Норма Клейн - Любовь и «каннибалы»
Через минуту Олаф сидел на диване, почесывая за ухом большую ленивую собаку по кличке Адам и обсуждая проблемы бизнеса с Донатасом.
Малышка уютно устроилась на коленях у приунывшего Майкла и, судя по всему, уходить не собиралась. А светловолосая Сьюзен смотрела на него во все глаза. Ох, эти серьезные серые глаза... Он поглядел по сторонам, разыскивая Бируту. Хоть бы та пришла и избавила его от бремени! Тщетно. А Кэрол свернулась клубочком и принялась играть его серьгой.
— Красиво,— сказала она и так очаровательно улыбнулась, что он растаял.— У меня тоже есть сережки. Видишь? — Она повертела головой, демонстрируя тоненькие золотые колечки в ушах.— Потому что я папина маленькая цыганочка!
— Ясно.— Он машинально погладил ее по голове.— Ты очень похожа на тетю Эйджи.
— Я могу забрать ее.— Сьюзен набралась храбрости, подошла к дивану и улыбнулась Майклу.— Если она вам надоела.
Майкл только пожал плечами.
— Да нет, она спокойная.— Он попытался найти тему для разговора. Девочка была прелестна, как китайская куколка, и ничуть не напоминала свею литовскую родню.— А... А ты совсем не похожа на маму и тетю.
На лице Сьюзен расцвела улыбка, и ее маленькое женское сердечко забилось чаще. Он заметил ее!
— Дело в том, что Бирута моя мачеха. Мне было шесть лет, когда они с моим папой поженились.
— Ох...— Значит, ты тоже приемыш, подумал он. Картина знакомая.— Наверно, тебе было нелегко? — участливо спросил он.
Сбитая с толку, Сьюзен продолжала улыбаться. Этот взрослый человек, похожий на рок-музыканта, разговаривает с ней!
— Почему?
— Ну, знаешь...— Под взглядом немигающих серых глаз Майкл чувствовал себя неуютно.— Мачеха есть мачеха...
— Ну и что? Это только слово.— Преодолев застенчивость, она присела рядом.— У нас дом в Южной Калифорнии — там папа встретил маму. Вы когда-нибудь бывали в Южной Калифорнии?
Майкла потряс ее ответ. "Это только слово". Она вымолвила это так легко, что сразу было видно: она не кривит душой.
— Что? А... Нет, никогда не был.
На теплой, уютной кухне Эйджи и Бирута покатывались со смеху.
— Кэрол знает, как обращаться с мужчинами!
— Бедняга, он так смутился!
— Вот! — Эльза сунула вазу в руки старшей дочери.— Накладывай печенье. У мальчика добрые глаза,— сказала она Эйджи.— Почему он такой грустный?
Эйджи ткнулась носом в горшок с супом, вдохнула запах вареной капусты и улыбнулась.
— Потому что у него нет мамы с папой, и поорать на него некому.
— А старший? — Эльза открыла духовку и проверила, как запекается ветчина.— У него тоже добрые глаза. И он их с тебя не сводит.
— Может быть...
Шлепнув дочь по руке, Эльза водрузила на место крышку горшка.
— Джон не очень-то их жалует.
— А он вообще никого не жалует.
Бирута кончила раскладывать печенье и усмехнулась.
— Кажется, Эгле тоже положила на него глаз!
— Большое спасибо,— со вздохом ответила Эйджи.
— Женщине, которая не засмотрится на такого мужчину, нужно носить очки,— авторитетно заявила Эльза, и они вновь захохотали.
Когда Эйджи, сгорая от любопытства, заглянула в дверь столовой, то увидела следующую картину. Молли сидела на полу и играла с Рональдом моделями гоночных машинок. Мужчины собрались вместе, обсуждая футбольный матч. Сьюзен, примостившись на валике дивана, явно переживала первую стадию влюбленности в Майкла. Сам Майкл, забыв смущение, качал Кэрол на колене. А Олаф... Она улыбнулась. Олаф полностью погрузился в горячий спор о только что закончившейся игре.
Когда настало время садиться за стол, ломившийся под тяжестью блюд, Олаф был положительно очарован Гайдами. Они громко спорили, но в этих спорах не было и тени того ожесточения, которое присутствовало в спорах Олафа с отцом. Он сделал открытие: автором стоявшей - на рояле скульптуры был Юргис. Это его работы он видел в квартире у Эйджи. И этот художник спорил с отцом не об искусстве, а о строительстве!
Бирута ловко управлялась с детьми. Казалось, никто не обращает внимания на то, что Ронни слишком шумно играет в автогонки, а Кэрол пытается опрокинуть на себя мебель, но в нужный момент все прекращалось по первому слову матери или отца.
Над крутым копом Джоном здесь дружелюбно подтрунивали. К великому огорчению всей семьи, он задержался у своей последней подружки. Умственный уровень этой женщины, по выражению Юргиса, не превышал интеллекта капусты, которую он как раз накладывал себе в тарелку.
— Ей-Богу, не понимаю, о чем он умудряется с ней разговаривать.
Эта фраза заставила Эйджи неприлично фыркнуть.
— Да с умной женщиной ему просто не справиться!
— И все же однажды кто-то найдет его,— предрекла Эльза.— Как Молли нашла моего Юргиса.
— Это не она нашла меня.— Юргис передал жене кастрюлю с вареной картошкой.— Я сам ее нашел. В ее жизни до меня явно не хватало перца!
— А тебе не хватало человека, который бы мог тебя вовремя одергивать.
— Верно,— согласился Донатас, размахивая вилкой.— Он был хорошим парнем, но... Как это...
— Чересчур нахальным? — догадалась Молли.
— Ага! — Удовлетворенный Донатас принялся за еду.— Правда, немного нахальства мужчине только на пользу.
— Это правда.— Эльза зорко следила за Кэрол, сосредоточенно режущей мясо.— Особенно когда рядом жена, которая умнее мужа. А такое встречается на каждом шагу.
Женский смех и мужской гогот заставил Кэрол захлопать в ладоши от удовольствия.
— Майкл,— окликнула Эльза возвращавшегося на свое место юношу,— ты собираешься учиться дальше?
— Я... Нет, мэм.
Она поставила перед ним корзиночку с печеньем.
— Значит, ты уже знаешь, кем хочешь быть?
— Н-не... не очень.
— Он еще молод, Эльза,— подал голос Донатас, сидевший напротив.— Есть время, чтобы принять решение. Уж больно ты тощий.— Он прищурился, изучая Майкла.— Но руки у тебя хорошие. Тебе нужна работа, а у меня есть для тебя занятие. Я научу тебя строить.
Майкл вылупил глаза и лишился дара речи. Никогда ему не предлагали работу так неожиданно. А ведь этот большой бородатый человек, склонившийся над тарелкой с запеченной ветчиной, видел его в первый раз!
— Спасибо. Но я, вроде, уже работаю у Олафа...
— Наверно, интересно работать в баре. Ронни, ешь овощи, а не печенье... Все посетители — твои гости...— непринужденно подхватила Бирута, незаметно поднимая с полу опрокинутый Кэрол стакан.
— Не больно-то много гостей встретишь, торча на кухне,— пробормотал Майкл.
— Обслуживать бар и разносить напитки разрешается только с двадцати одного года,— напомнил ему Олаф.
