Шеррилин Кеньон - Любовник из фантазий
– Никто не знает. – Бен нахмурился. – Это одна из величайших загадок истории. Став легендарным полководцем, не потерпевшим ни одного поражения, он исчез без следа в возрасте тридцати двух лет. В последний раз его видели во время битвы яри Коньяре, когда он заставил Ливия сдать свои неприступные позиции. Это было одно из самых позорных поражений римлян за всю историю.
– Вряд ли это кому-то интересно, – проворчал Юлиан.
– Не знаю, не знаю. По некоторым источникам, после битвы Юлиан послал весть Сципиону Младшему, обещая, что следующим будет он. – Бен покачал головой. – Испугавшись, Сципион бросил дворец и бежал в Испанию, но Юлиан, не успев осуществить угрозу, исчез. Его семью нашли во дворце без признаков жизни. Вот здесь-то и начинается самое интересное. Некоторые македонские источники утверждают, что в бою с Ливием Юлиан был смертельно ранен и, из последних сил добравшись до дома, убил всю семью, чтобы никто из них не стал рабом. Зато римские историки считают, что Сципион послал наемных убийц, и те, напав на семью Юлиана среди ночи, убили всех, причем тело Юлиана разрубили на куски и спрятали.
Услышав столь нелепую версию, Юлиан поморщился:
– Сципион был трусом, у него духу бы не хватило напасть…
– Кстати, – вставила Грейс, опасаясь, что Юлиан наговорит лишнего, – отличная сегодня погода.
– Сципион не трус, – возразил Бен. – Никто не может отрицать его успехи в Испании.
Лицо Юлиана потемнело от ненависти, но Бен, похоже, этого не заметил.
– Молодой человек, перстень, который вы носите, абсолютно бесценен. Мне бы очень хотелось знать его историю, и я готов отдать многое за то, чтобы узнать, что же стало с его истинным хозяином.
Грейс бросила на Селену встревоженный взгляд, однако Юлиан сохранял невозмутимость.
– Юлиан Македонский навлек на себя немилость богов и был наказан за свое высокомерие.
– Это ваша версия, я полагаю, – Бен взглянул на часы. – Черт, мне пора. – Он встал и протянул Юлиану руку. – Нас так и не представили должным образом. Бен Льюис.
– Юлиан, – просто ответил его новый знакомый и пожал протянутую руку.
Бен рассмеялся:
– Вы это серьезно?
– Возможно, меня назвали в честь этого вашего полководца.
– Или ваш отец, как и мой, любил все греческое.
Бен оглянулся на Селену.
– Приведите его как-нибудь на наше заседание Сократовского клуба. Нечасто мне удается встретить человека, который разбирался бы в греческой истории почти так же хорошо, как я. – Он снова повернулся к Юлиану: – Рад был знакомству.
– Ну, – Селена с облегчением вздохнула, когда Бен растворился в толпе, – ты, мой друг, совершил невозможное. Ты только что произвел впечатление на одного из самых уважаемых в стране ученых историков, занимающихся Древней Грецией.
Юлиан равнодушно пожал плечами.
– Лейни, как ты считаешь, сможет Юлиан преподавать историю, когда проклятие спадет? Я уже думала над этим…
– И напрасно, – прервал ее Юлиан.
– Но тебе ведь понадобится работа…
– Нет. Я все равно не останусь здесь.
Грейс стадо не по себе.
– То есть как?
Юлиан отвел взгляд.
– Афина предложила мне вернуться домой. Когда проклятие спадет, я отправлюсь в Македонию.
Грейс задыхалась, ей не хватало воздуха.
– Что ж, ясно. – Ей показалось, что она вот-вот умрет. – Ты просто воспользуешься моим телом и уйдешь. Ладно, по крайней мере, не придется вызывать Селену, чтобы она отвезла меня домой.
Юлиан вздрогнул, словно его ударили.
– Чего ты хочешь от меня? Разве я нужен тебе здесь?
Грейс не знала, что ответить. Она хотела, чтобы он остался, и не думала об остальном. Но умолять его она не собиралась.
– Знаешь, я тоже не хочу, чтобы ты оставался. И вообще, почему бы тебе не пожить у Селены несколько дней? – Грейс оглянулась на подругу. – Ты ведь не против?
Селена тут же принялась делать предостерегающие знаки, но Грейс уже было все равно. Юлиан вздохнул:
– Перестань, Грейс…
– Не прикасайся ко мне. – Она оттолкнула его руку. – Меня от тебя тошнит.
– Боже, Грейс! – воскликнула Селена. – Поверить не могу…
– Да нет, все в порядке, – холодно сказал Юлиан. – Она хотя бы не плюнула мне в лицо, и на том спасибо.
Грейс видела по его глазам, что сделала ему больно. Но ведь и он сделал ей больно. Ужасно больно.
– Ладно, увидимся, – бросила она Селене и, повернувшись, быстро пошла в сторону улицы.
Селена глубоко вздохнула, глядя, как Юлиан смотрит Грейс вслед. Его тело было напряжено, и на щеке она почувствовала нервный тик.
– Удар – и гол. Прямое попадание в сердце.
Юлиан окинул ее хмурым взглядом:
– Открой мне, оракул, что я сказал не так?
– Не знаю. – Селена задумчиво перетасовала колоду карт. Она явно не собиралась помогать Юлиану, и он, сев на стул, устало потер глаза. Боже, он вовсе не хотел обидеть Грейс! Не хотел, и тем не менее…
Похоже, мойрам сегодня было скучно на Олимпе, и они снова всласть поиздевались над ним.
– Хочешь, я тебе погадаю? – неожиданно спросила Селена.
– Почему бы и нет. – Едва ли она скажет ему что-то новое, но, возможно, хотя, бы отвлечет от грустных дум.
– Что ты желаешь узнать?
– Смогу ли я когда-нибудь… – Он остановился. Стоило ли задавать ей тот же вопрос, который когда-то он задавал Дельфийскому оракулу? – Я смогу когда-нибудь избавиться от проклятия? – Его голос прозвучал едва слышно.
Селена сдала три карты и удивленно ахнула.
Юлиан и сам все увидел, ему ничего не надо было объяснять. На одной из карт молния ударила в башню, на другой – три меча пронзили сердце, а на третьей демон держал на цепи двух людей.
– Ничего себе, – воскликнула Селена, – никогда не верила, что такое бывает. Здесь этого не говорится, но тебя ждет еще одна битва.
Покачав головой, Юлиан рассмеялся:
– К битвам я привык, хотя сейчас мне было бы легче лечь и умереть.
Грейс вытерла слезы и припарковала машину у бордюра.
К черту все, к черту Юлиана, и пусть убирается обратно в свою книгу. Она ему не кусок мяса на завтрак.
Да как он мог!
Она долго возилась с ключами от двери.
– Как он мог, – прошептала Грейс, когда дверь наконец открылась. Она сходила сума без причины и сама это понимала. Юлиан не виноват в том, что Пол оказался такой эгоистичной свиньей. Не виноват он и в том, что у нее развился страх оказаться использованной.
Но разве она не заслужила того, чтобы ее кто-нибудь любил, чтобы кто-то навсегда остался с ней рядом.
Она-то, наивная дура, полагала, что если поможет Юлиану, то он останется с ней. Грейс вспомнила, как он кинулся через улицу, чтобы спасти ребенка от неминуемой гибели. Прирожденный боец. В ее мире ему не место. Юлиан должен жить там, откуда пришел.
