Сводный враг (СИ) - Снатёнкова Алёна

— На меня приземлилась бы.

Он продолжает лежать на моей кровати, и я отмечаю, что, даже сонный и лохматый, Покровский все равно остается похожим на какое-то божественное существо. Честное слово, бог.

— Ты очень красивая.

Мое сердце чуть не разрывается от счастья.

— И мне чертовски нравятся твои шорты.

Опускаю взгляд и тут же краснею. Идиотские шорты задрались так сильно, что стало видно все, что было под ними.

Одергиваю их вниз.

— Может, ты наконец-то исчезнешь? Серьезно, Демид, уходи. Если кто-нибудь увидит здесь твою задницу…

— Им точно понравится.

Скидывая с себя одеяло и явно гордясь собой, Демид поднимается, прожигая меня взглядом.

Я бы с огромным удовольствием сделала шаг назад, но куда там? Стена же. А передо мной бетонный пресс. Красивый, зараза.

Во рту тут же все пересохло.

— А что такое? Застеснялась? Даже покраснела немного. А что будет, если я скажу, что хочу каждое утро просыпаться с тобой? Засыпать, конечно, тоже. — Демид проводит пальцем по моему плечу. — Ты так мило смущаешься, Котова. Ничего милее в жизни не видел.

Бум! Ошметки моего сердца разлетелись по комнате.

Я выставляю руки вперед, отодвигая Демида от себя.

— Я не хочу проблем.

Он понимающе качает головой.

— Что ты со мной делаешь?

Демид изображает раздражение.

— Что?

— Один невинный взгляд, и я уже готов сорвать звезду с неба или принести тапочек в зубах.

— Я этого не хотела.

— Знаю, — его голос звучит хрипло. — Поэтому и считаю тебя идеальной во всем. Так, какой тапочек нести?

Ох. Без разницы. Любой подойдет.

Глава 23

Я подбегаю к двери, когда из кухни выходит недовольная мама. Хмурые брови. На лице ни капли косметики. Плюшевый халат, из которого она не вылезает в моменты плохого настроения. Она подходит ко мне и прислоняется плечом к стене.

— Уже убегаешь?

— Ага.

Я начинаю переживать о том, что она видела, как Демид выходил из моей комнаты этим утром, но потом напоминаю себе, что мама не умеет сдерживать эмоции, и, если бы и правда увидела Покровского в боксерах, сразу же закатила бы истерику с метанием твердых вещей по коридору.

Интересно, а мне бы тоже влетело?

— Тебя Пётр отвезет?

— Нет, конечно. Поеду с Демидом. — Меня немного напрягает то, каким тоном я произнесла его имя. И, кажется, мама обратила на это внимание.

— Опять с ним, — констатирует она. — Такими темпами он через два дня придет просить твоей руки.

Я поднимаю брови.

— Не придумывай. Так удобнее. И я тебе давно говорила, что не сяду в одну машину с вашим цербером. Лапы у него слишком огромные. Да и весь вид — пугает до чертиков.

— С Демидом у вас все хорошо?

— Все отлично! — сказала и сразу же пожалела. Ну и дура-а. — Он меня не цепляет, и у меня нет желания закопать его в лесу. Это же отлично?

— Наверное. Еля, нам надо поговорить.

— Это подождет? Я очень опаздываю. Марина уже три сообщения написала, если я вовремя не приду, она будет ворчать весь день. Поэтому… — Я протягиваю руку, чтобы дотянуться до сумки. — Не обижайся. Хорошо? Вечером — я вся твоя.

От моих слов мама улыбается, но она все равно продолжает пристально смотреть на меня.

— Ладно, Ангелина. Поговорим вечером.

Ой, она назвала меня полным именем. Это не к добру.

— Все нормально?

— Еще не знаю, — отвечает она. — Беги уже. Не будем злить твоего нервного водителя. Мы обе знаем, на что он способен, когда что-то идет не по его плану.

Я хочу сказать, что проблем с Демидом больше не будет и он уже не злой волк, а милый котик, но мама, не дожидаясь ответа, поворачивается ко мне спиной и уходит.

Может, это и к лучшему?

Я же продолжаю стоять с вытянутой рукой и думать, взять сумку и выйти или же догнать маму и узнать причину ее странного поведения. Если не выйду сейчас, Покровский придет за мной сам, и тогда мама точно поймет, что к ее совету я прислушиваться не стала. То есть сблизилась с ним так, что он в моей комнате переночевал. А ведь она просила даже не общаться с ним. Но, с другой стороны, будь что-то важное, она бы не стала тянуть.

