Норма Клейн - Любовь и «каннибалы»
Увидев, что Майкл готов выпалить что-то резкое, Эйджи поспешила переменить тему.
— Мама, если бы ты видела повара, работающего у Олафа! Этот силач потрясающе готовит. Я хочу попробовать выудить из него несколько удивительных кулинарных рецептов.
— Я могу с ним поменяться.
— Дайте ему рецепт теста, в котором вы запекаете ветчину, и я ручаюсь, что он с удовольствием поменяется.— Олаф положил в рот еще один кусок.— Замечательно!
— Тогда возьмите ветчины с собой,— предложила Эльза.— Сделайте сандвичи...
— Да, мэм,— благодарно улыбнулся Майкл.
* * *Эйджи не могла дождаться, когда же закончится обед и гости расправятся с четырьмя испеченными матерью яблочными пирогами. Наконец Эльза, слегка поломавшись, уселась за рояль. Немного погодя они с Тимоти, мужем Бируты. сыграли в четыре руки, и звуки музыки перемежались звоном посуды и разговорами.
Эйджи видела, как Майкл уставился на них как завороженный. Он слушал с абсолютно отрешенным видом... Когда Тимоти и Эльза сделали перерыв, она присела на банкетку и, словно генерал на смотру, властно подняла руку, приглашая Майкла присоединиться к ней.
— Я бы не отказалась от второго куска пирога,— со вздохом сказала она. |
— Я тоже.— Он не мог выразить, как ошеломляюще подействовал на него этот день. Невозможно было поверить, что люди могут так жить.— Мама у вас замечательная...
— Ага, я тоже так считаю.— Она обернулась и принялась небрежно перебирать клавиши.— Они с папой обожают, когда мы по воскресеньям собираемся все вместе.
— Ваш отец хорошо сказал: после ухода детей в доме обычно становится просторнее, а ему, наоборот, хочется пристроить еще пару комнат, чтобы вместить всех. И часто вы так собираетесь?
— Как только можем.
— Похоже, они и не знали, что вы приведете нас с Олафом.
— Ничего, они всегда рады гостям.— Она взяла фальшивый аккорд и вздрогнула.— А у Тимоти с мамой все выходит так легко...
— Попробуйте вот так.— Майкл протянул руку и показал ей, на какие клавиши следует нажимать.
— Да, так лучше... Но все равно я не понимаю, как можно одной рукой играть одно, а другой — другое. Да еще одновременно!
— Об этом не думаешь. Просто руки сами делают все, что им хочется.
— Серьезно?
Она отодвинулась, и Майклу волей-неволей пришлось сесть за рояль. Не в силах сопротивляться, он начал импровизировать. Весь во власти музыки, он забыл о том, что комната полна народу, и дал себе волю. Даже когда все умолкли, он продолжал играть, наслаждаясь прикосновением к клавишам и своим умением извлекать звуки. За игрой он перестал ощущать себя Майклом Кеннеди, одним из "каннибалов", он стал кем-то другим, непонятным ему самому. Тем, кем он тщетно и безнадежно мечтал быть.
Он вспоминал старые, полузабытые мелодии, по-своему обрабатывал их, в зависимости от настроения переходил от блюзов к рэгтайму, джазу и снова возвращаясь к блюзам...
Когда он остановился, блаженно улыбаясь от удовольствия, Олаф положил ему руку на плечо и заставил обернуться.
— Где ты научился этому? — Изумление было не только в его голосе, но и в глазах.— Я понятия не имел, что ты умеешь играть...
Майкл пожал плечами и вытер о штаны вспотевшие ладони.
— Да так, подурачился немного...
— Значит, подурачился, говоришь?
Майкл осторожно оглянулся, пытаясь по тону определить, что думает Олаф.
— Да, баловство это...
Улыбаясь от уха до уха, Олаф качал головой.
— Старик, для того, кто не умеет даже "Собачий вальс" сыграть, это вовсе не баловство! — За изумлением скрывалась гордость.— Это было здорово. Просто здорово!
— Ну...— Майкл ожидал насмешки, ругани, чего угодно, но не этого! Только теперь он увидел, что все умолкли и уставились на него. Румянец залил его щеки.— Я же сказал, баловство это. Просто немножко постучал по клавишам...
— И очень талантливо постучал.— Рядом примостился Тимоти, держа на коленях Кэрол.— Ты никогда не думал серьезно учиться?
Майкл ошеломленно посмотрел на свои руки. Одно дело сидеть с Тимоти Харрисом за столом и совсем другое — разговаривать с известным композитором о музыке.
— Куда мне... Да нет, это так, несерьезно. Просто дурачусь иногда, вот и все.
— Напрасно. У тебя хорошее туше и слух отличный.— Перехватив взгляд Эйджи, он передал ей Кэрол, поменялся с ней местами и сел рядом с Майклом.— Знаешь что-нибудь из Оскара Питерсона?
— Кое-что. Вы любите Питерсона?
— Люблю.— Он сыграл мелодию на басовых нотах.— Сумеешь повторить?
— Ага.— Майкл положил пальцы на клавиши и улыбнулся.— Ага!
— Не слабо,— шепнула Эйджи Олафу. Тот все еще ошарашенно смотрел на брата.
— Он никогда не говорил мне. Ни слова.— Эйджи дотронулась до его руки, и он крепко сжал ее пальцы.— Зато сказал тебе. Я прав?
— Намекнул. Но мне было достаточно, чтобы составить план. Правда, я и предположить не могла, что он настолько хорошо играет!
— Тебе тоже понравилось? — Переполненный чувствами, он прижался губами к волосам Эйджи. Майкл был слишком увлечен и ничего не заметил, но от нескольких пар глаз этот жест не укрылся.— Что ты скажешь, если я попробую раздобыть ему инструмент?
Эйджи положила голову к нему на плечо.
— Скажу, что ты молодец, Стивенсон...
* * *Через неделю, пробив еще одну брешь в своих финансах, Олаф купил пианино. С помощью Эйджи он переставил мебель и выкроил для него два квадратных метра.
Запыхавшаяся Эйджи осматривала освободившееся место у окна.
— Пожалуй, здесь будет лучше...
— Ты третий раз передумываешь. Хватит уже.— Он глотнул холодного пива.— Лучше, хуже... Какая разница?
— Тебе, конечно, все равно! Ты купил это дурацкое пианино и считаешь, что все остальное тебя не касается? Я думаю...
— Думай, думай, а я свое дело сделал.— Он взял ее за подбородок и поцеловал.— И пианино это совсем не дурацкое. Продавец сказал, что оно самое лучшее.
— Не будем начинать все сначала.— Эйджи крепко обняла его за шею.— Ты балуешь Майкла как принца.
— Хочется сделать парню что-нибудь приятное...
— Стивенсон...— Она прижалась к его губам.— Ты все сделал замечательно. Когда они обещали привезти его?
— Еще двадцать минут назад! — Он вспылил, но вскоре успокоился.— Ну, если они опоздают! Я и так на уши встал, чтобы выставить Майка на пару часов... Видела бы ты, как он вскипел! — Олаф, рассмеявшись, уселся на диван.— Десять минут спорил со мной. Доказывал, что не его дело заниматься доставкой этих чертовых орехов для бара, раз он получает деньги лишь за мытье посуды.
— Ничего, он простит тебя, когда вернется...
