Временный интерес (СИ) - Люда Вэйд
— Как мама? — интересуется он первым делом, и я тут же испытываю неловкость, смешанную со стыдом. Ведь он подписал мне срочный отпуск для ухода за мамой, а я успела побывать на люксовом пляже.
— Лучше, спасибо…. За ней присматривает сиделка, — произношу, смотря в пол. Глеб позаботился о том, чтобы её вернули, сразу после моего отъезда.
— Если что-нибудь понадобится, обращайся, постараюсь помочь, — предлагает начальник участливо.
— Спасибо, пока всего хватает! — Мне снова неловко. Но почему? Разве я сделала что-то предосудительное?
И тут Сергей как-то странно на меня смотрит. Или мне это только кажется?
— У меня для тебя новость, — продолжает он.
— Д-да? — Похоже на паранойю, но мне становится тревожно.
— Помнишь наш разговор о другой должности? — спрашивает он, пристально глядя на меня.
— Да… Конечно, — пытаюсь изобразить заинтересованность.
— Я намерен объединить отделы продаж нескольких филиалов, и мне нужен будет руководитель для этого направления.
— Понятно…
— Должность ответственная, объём работы — огромный.
— Я поняла, да…
— Уровень заработной платы соответствующий.
— Да, конечно…
— Но всё не так просто. Будет конкурс, кандидатов несколько. Если ты готова, дай мне знать в течение двух недель… У тебя хорошие шансы, — заключает он, не сводя с меня глаз.
Я почему-то с облегчением выдыхаю. Две недели? Окей! Что-нибудь решу за это время.
Уточнив кое-какие детали, спешу покинуть кабинет. Не хотелось бы показаться просителем, который в последний момент даёт задний ход, но, похоже, именно так всё и выглядит.
Новая должность, новые деньги — это ли не повод для радости? Безусловно. Но только не тогда, когда ты горишь делом, никак не связанным со страхованием, и стремишься направить все силы туда. Вот бы забежать вперёд и подсмотреть, получится ли у меня.
Приезжаю домой, но не перестаю думать о планах. «И хочется, и колется» — иначе не охарактеризовать моё состояние.
Отчаянно нуждаюсь в поддержке, в душевном разговоре, но Эмми не может — у Алиски жар. Мы переносим наше душевное общение и передачу подарков на неопределённый срок.
Я звоню маме, но не за советом — не хочу её напрягать — а просто, узнать, как она. Но мама общается скупо, будто только и ждёт от меня отчёта о разговоре с Глебом, на который я, конечно, никогда не решусь. Почему? Потому что не считаю его уместным.
Боюсь всё испортить. Я чувствую, что запуталась в недосказанности, скрытых обидах, но не могу ничего изменить. Иногда всё чудесно — будто парю в облаках рядом с ним, а потом вдруг чувствую себя игрушкой в его руках.
Вот и сейчас терзаюсь сомнениями: могу ли я просто так позвонить ему, или он ещё занят и будет не рад, что отвлекаю? Глеб никогда не предупреждает о своих планах, а я не хочу навязываться. Верчу телефон, ожидая чего-то, и вдруг он вспыхивает входящим уведомлением. Ожидая увидеть что-то в стиле «Я отправил за тобой машину, выходи», вижу сообщение от Олега, с которым мы пытались строить отношения месяца два назад:
«Привет, Марина. Как твои дела? Ты не выходишь у меня из головы. Вопреки твоим пророчествам, не могу тебя забыть. Подари мне свидание, прекрасная девушка. Дай мне ещё один шанс. Я очень прошу. Пожалуйста! В любое время и в любом месте…»
И россыпь сердечек, цветочков и грустных смайликов.
Вот чёрт!..
Глава 39
Глеб
— Глеб Николаевич, вся информация у вас на почте, по отелю данные продублировала, — произносит Оля, выходя следом за мной из приёмной.
— Благодарю, Ольга. Посмотрю, — отвечаю я, не сбавляя темпа.
— Звонил Исаев Борис Ильич… повторно.
— Я же сказал: перенаправить к Михаилу. — Неугомонный старик, чует, что кресло под ним шатается. Что-то затевает?
— Он отказался с ним говорить.
— Его проблемы, — бурчу себе под нос.
— Просил передать дословно: «Вопрос не терпит отлагательств».
— Я понял. Спасибо, Оля. Хороших выходных! — обрываю её, давая понять, что дальше сопровождать меня не нужно.
Все мысли уже о той, кто сидит внизу в машине. Понимаю, некрасиво заставлять её ждать. Совсем не в моих правилах, но дела не отпускали.
Направляюсь к лифту и спускаюсь в подземный паркинг офисного здания, где меня встречают чёрный автомобиль, уютный салон… и её тёплые губы.
— Прости, закрутился, — произношу, вглядываясь в глаза и пытаясь понять, всё ли в порядке.
Спустя пару мгновений мы уже мчим в аэропорт.
У меня дела в столице. Марина сначала отмахивалась от приглашения, ссылаясь на вторую работу, которой будет занята все выходные, но я был настойчив и убедителен. Мы и так всю неделю не виделись — не личная жизнь, а какие-то качели. Она почему-то избегает оставаться у меня на ночь. Подозреваю, что не нравится моя квартира. Мне что, купить другую? Убрать картину над кроватью? Я не знаю, что её обрадует, а сама необходимость анализировать наши отношения непривычна и вызывает замешательство. После своего развода я избегал подобного, да этого и не требовалось.
Смотрю в зелёные омуты её глаз и читаю в них смятение последних дней: Марине тоже было о чём подумать. Изводит себя, решает что-то. Ей становится некомфортно со мной? Или всегда так было? Как долго выдержит? Мой подарок не помог, лишь усложнил всё. Кто бы мог подумать? Впрочем, реакции с восторженным визгом и потоком фото в сеть от Марины я точно не ждал. Но её недоумение меня разозлило, будто ей стало стыдно, когда поняла, что этот «Мерс» для неё. Я ведь как лучше хотел — её старой тачке давно пора на разбор.
Я сжимаю её ладонь весь полёт. Присутствие Марины рядом стало нормой, она как-то пластично вплелась в моё нутро, заняла там место, не нарушая привычного течения. В постели мы — единое целое, но жизнь не ограничивается лишь этим. Это, прежде всего, ежедневная близость, совместный быт, а мы с ней разные. Я не готов поступаться устоявшейся жизнью, а ей будет лучше с кем-то более практичным и менее обременённым делами и прошлым опытом.
Мысль о ком-то
