Моя взрослая девочка - Лена Поллина
— Ничего подобного я и не планировала — говорю хриплым голосом, подходя к урне.
Переведя взгляд на карусель, наблюдаю, что бы у моего поступка не было свидетелей и как только темноволосая голова моей дочери скрывается в “ слепой зоне”, выбрасываю ее лакомство.
Достав из сумки салфетки, вытираю руки, стараясь не реагировать на присутствие мужчины, чья аура пожирает меня громко и нагло чавкая.
Господи…Я…Я не знала про свадьбу…
Ощущаю себя полной дурой, когда задаю самый волнующий меня вопрос:
— Тогда зачем ты вьешься вокруг моей дочери?
Мне правда интересно об этом узнать.
Если у него не было планов на нас, зачем давать надежду ребенку?
Подняв голову, смотрю на Камаева, который задумчиво изучает моё лицо.
Я уверенна, что оно красное и для такого умного мужчины, как он прекрасно известно, что творится в моей голове.
— У ребенка должен быть отец. Не воруй эту возможность…
— Егор… — цежу, пытаясь сдержать слезы, но он шумно выдыхает, задирая глаза к небу, словно просит у него помощи.
Вынуждена его огорчить, потому что там ему не помогут.
— Я не хочу с тобой ссориться на глазах ребенка — сверлит он меня твердым взглядом, от которого моя кожа покрывается мурашками.
Я поражена до глубины души его наглостью.
Мне хочется порекомендовать ему катиться в задницу, но именно в этот момент, карусель со скрипом останавливается и к ней стремится поток родителей.
И снова я проглатываю шок, потому, что Егор разворачивается и стремится к турникету.
И он делает это так уверенно, словно имеет на это право.
Прекрасно!
Глава 24
Настоящее
Егор
Подняв взгляд ввысь, смотрю на новостройку, во двор которой десять минут назад, въехала моя тачка.
Я знаю, что Сашка дома и ждет меня, распаковывая ресторанный ужин, но с тех пор, как мы с девчонками в гнетущем молчании вышли из парка у меня отсутствует желание проводить вечера со своей невестой.
Четыре дня, я как карась на сковороде.
Шкварчу и подпрыгиваю.
Нервяк долбит так, что даже на переговорах я вылетаю из сути происходящего.
Сложив руки в карманы брюк, стучу по колесу тачки, соображая, к чему я приплыл.
“И что дальше”? — добит мне в мозг Леськин голос.
А знать бы, блять, что дальше?
Меня явно сносит куда-то не туда и это дико бесит.
Внутри меня словно мечется дикий зверь, которого заперли в клетку, а тому на волю надо.
Вот только такое сравнение меня не устраивает, ведь я прекрасно понимаю о какой “клетке” идет речь.
Да и что из себя представляет “воля” тоже.
Нажав на сигналку, толкаю брелок в карман брюк и шагаю к дому.
На зеленом газоне работают автоматические поливалки, орошая зелень и придавая ей свежесть.
В жару-то, что нужно.
Только вот эта свежесть к сожалению не может охладить мой мозг.
Я могу врать Олеське, Сашку водить за нос могу, но себя, то не выйдет…
Я хоть и подтормаживаю процесс тяготение к малюсенькой, но такой хорошенькой семейке, но, блять…Остановить я его не смогу.
Он херачит на меня гребанным локомотивом.
Леся все правильно все делала в парке.
Я жестил.
Пять лет назад я даже предположить не мог, что верность — это круто.
С недавних пор эта самая верность — мой принцип.
У меня их на самом деле достаточно, но одну из них–честность, я уже похерил, скрывая от невесты истинное положение дел с Варей.
Дальше жестить я не собираюсь.
Поднявшись на нужный этаж, открываю дверь, за которой, я уверен, уже приготовлено все, для того, чтобы эта ночь стала для меня охренительно расслабляющей.
— Егор, я раскладываю ужин, проходи — с кухонной зоны весело звенит голос моей невесты.
Опустив взгляд в пол, разглядываю витиеватые узоры напольной, мраморной плиты, не собираясь сдвигаться с места.
Мне не нужен этот ужин…
Эти мысли даже звучат поэтично, что уж говорить о их значении.
Меня больше не тянет к этому лоску и глянцу и судя по всему мой мозг капитально перещелкнуло еще тогда, пять лет назад, но осознание пришло недавно. Противился и оттолкнуть его пытался, но…Не вышло…
Босые шлепки движутся в мою сторону и я от этого вскидываю взгляд.
Через несколько секунд из-за угла выруливает Сашка, облаченная в атласный домашний костюм.
Ее брови удивленно дергаются, а большая деревянная ложка, которой моя невеста судя по всему раскладывала наш сегодняшний ужин, в ухоженных пальцах смотрится противоестественно.
Ей не идет быт.
Абсолютно.
Коктейльные платья на тонких бретелях-да. Офисный лук — более чем. Охуенное бельё — вообще ее родная кожа, но…
Серая пижама с Микки Маусом, в которой когда-то засыпала моя взрослая девочка мне…блять…прям по душе.
А вот это вот все… Не моё…Теперь — нет.
— Ты проходить будешь? — шутливо-строгим тоном спрашивает Саша, глядя в мои глаза, но увидев в них серьезность, от которой меня уже самого тошнит, сбрасывает веселье.
— Что-то случилось? — тревожится Саня, подходя ближе.
Случилось.
Много чего случилось, моя дорогая…
— Прости… — хриплю, не прерывая зрительного контакта.
В груди все болезненно сжимается, от ее потрясенного взгляда.
Эта женщина в любой ситуации держит лицо.
Лишь один раз я был свидетелем ее истерики.
— Ты…Натворил что-то?
По — моему у нас обоих большие проблемы, потому что в распахнутых, голубых глазах рождается подозрение, а следом начинают поблескивать слезы.
Сашка их не может контролировать.
Это видно по тому, как взволнованно дергается ее горло, как она роняет руки вдоль тела совершенно забыв про ложку, с которой стекает красный соус. Прямиком на мраморную плитку стекает.
Словно это не соус,а кровь из раны, которую я наверняка сейчас своими словами проковырял в ее сердце.
— Прости…Но свадьбы не будет, Саш.
Мне самому мерзко от того, что я несу, но твою мать выхода другого у меня нет!
Мне башню срывает от воспоминаний, которые намертво въелись в мой мозг.
На них Леська в стрингах, пританцовывая, натягивает на свою охрененную задницу сорочку, а потом эти же ягодицы, маняще вибрируют, когда я ее трахаю сзади.
Я словно на повторе вижу, как Олеська счастливо улыбается, когда бегает в парке за Варюшкой, а та с визгом уносится от нее прочь.
Как потом, ее маленькая дочь, прижимается к
