Фреда Брайт - Счет на двоих
Подобная фраза в устах Теда звучала диссонансом с его обычной речью. Он никогда раньше не произносил подобные фразы. Видимо, они из его речей для Мортона Кэтчела. И что он сделает для Дэнни, сожительствуя с другой женщиной?
— Ты собираешься опекать меня? — резко спросила Дэнни.
За соседним столиком трое мужчин повернулись в их сторону, глядя в недоумении.
Дэнни понизила голос.
"Достоинство! Достоинство, Дэнни!.."
Теперь она поняла, почему Тед выбрал именно этот ресторан. В зале она была единственной женщиной. Хорошо, она не станет устраивать публичные сцены! Она же не дикарка.
— Отлично, Тед. Не будем пошлыми, вернемся к главному. Что ты хотел сказать мне? Оставь свой заготовленный текст и просто кратко изложи, что ты от меня хочешь.
— Идет!
Он собирался бросить работу в "Глобексе" после Рождества. И планировал уехать на Карибские острова, начать там новую жизнь.
— Ты и еще кто?
— Не начинай снова, Дэнни, — остановил он ее холодным тоном.
— Я ничего не начинаю. Просто завоняло дерьмом!.. Мне хотелось бы тебе напомнить, Тед, что именно ты породил эту ситуацию, поэтому нечего меня ставить на место. Я просто поинтересовалась, собираешься ли ты взять с собой мисс Голубые Глазки. У нее ведь есть деньги на эту поездку. И эти деньги выиграла для нее я, когда эта девчонка уже собиралась бросаться под поезд… Господи! — Дэнни опять не удержалась. — Она же тебе в дочери годится!
— Ты мелешь чушь! — Тед отодвинулся от Дэнни подальше, чтобы не получить еще и пощечину. — Будь честной сама с собой, Дэнни. Наш брак развалился еще до того, как я ушел. Джин послужила только катализатором; она сама переживает, что так случилось. В любом случае я не собираюсь обсуждать ее с тобой. И не хочу чернить прожитые с тобой двадцать лет. Что сделано, то сделано. Отнесись ко всему спокойно и говори тише.
— Тише? Разумно! Спокойно!.. И что же ты, черт тебя дери, собираешься делать на Карибском море? На что ты будешь жить?
— Это сейчас обсуждается. Думаю поработать журналистом. Ты же знаешь, я всегда хотел стать иностранным корреспондентом какой-нибудь крупной газеты.
— Впервые слышу!
— Хорошо, не в этом дело. Просто ты меня никогда не слушала и сейчас не хочешь слушать.
Они оба нахохлились, как боевые петухи. Дэнни — горячая и взволнованная, Тед — холодный и рассудительный.
— Тебе сорок четыре года, а ты до сих пор не знаешь, чем будешь заниматься! — ее голос повышался с каждым словом.
Опять на них стали поглядывать из-за соседних столиков.
— Все правильно, Дэнни. Не знаю. Возможно, буду писать книгу. Или куплю лодку и буду совершать чартерные рейсы. Или буду учить детей английскому. Или просто сяду на берегу и буду смотреть, как накатываются волны. Ты довольна?
— Нет, черт возьми, я не довольна! — слезы потекли по ее щекам, оставляя дорожки смытой пудры. — А кто будет финансировать твои романтические путешествия? Или ты собираешься жить на деньги своей подружки?
— У меня есть немного денег, — напомнил ей Тед. — Продадим лодку, квартиру… Ты же юрист, Дэнни. Кто же лучше тебя знает, как это делается? Мне положена половина нашего имущества.
— К черту законы! И тебя — к черту, Тед Слоун! За этим ты позвал меня в ресторан?! Хотел меня лишний раз унизить?
— Потому что я думал, мы оба — цивилизованные люди.
— Цивилизованные люди не топчут своих жен! Они не… они не… — Дэнни зарыдала, не в силах сдержать себя.
В этот момент адвокат Дэниель Слоун стала вести себя так, как все ее клиенты, — бесконтрольно, беспомощно, с ругательствами и слезами. Отличный получился спектакль на публике!
Тед вскочил с кресла. Лишь на мгновение Дэнни показалось, что он хочет прижать ее к себе и утешить, что прекратился весь этот кошмар. Но он к ней даже не приблизился.
"Пора сматываться домой, Дэнни!"
Тед подал ей свой носовой платок.
— Бесполезно, — Дэнни вытащила из сумочки несколько успокоительных пилюль и проглотила их.
Минут двадцать она приходила в себя, обхватив руками голову и тупо уставившись в тарелку, моля небеса ниспослать ей смерть.
К ним подошел официант.
— Хотите что-нибудь на десерт?
— Пожалуйста, — сказала она, не поднимая головы, — вызовите мне такси.
К девяти часам Дэнни оправилась от истерики настолько, что уже могла позвонить Саманте, как и обещала.
— Я бы душу продала, чтобы не говорить тебе это, моя любовь, — сказала она, — но, думаю, ты должна знать правду. Я развожусь с твоим отцом…
— Что?! Не верю тебе!
— … по обоюдному желанию, — она сжала губы и соврала, не для того, чтобы выставить Теда в приличном виде, а чтобы смягчить удар. — Здесь нет чьей-то вины. Так бывает: люди, которые прожили столько лет вместе, как мы, даже при самых хороших отношениях иногда расстаются…
Она еще что-то говорила в том же духе, скрывая детали, сравнивая углы. Главное, чтобы у Саманты не осталось иллюзий относительно их размолвки и повода для домысливания фактов.
— Итак, все кончено. Я знаю, для тебя это шок, Сэм. В жизни каждого из нас теперь все будет иначе. Но это невозможно изменить или исправить. Мы оба тебя очень любим, в этом смысле ничего не меняется… Сэм?! — На другом конце провода никого не было слышно. — Ты у телефона? Сэм!
— Я не могу поверить, что это происходит на самом деле, — послышался встревоженный голосок. — Не верю… Нет, это не вы… Я хочу поговорить с папой. Потом тебе позвоню.
Через час Саманта ей перезвонила. В голосе появились истеричные нотки.
— Почему ты мне не сказала, что у папы есть подружка? — спросила она с упреком. — Он говорит, что любит ее. И считает, что она мне понравится. Кто она такая? Он сказал, ты ее знаешь…
Дэнни была в тупике. Сколько она еще должна защищать образ благородного отца семейства? Наверное, уже достаточно.
"Твой отец не такой уж хороший, — хотелось ей крикнуть в трубку, — он бросил нас ради какой-то шлюшки!" Но как бы она ни была заведена, ее больше заботило состояние дочери.
— Джин?.. Э-э… она милая… Да, очень милая.
Саманта долго молчала.
— Да и папа так говорит, — взволнованная Саманта хотела знать детали. Как Джин выглядит? Чем она занимается? Собираются ли они пожениться? Ведь отец был так ею восхищен.
Дэнни совсем не хотелось говорить о мисс Голубые Глазки.
— Послушай, я не в курсе планов твоего отца относительно нее, — она услышала плач дочери и ее срывающийся голосок.
— Почему вы разговариваете со мной, как с маленькой? Вы ничего не говорили мне об этом раньше. Есть у меня право выяснить, что с вами происходит?
