Колыбельная виски - Стиви Дж. Коул
Я не знаю, что сказать, поэтому просто тянусь к стопке тарелок на краю кухонного островка. Бум! Она шлепнула меня кухонным полотенцем.
— Не вздумай. Ты гость, и никто из моих гостей не будет расставлять тарелки.
Ной хохочет в столовой.
— А вот он-совсем другое дело. — Женщина выгибает бровь, прежде чем выставить меня за порог кухни. — Ной, иди сюда и помоги мне.
На его губах появилась самодовольная улыбка.
— Придешь еще несколько раз, она и тебя заставит помогать, не волнуйся. — Ной сжимает мое плечо, когда проходит мимо меня и входит в кухню.
Сажусь за стол, уставившись на антикварный шкафчик в углу, заполненный статуэтками клоунов, в то время как Ной и его бабушка суетились на кухне. Там около пятидесяти клоунов, и чем дольше я смотрю, тем более зловещими кажутся нарисованные улыбки. Я никогда не понимала, почему люди считают их милыми. Они ужасны.
— Жутко, как в аду, да?
Подпрыгиваю от неожиданности, услышав голос Ноя.
— Прекрати ругаться, мальчик! — кричит Дорис.
Он ставит картофельное пюре на стол.
— Сладкий чай?
— Воду, если можно.
— Черт... — бормочет он, возвращаясь на кухню.
— Мальчик! — Слышу звук шлепка, полагаю, что Дорис шлепнула Ноя полотенцем для посуды.
— Ну, бабушка, она только что отказалась от сладкого чая. Это серьезное преступление.
Дорис входит в столовую, поставив корзинку с жареным цыпленком рядом с миской, наполненной зеленой фасолью и горохом.
— Я не молилась за него в детстве, наверное, это моя вина. — Она выдвигает стул и с громким вздохом плюхается на него. — Ух, легче не становится.
Ной расставляет тарелки и корзинку с горкой свежего кукурузного хлеба, прежде чем сесть рядом со мной.
— Ладно, — фыркает Дорис, вытирая лоб салфеткой. — Давайте помолимся. — Она склоняет голову и переводит взгляд на Ноя. — И закрой глаза, сделай все правильно ради ребенка проповедника, хорошо? — Мы закрываем глаза. — Дорогой Милостивый Небесный Отец, мы благодарим тебя за этот день, за пищу перед нами, которую ты нам послал. Мы благодарим тебя за Ноя и Ханну, пусть она приведет его к твоему славному спасению, потому что мы все знаем, что он немного баламутный. Мы благодарим за мисс Томпсон, даже если она любопытнее двухголового дятла. И спасибо за эту новую бездомную кошку мистера Джигглса, она действительно помогла со всеми полевыми мышами, которые любят забираться в мою кладовку и есть мои печенья. Пусть мы по-прежнему будем благословением для тебя и сделаем так, чтобы ты по праву гордился нами. И, пожалуйста, когда придет мое время, забери меня во сне. Не заставляй меня страдать. Аминь. — Мы начинаем открывать глаза. — О, и спасибо тебе за Алабамский футбол и, пожалуйста, благослови тренера Сабана. Аминь. Снова.
Ной наклоняется ко мне.
— Она всегда молится за Ника Сабана, даже когда забывает помолиться за меня.
— Я очень серьезно отношусь к своему футболу, — говорит она, потянувшись за кукурузным хлебом. — Так что давай покончим с этим прямо сейчас, мисс Ханна. «Ролл-Тайд» или «Оберн Игл»?
— Не говори, что тебе все равно, — шепчет Ной. — Это еще хуже, чем сказать, что ты за Оберн.
— Эм, «Ролл-Тайд»…
Дорис хлопает в ладоши.
— Тогда все будет в порядке.
После ужина Ной убрал со стола, мы сыграли несколько раундов в покер, и Дорис выиграла каждую партию. К тому времени, как мы уезжаем, Ной задолжал ей два дня воскресной школы и ужин с бифштексом.
Дорис держит дверь открытой, влажный воздух проникает внутрь и липнет к моей коже.
— Это было очень мило с твоей стороны — потакать старой леди и обедать с ней.
— Что ж, большое спасибо за приглашение. Без сомнения это лучшая жареная курица, которую я когда-либо пробовала.
Она хлопает меня по спине.
— Я люблю тебя, бабушка, — говорит Ной, наклоняясь и целуя ее в щеку. — Я зайду к тебе завтра.
— Хорошо, ладно. — И с этими словами она закрывает дверь.
Мы забираемся в грузовик Ноя, и он заводит двигатель, прежде чем поправить зеркала и посмотреть на меня.
— Двигайся сюда. — Он похлопывает по среднему сиденью.
В моей груди возникает трепет. Что-то настолько простое не должно было произвести такого эффекта. Отстегиваю ремень безопасности и двигаюсь к нему. Улыбаясь, он проводит пальцами по моей щеке и нежно целует, прежде чем дать задний ход.
— Останься со мной сегодня, — шепчет он. — Пожалуйста, только на одну ночь. Не оставляй меня.
Кажется, в этой просьбе есть что-то еще, что-то отчаянное и совершенно невинное.
— Я просто хочу спать рядом с тобой и обнять тебя.
— Ладно, — выдыхаю я.
Как можно отказать плохому мальчику, который на самом деле не плохой? Это не возможно. Действительно не возможно.
25
НОЙ
Порывшись в своем ящике комода, вытаскиваю футболку Imagine Dragon и бросаю ее Ханне.
— Можешь спать в ней, если хочешь.
Она робко берет её в руки. Боже, она выглядит так неуместно, стоя рядом с моей кроватью, как будто сомневается в том, что делает.
— О, черт. — Возвращаюсь к ящику, хватаю пару баскетбольных шорт и протягиваю ей. — И вот еще это. Ты наверное в них утонешь, но…
Ханна отворачивается от меня, прикусывая губу. Я даже ожидаю, что она скажет мне отвезти ее домой, но затем она подходит ко мне и берет у меня шорты. — Все нормально. — Ханна бросает их на комод. — Я доверяю тебе.
Её взгляд останавливается на моих губах, а рука ложится на мою грудь.
— М-м-м. — Медленно приближаюсь к ее губам. — Не знаю, говорил ли кто-нибудь такое раньше.
— Не знаю, хочу ли знать об этом.
Боже, она сводит меня с ума. Сжимаю её волосы в кулак и прижимаюсь губами к ее губам. Тонкий намек на вишню перемещается с ее губ на мой язык, напоминая о том, насколько она невинна на самом деле. Буквально. Это похоже на смесь опасения и страха, робкого вожделения. Если бы Ханна была любой другой девушкой, я бы с радостью испортил ее ровно за десять секунд. Но это была не какая-нибудь другая девушка. Она та, которая заставила меня поверить в то, что я могу стать лучше. Мне кажется, что поцелуи с ней сродни тому, когда атеист впервые видит Бога.
Одухотворенные.
То, что вы знаете, что никогда не забудете. Она почти заставляет меня простить себя за все глупости, которые совершил в своей жизни, за всю ненависть, которую держал в себе так долго. Я понимаю, что любовь к ней может заставить меня забыть обо всем этом,
