Колыбельная виски - Стиви Дж. Коул
Я медленно подталкиваю ее к кровати, не разрывая губ, пока она не падает на матрас. То, как ее темные волосы разметались по белым простыням, кажется настоящим искусством, и я прикусываю губу, чтобы не застонать.
— Ты даже не представляешь, что делаешь со мной, — бормочу я, осторожно опускаясь на нее.
— То же самое, что ты делаешь со мной, — шепчет Ханна мне в губы.
Мы целуемся, просто целуемся, кажется, несколько часов. Пока мои губы не становятся болезненными и опухшими. До тех пор, пока я впервые в своей жизни не понимаю, каково это — хотеть кого-то. Не вся та поверхностная чушь, а реально всей душой хотеть кого-то. Меня так сильно тянет к ней, как будто я попал в прилив. И это пробуждает панику в моей груди, потому что я знаю, что тону, но в то же время, это почти освобождение, потому что знаю, что больше не контролирую ничего из этого.
Когда отстраняюсь, Ханна смотрит на меня, изучая, лениво проводя пальцами по моим волосам.
— Как ты думаешь, у каждого ли человека, которого мы встречаем, есть предназначение?
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, не знаю, типа судьба. Как ты думаешь, есть ли причина, по которой мы встречаем определенных людей?
Перекатываюсь на спину, увлекая ее за собой, и провожу пальцами по ее длинным волосам.
— Встречаемся или просто сталкиваемся?
— Наверное, встречаемся.
— То есть мы говорим не о том случайном парне с прищуренным взглядом, который всегда делает мне сэндвич в «Сабвейе»? (прим. пер.: «Subway» — Сеть ресторанов быстрого обслуживания)
Ханна хихикает.
— Нет.
— Ладно, просто надо было убедиться. Не знаю. Может быть. Думаю, что всегда можно найти причину, если захотеть.
Ханна проводит пальцем по углублению в середине моей груди.
— Мне нравится думать, что есть.
— Правда?
— Да, особенно с тобой.
Улыбаюсь, хотя она не может меня видеть, но так же быстро, как это замечание заставило меня почувствовать себя хорошо, я чувствую себя дерьмово. Было так много способов облажаться, так много способов разрушить ее. Я знаю, что так же легко, как она может любить меня, Ханна может меня возненавидеть. Граница между любовью и ненавистью чертовски хрупка. И как бы сильно я ни хотел, чтобы она любила меня, я твердо верю, что невозможно возненавидеть того, кого не любил прежде.
Судорожно сглатываю. Мне не хотелось бы вызвать в Ханне ненависть. Она не такая девушка.
— О чем ты думаешь?
— Даже не знаю. — Я уставился в потолок. — Все это кажется правильным, что ли.
Она прижимается к моей груди и целует меня в шею.
— Так и есть. — На мгновение воцаряется тишина, Ханна замирает, и я думаю, что она задремала. Но потом она выдыхает: — Впервые за долгое время я не боюсь заснуть.
Я хмурюсь.
— Что ты имеешь в виду?
— Я всегда боюсь, что если засну, то проснусь и увижу, что её больше нет.
Черт. Мое сердцебиение учащается. Я не знаю, как на это реагировать, но это разбивает мне сердце.
— Глупо, да?
— Нет, ни сколько.
— Я знаю, что это может случиться в любое время. Я держала пациентов за руки, пока они делали свой последний вдох, но... — Ханна судорожно выдыхает, и я крепче прижимаю ее к себе, целуя в макушку. — Думаю, что мысль о том, что она умрет одна во сне, беспокоит меня сильнее всего. Я просто хочу быть рядом с ней, и, может быть, тогда никто из нас не будет так напуган.
Закрываю глаза от нахлынувших эмоций. В ее голосе столько печали, столько муки. Все, что я хочу сделать, это защитить ее, но как защитить кого-то от жизни?
— Ты же знаешь, что здесь ты в безопасности, верно? Плачь, если нужно.
Она качает головой.
— Все хорошо, когда я с тобой.
— Я всегда буду здесь для тебя, Ханна. Обещаю, мы пройдем через это.
— Я тебе верю.
Через несколько минут ее дыхание выравнивается. Я лежу, обнимая ее и глядя в потолок. Я никогда не позволял девушке приблизиться настолько, чтобы заснуть на мне. Я трахал их и уходил. Каждый раз. Только не с Ханной. Есть что-то очень интимное в том, чтобы держать ее в объятиях. Какой-то момент уязвимость в том, что она доверяет мне достаточно, чтобы заснуть на моей груди. Мне нравится то, что она чувствует себя в безопасности рядом со мной. Такие моменты и есть смысл жизни. Я знаю это лучше, чем кто-либо, потому что пропустил так много таких моментов. Иногда просто хочется, чтобы кто-нибудь обнял тебя.
Иногда это все, что тебе нужно.
Она — все, что мне нужно…
26
ХАННА
Прошла неделя с тех пор, как я впервые осталась у Ноя, и с того времени я оставалась там почти каждую ночь. Я чувствовала себя хорошо только тогда, когда была рядом с ним. Это не означает, что я забыла, что мама больна, или что я смирилась с тем, что потеряю ее, но когда я была с ним, мне не нужно было притворяться сильной, и я могла заснуть, потому что была не одна.
Заканчиваю свою смену в больнице, восхищаясь нашей фотографией, которую Ной прислал вместе с текстом:
Я так скучаю по тебе, что написал для тебя песню.
— И что это за улыбка? — спрашивает Мэг, выворачивая из-за угла и ставя на стойку лабораторный набор.
— Ничего. — Закрыв свои сообщения, бросаю телефон в передний карман халата.
— Опять же, я оскорблена тем, что ты думаешь, что можешь вот так просто лгать мне. Ты же дочь проповедника, — Мэг вздыхает. — Давай. Что сделал твой герой-любовник?
— Ничего.
— Послушай, если ты хочешь, чтобы он покорил мое холодное черное сердце, тебе лучше начать болтать. Я имею в виду, что вы двое не трахаетесь, так что я не уверена, что, черт возьми, вы делаете!
— Мы просто... разговариваем.
— Ага, понятия не имею, что это значит.
— О, боже.
— Я просто хочу сказать, что здесь
