Ирина Быстрова - Дневник офисного муравья
– Где видели в последний раз? – деловито спросила я.
– Здесь. – Бен пошлепал рукой по столу.
– Прямо на этом месте? – уточнила я.
– Нет, – подумав, ответил шеф. – Вот на том углу.
Я подошла к означенному углу. Огляделась. Шеф с любопытством таращился на меня. Мила, скрестив на груди руки, стояла в дверях.
Куда же он его дел? В том, что он сам куда-то засунул ключ, у меня не было никаких сомнений. Это ж наш Бенито. Но куда? Стол был стерильно пуст. Я опустила глаза.
– А это что? – поинтересовалась я.
– Не видишь? – буркнул шеф. – Ботинки.
– Я не об этом. – Я подняла на него невинные глаза. – В ботинках-то что?
Бенито вскочил и рванул ко мне.
В ботинках лежал ключ от сейфа.
– О-о-о! – взревел Бен. – О-о-о!
Схватил ключ и прижал к груди.
– О-о-о! – повторил он. – О-о-о!
Думаю, в сейфе были не только разрешение на работу, диплом и полис.
– Что у вас тут происходит? – внезапно услышала я.
Повернулась. В дверях, прямо за Милой, маячил генеральный.
– Ой! – вскрикнула Мила и скользнула к себе в приемную.
– Э-эм… – все еще прижимая ключ к груди, затормозил Бен.
– Да так, – пробормотала я, – ничего особенного. Обычный рабочий день.
– А-а. – В глазах генерального заискрилась смешинка. – Я вижу. Бен, не зайдешь ко мне на минутку?
– Конечно, – торопливо проговорил Бен, пряча ключ в карман пиджака. – Иду. – И унесся вслед за генеральным.
А он его боится, подумала я. Я-то думала, наш дорогой Бенито тут имеет какую-то силу, а это все так-пыль в глаза. Лю-бо-пыт-но…
11 ноября, среда. Каждый день неожиданности.
– Завтра я еду в Финляндию! – возвестил сегодня Бен. – Вернусь в понедельник.
– По делу? – интересуюсь я.
– Зачем? – удивляется Бен. – Отдыхать.
Все ясно. Его новая пассия начала свои маневры.
– Любая нормальная тетка это бы сделала, – говорит мне Юлька, когда я звоню ей в обед. – Отхватила себе иноземца-надо использовать его на полную катушку.
– По-моему, нашего Бенито фиг используешь, – говорю я.
– Это почему? – интересуется Юлька.
– Жмот, – отвечаю я. – Быстрее состаришься, чем он поддастся на использование.
– Смотря как подступиться, – подумав, говорит Юлька. – Если правильно…
– А как правильно? – спрашиваю я. – Проведи мастер-класс.
– А что, – настораживается Юлька, – есть объект? Тот, на котором собираешься опробовать методы.
– Да нет, – говорю я. – Я ж так, теоретически. Почему спрашиваешь? Ты вроде никогда особо не лезла в чужую личную жизнь.
– Не лезла, – подтверждает Юлька. – Но как-то стало скучновато. Не хватает событий.
О! возмущаюсь я. – На вас, девушка, не угодишь. Она в эмиграцию собралась, и ей не хватает событий. Ты, Джульетта, зажралась, однако.
– А что эмиграция? – говорит Юлька. – Там еще ничего не происходит. Вот когда начнет происходить…
Она все-таки едет. Или думает, что едет. В смысле настроена решительно. И видимо, все-та-ки уедет. Юлька-не я. Это я могу раз сто на дню передумать и перепланировать все то, что еще вчера казалось незыблемым. А она раз сказала, значит, сделала. Как я без нее тут останусь?
А вот без Бенито-с превеликим удовольствием.
– Вечером едете? – спрашиваю его я.
– Вот еще! – морщится он. – Рано утром.
– Что будете делать там? – вежливо интересуюсь я.
– Я же сказал, отдыхать. – Он смотрит на меня, как на безнадежно больную.
– Понятно, – бормочу я и удаляюсь.
Понятно, что ничего не понятно. Впрочем, мне это надо? Нет. Мне надо спланировать свой день так, чтобы доставить максимум удовольствия самой себе. На работу, конечно, придется ходить, но вот на работе… Можно заняться чем-нибудь приятным.
Не поверите-я нашла-таки себе занятие. Я буду учить испанский. Почему испанский? Потому что хочу. Скажешь себе: «Hola, Espana!»-и мрачное ноябрьское утро сразу расцвечивается пестреньким.
13 ноября, пятница. У человека есть два отпуска-свой и его начальника. Не поспоришь. Без шефа-жизнь просто сказка! Я вот сижу сегодня и думаю: а если начальник золото, тогда что, по-другому? Тогда скучаешь по нему и не знаешь, как жить, пока он не вернется? Что-то с трудом верится.
– Ну почему же, – говорит мне на это Кэт. – Если втрескаться в начальника по уши, то так и будет.
Втрескаться в начальника? Какой бред! Причем по разным причинам. Во-первых, это чревато. Во-вторых, бесперспективно. Почему? Потому что начальники обычно народ женатый. И этим все сказано. В-третьих, он должен быть из ряда вон… в смысле замечательным, иначе как в него втрескаешься? А таких начальников днем с огнем не сыщешь.
– Не скажи, – возражает мне Кэт. – Втрескиваются не обязательно в замечательных. В них-то как раз не втрескиваются. А во всякое там дерьмо… – И она тяжело вздыхает.
– Что? – тут же спрашиваю я.
Спрашиваю встревоженно, можно сказать, панически. Потому что Кэт, вздыхающая при обсуждении темы «втрескивания», – это нонсенс. Или заболела, или… втрескалась???
– Не знаю, – бурчит Кэт. – Как-то все не очень… Внутри.
– Болеешь? – пугаюсь я.
– Да нет, – рычит Кэт, – переживаю.
Ну, точно, втрескалась. Что я ей и объявляю.
– Фигня! – тут же вопит Кэт. – Ничего подобного! Это он втрескался-не я!
Я так и знала-я что-то пропустила. Как выясняется через пять минут, пропустила я блондина с «вот такими плечами» и «охрененными мозгами». Вообще-то странное сочетание, обычно либо плечи, либо мозги. А иногда ни того ни другого. Взять хотя бы нашего Эдика.
Так вот, этот исключительный кадр попался Кэт на ее жизненном пути буквально на днях, недели три назад. И уже рвется в ее бытие со страшной силой. То есть желает чуть ли не жить у нее.
– Почему не рассказывала? – спрашиваю я. – Такие страсти, а мы не в курсе.
– Страсти-то не мои, – мрачно говорит Кэт, – чего о них рассказывать?
– О чужих тоже интересно. Так и что? – продолжаю я. – Он ломится в твое сердце, а ты отбрыкиваешься?
– Насчет сердца не уверена, – говорит Кэт.
– А куда? В квартиру?
– Ну да. Может, ему жить негде, вот он и подыскивает себе варианты. И не знает, бедолага, что я-не вариант.
Это она о том, что жить с ней невозможно.
– Может, все не так плохо? – говорю я. – Может, он и вправду на тебя запал?
– Запал? – повторяет Кэт. – Где ты, Ларина, такой мути понабралась? В новой конторе, что ли?
– Ладно, не цепляйся к словам. Не в них дело.
Дело, конечно, не в словах. Дело в этой вечной несправедливости. Почему когда тебе кто-то нужен, ты ему абсолютно до левой задней, и наоборот? И так всю жизнь. Почему? Lo siento. Что по-испански значит «мне жаль». Себя в первую очередь.