Покусав губы, потоптавшись на месте, я все-таки оказываюсь на улице, где меня уже ждет черная иномарка, рядом с которой стоит улыбающийся бывший враг.

— Ты всегда так долго собираешься? — бурчит Демид, но я-то вижу, как он рад меня видеть. Улыбка от правого уха до левого. Еще и все коренные зубы видны.

Демонстративно молча я прохожу мимо него и сажусь в машину. Конспирация, чтоб ее. На случай, если кое-кто в плюшевом халате решит понаблюдать за дочерью.

Демид оказывается рядом слишком быстро. Спортсмен какой. Он садится на свое место и тут же пристегивается.

— У меня появилась идея. — Давит на газ, и мы срываемся с места. — Готов поспорить, ты будешь в восторге.

— Ты уверен?

Судя по тому, как он ухмыляется, мой восторг и его восторг — это совершенно разные эмоции.

— Ага.

— Уже страшно.

— Ничего не бойся. Я подумал, что сегодня мы не поедем в универ. Кино, кафе, каток, боулинг… Баня, бассейн. Если начнем с последних вариантов, получишь приз.

Демид покосился на мои ноги, явно представляя меня в купальнике. Уж слишком у него взгляд красноречивым стал.

— Каток?

— Угу.

Ой, теперь я знаю, что значит выражение «потухший взгляд». Мужская ухмылка тоже куда-то исчезла.

— Можем и туда.

— Но ты не хочешь.

— Представь себе, о другом думал.

— Ты меня удивляешь. И давно ты начал делать то, чего не хочешь?

— С того времени, как однажды зашел в кафе, увидел там ту, которая не давала мне покоя несколько лет и которая в последнюю нашу встречу угрожала мне отрыванием конечностей, если я еще раз попадусь ей на глаза.

— Да-а. Было такое. Но ты все равно попался.

Уголки его губ приподнимаются.

— Попал. Я попал.

— Звучит круто!

— Не думал, что когда-нибудь скажу тебе это, но да… Круто!

Я не могу устоять и тянусь к нему, чтобы быстро чмокнуть в щеку и тут же вернуться на место. В дороге все-таки. Но и сдержаться не смогла. Меня распирало от нахлынувших эмоций.

— А я тогда подумала, что мой кошмар вернулся, — со вздохом вспоминаю нашу встречу. — Только-только начала забывать о Покровских, и тут мама говорит о свадьбе, а затем и ты появляешься. Блин, когда ты высадил меня фиг знает где, я несколько раз прокляла весь твой род. Если на тебя гиря упадет, не обижайся.

— Гиря?

— Ага, — киваю в ответ. — Или сразу дом. Прям на тебя. Многоэтажный. Пока ехала в чертовом автобусе, я в красках представляла, как ты будешь мучиться. А потом еще универ… Вообще, не понимаю, зачем тебе было надо меня публично казнить.

Демид едва заметно напрягается.

— Не казнить. Когда узнал, что ты с какой-то девчонкой сцепилась, захотел увезти тебя подальше от нее. Не хотел, чтобы тебя кто-то обидел.

Ого.

— И оставлять тебя там не собирался. Все так резко произошло, потом уже было глупо возвращать тебя назад.

Я тыкаю пальцем в его плечо.

— Если я когда-нибудь выкину тебя на остановке, без обид, ладно? — смеюсь, представляя Демида в общественном транспорте, с тридцаткой мелочи в руке. Если ему на ногу наступят, он из окна выпрыгнет или разломает автобус? — Подожди, мы и правда не едем в универ?

— Ты ведь умеешь кататься на коньках или мне придется тебя этому научить?

Эй, это вызов?

Я его принимаю!

— Все я умею. И даже лучше тебя.

Чего там уметь? Встал и покатился. Это же легко. Проще только соленый огурец.

Я ошиблась. Облажалась. Опозорилась.

И это я еще от бортика даже на сантиметр не сдвинулась. Вцепилась в него, как за спасательный жилет, и никакие высшие силы не заставят меня отпустить руки.

Не-не-не. Мне тут хорошо и комфортно.

— Дай руку, — нахально улыбаясь, брюнет протягивает мне ладонь. — Давай же. Ты умеешь. Лучше всех катаешься. Ты на льду такое можешь, что никто не может.