное, так и было. А как убедить её в обратном, я не знал. Ведь никаких доказательств, что я хотел её защитить, у меня не было. Ангелина была не причастна к угрозам, а Берковского так никто и не нашёл.

И всё, что мне оставалось, это как можно скорее найти этого подонка, вытряхнуть из него всю правду, чтобы Вероника тоже всё узнала.

– Колики, – напоминает Кирилл.

– Да-да, сейчас поедем смотреть кроликов, – обещаю сыну. – Маму только уговорим.

– Дя, – соглашается Кирилл и начинает дёргать Веронику.

Вероника стряхивает наваждение. То, что она согласится, не вызывает сомнения. Она готова ехать хоть на край света, лишь бы быть с сыном, и этим я бессовестно пользуюсь, стараясь сократить площадь, где мы находимся рядом, чтобы хоть как-то приблизить её к себе, ненароком коснуться, задеть, когда беру у неё Кирилла. Но она даже этого не замечает. И вот это пугает по-настоящему.

Пробудить чувства в женщине легко, а вот возродить заново намного сложнее, ведь ответа с другой стороны нет. И единственная ниточка, которая нас связывает, это наш сын.

Кирилл держит за руки меня и Веронику, прыгая между нами, а иногда и повисая на руках. Со стороны мы, действительно, смотримся дружной семьёй. Но это только со стороны. Вероника улыбается, когда Кирилл начинает прыгать. Мы вдвоём приподнимаем его за руки, и прыжок становится выше. Кириллу это нравится.

Выставка проводится в закрытом помещении. У меня не получилось подъехать ближе, но сейчас я серьёзно задумываюсь о том, что такие прогулки нужны больше нам, чем Кириллу.

Вероника снимает с сына лёгкую курточку и шапку, чтобы он не вспотел, и Кирилл мчится к первому вольеру и прилипает.

– Колики! – восклицает Кирилл, вызывая улыбку Вероники.

Маленькие пушистики забавно прыгают, бегают и даже дерутся. Кирилл, как и почти все дети, не сдерживает эмоции: смеётся, визжит, хлопает в ладоши. Ему явно нравится. Вероника от него не отходит. Но только зверьки её не интересуют, она, не отрываясь, смотрит на сына. Достаю айфон и снимаю их на камеру.

Взрослых почти нет, если не считать мамочек, но не думаю, что они представляют опасность. Я точно знаю, что охрана рядом, но всё равно перед каждым выездом всё проверяют. Вот не верю я, что этот гад успокоился.

Подхожу к Веронике почти вплотную.

– Там есть вольер, где можно их погладить, – предлагаю.

Вероника поднимает на меня свой взгляд, улыбка ещё не сошла с лица, и она вся светится. Но улыбка почти сразу исчезает, стоит только увидеть меня.

– Что? – переспрашивает Вероника.

– Спроси сына, он хочет их подержать в руках.

Вероника хмурится, явно прикидывая насколько это опасно.

– Я узнавал, все зверюшки проверены.

– Точно?

– В контактном зоопарке всегда проверяют, – успокаиваю Веронику.

– Боюсь, что сейчас его отсюда не уведёшь, – Вероника переводит взгляд на Кирилла.

– И не надо. Пусть смотрит. А как надоест, пойдём в контактный.

– А если он оттуда не захочет уходить?

– Купим игрушечного кролика.

Вероника отворачивается, а я остаюсь на месте, рядом с ней, стараясь не прикасаться. Не хочу, чтобы она отошла, поэтому просто стою рядом, ловя каждое мгновение.

– Мама! – восклицает Кирилл и подпрыгивает на месте. – Колики!

Два кролика бегали друг за другом.

– Кирюша, хочешь подержать кролика на ручках? – спрашивает Вероника.

Кирилл распахивает глаза, переводит взгляд с Вероники на меня и заворожённо кивает головой.

– Дя.

– Пойдём? – протягиваю ему руку. Кирилл берёт мою, но тут же хватает и Веронику.

– Мама?

– Конечно, – полностью согласен со своим сыном. – Маму мы ни за что не оставим.

– Дя.

Вероника улыбается, но смотрит на Кирилла.

Мы подходим к вольеру, где кроликов можно взять в руки. Кирилл боится, приходится зайти с ним. У его ног бегают пушистики, но Кирилл жмётся ко мне.

Беру одного на руки и даю погладить сыну. Кирилл осторожно трогает маленького зверька, а потом смелее. Ему нравится. Оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Веронику и застываю: её нет! Встаю и обвожу взглядом помещение. Не могла же она испариться за пару минут.

Вероника выходит из-за угла и несёт в руках что-то. Опускаю кролика на пол и выхожу из вольера.

– Ты почему ушла? – выдыхаю.

– Решила взять морковку, чтобы Кирилл мог сам покормить, – Вероника смотрит на меня и не понимает, что не так она сделала.

– Не уходи, пожалуйста, больше, – прошу её.

– Мартин, я….

– Просто не уходи.

Она молча протягивает мне морковки.

– Кирюша, смотри, что мама принесла. Будешь кормить кролика?

– Неть.

– Боишься?

– Дя.

– Давай вместе, – предлагаю.

Приседаю на корточки и протягиваю угощение ближайшему кролику. Он хватает морковку и убегает. Кирилл сжимает плечики, глаза светятся от восхищения.

– Будешь сам?

– Дя, – шепчет Кирилл и берёт морковку, осторожно протягивая ушастому пушистику.

Морковку тут же забирают.

Кирилл открывает рот в немом восторге, показывает пальчиками на наглеца, и ничего не может сказать.

– Кролик забрал у Кирюши морковку? – подсказывает Вероника.

Кирилл кивает, пытается что-то сказать, но, видимо, не знает. И вдруг выдаёт:

– Колик – зюлик!

– Кто? – удивлённо спрашивает Вероника.

– Жулик? – подсказываю.

– Дя! – выдыхает Кирилл и берёт у меня оставшиеся морковки.

Смотрю на Веронику, она в недоумении.

– Мы не учили это слово, – оправдывается она.

– Может, услышал от кого? Римма, дед?

– Не знаю, – она улыбается. – Надо же! Новые слова ему даются сложно, а тут сам запомнил.

– Надо будет предупредить деда, чтобы больше не выражался при правнуке.

Вероника прячет улыбку.

– Да, он никогда не выражается.

– О! Это ты просто не слышала англо-русскую смесь из нелитературных фраз.

Нас отвлекает радостный визг Кирилла. Зверёк залез к нему на ботиночек, пытаясь выпросить угощение. А морковок больше не было. Беру сына на руки.

– Идём за морковками, или ещё смотреть?

– Исё!

– Понял. Держи маму, чтобы она не потерялась.

Глава 45.

Вероника.

Иногда я совсем забываю, что это всё ненастоящее: и Мартин, и семья, и всё вокруг. Постоянно напоминаю себе об этом. Но каждый день вижу, как Мартин тепло относится к Кириллу, и как Кирилл тянется к нему. У меня не получится вычеркнуть Щегельского из жизни сына, как бы мне этого не хотелось. Это я уже поняла и приняла.

И почти привыкла к тому, что Мартин всегда рядом. Меня радует, что он не пытается сблизиться, его присутствие уже не напрягает. Засыпаю я без него, и неловких ситуаций не возникает. По крайней мере, не возникало. А ещё чувствую виноватой, что из-за меня он отказался от своей компании.

Сегодня бабушке исполнилось бы семьдесят шесть лет. И я первый раз хочу попросить Мартина остаться с сыном. Я давно не была на кладбище. Даже на год не ездила.

Беру Кирилла на руки и иду к кабинету, точно зная, что Мартин там. Дверь всегда приоткрыта, но я никогда к нему не заходила. Стою и смотрю на сосредоточенное лицо и хмурые брови. Мартину явно не нравится то, что он видит.