Отпуск с прокурором - Юлия Юрьевна Бузакина
Забрав деньги, спускаюсь вниз.
На первом этаже нашего семейного дома царит такая тишина, что хочется заткнуть пальцами уши, лишь бы не давило на голову. Странно, конечно, что за углом меня не поджидает родная матушка. Может, на шопинг отчалила или Степу спасать? Впрочем, какая разница?
По дороге к выходу я вскрываю бар. Вина в подвале у моей семьи предостаточно, поэтому я без зазрения совести забираю несколько бутылок с собой. Думаю, у моря нам с Асей они пригодятся.
В столовой натыкаюсь на бабулю Софию. Она бодро жует сваренную на молоке овсянку. На стене тихо работает телевизор, показывают какую-то программу для пенсионеров — кажется, что-то про модный приговор. Странно, что бабуля задержалась так надолго. Видимо, некому ее отвезти домой, вот она и застряла в гостях.
— Лёвушка! Свет очей моих! Ты что, бар опустошил? — радуется она. — А ну, плесни бабушке вина в бокал, чтобы жизнь пресной не казалась!
— Привет, бабуль! — оживляюсь я. Вот кого я рад видеть, так это бабушку Софию!
Дарю ей улыбку и распахиваю дверцы кухонного шкафчика. Нахожу штопор, достаю бокал на высокой ножке и наполняю его до краев первоклассным вином.
— А где жильцы этого дома, бабуль? — присев рядом, интересуюсь у нее.
Она пожимает плечами.
— Разбежались все, — сообщает мне доверительно.
— То-то я и смотрю, тихо так, что хочется уши заткнуть.
— Какое там «тихо»! Тут давеча выяснилось, что у мамки твоей любовная связь с прохвостом.
— С Хвостовым? — уточняю удивлённо.
— Точно! С Хвостовым. Та-а-акой скандал был! — Бабуля хмыкает и тут же отвлекается на телик. — Ну зачем вы ей красное подобрали?! Тьфу, не идет же ей красный! – отчаянно качает головой.
Я приподнимаю бровь. Жизнь моей семейки перестала быть пресной? Впрочем, плевать.
— Левушка, а раз уж ты мне вина налил, то пожарь и стейк! Жуть как надоела эта овсянка на молоке! — Бабуля презрительно отодвигает от себя кашу и хитро посматривает на меня.
Я несколько мгновений размышляю. Не бросишь же её здесь одну? Да и что мне стоит развести огонь?
Достаю из морозилки готовые к обжарке на гриле стейки и выкладываю их на решетку.
— Кто же вскрыл тайну маминой интрижки? — интересуюсь попутно.
— Случайность! Чистой воды случайность, Лёва! Отец твой взял телефон матери, пока та принимала ванну, а там… переписка с прохвостом во всех красках!
— С Хвостовым? — поправляю её снова. Подхватываю поднос с сырыми стейками и направляюсь в сторону террасы, где стоит гриль.
— Да-да, с Хвостовым. А ещё… — Махнув рукой на происходящее на экране безобразие и овсянку, бабуля семенит за мною следом с бокалом вина. — От Степана вчера вечером внезапно ушла Наташа.
Я молча развожу огонь. От воспоминаний о прошлой ночи к горлу подкатывается тошнота. «Удивительно, и почему Наташа ушла?» — хмыкаю про себя ядовито. Знаю, гадко, но мне жутко приятно от того, что я приложил руку к уходу Наташи: пусть и не равноценная, но сладкая месть Степану за Асю.
— Взяла детей и посреди ночи уехала к родителям в пригород, ещё и на развод грозится подать. А тесть, охотник со стажем, сказал, что ежели Степа ещё хоть раз появится у их дома, он отстрелит ему яйца, — продолжает делиться новостями бабуля. — Яйца у Степана одни, поэтому ехать за женой он не спешит. В нашем доме тоже не показывается, поэтому мама ваша после вчерашнего дикого скандала помчалась на ночь глядя в Ростов на своей машине.
— Зачем?
— Как — зачем?! На Степана прошлой ночью напали бандиты. Он бедный, ни жив ни мертв! Она его заберёт и привезет домой. Привезла уже, наверное.
Я презрительно фыркаю и концентрируюсь на гриле. Запекаю стейк, парочку луковиц и перцев. Бандиты напали, да как же!
Мне плевать на Степана с самой высокой колокольни, и на его вранье Наташе и семье тоже плевать.
Засучив рукава рубашки, я вожусь во дворе у гриля. Бабуля, устроившись в плетеном кресле, подставляет лицо вечернему солнышку и балдеет.
Пахнет стейк замечательно, аж слюнки текут! Отпиваю из бутылки глоток холодной минералки и возвращаюсь к огню.
В кармане джинсов вибрирует мобильник. Скривившись, выуживаю его на свет. Чувствую, что звонит мать.
— Чего тебе?! — бурчу без приветствия.
— Лев, у нас случилась беда: на Степана напали бандиты! У него все отобрали: деньги, мобильный телефон, документы! — Её голос звенит тревогой. — Ты не мог бы приехать и помочь?
— Нет! — рявкаю так громко, что бабуля подскакивает в кресле.
— Почему?! — Мама теряет дар речи.
— Потому что мне на него плевать! — усмехаюсь зловеще.
— Как ты можешь?! На него там бандиты напали! Обокрали и избили! Ты бы, Лев, не ухмылялся, а приехал на помощь! — с укором отчитывает меня мать.
— Ха! — срывается у меня презрительное.
— Ты совсем не ценишь родных! Его жена бросила!
— Меньше надо было секретутку шпилить за её спиной.
— Ты невыносим! Мне иногда кажется, что тебя подменили после возвращения!
— А мне иногда кажется, что это Степу к нам в семью занесло попутным ветром! — фыркаю с презрением.
Мать замолкает. Я отрываю трубку от уха и смотрю на экран, потому что мне кажется, что связь прервалась. Нет, не прервалась. Это моя фраза о попутном ветре выбила из мамочки все красноречие.
— Не хочешь, не приезжай, — наконец обиженно выдыхает она. — А я хочу устроить приём на выходных.
— Деньги девать некуда?
— При чем здесь деньги? Я хочу подбодрить твоего брата! Устроим праздник с барбекю в честь нашего любимого Степы!
— Ну-ну, давай! Желаю удачи! Можешь сразу на праздник ему претендентку на роль новой жены притащить. Уверен, Ариночка с большими зубками не будет против ротации.
Три, два, один — и мама швыряет трубку.
Ухмыляюсь и возвращаюсь к стейкам. Чуть не подгорели!
— Все развлекаешься? Доводишь мать до белого каления? — слышу насмешливый голос бабули.
Я поворачиваюсь. Бабушка сидит в кресле и с интересом посматривает на меня.
— А Степку ведь и вправду попутным ветром занесло, — осмотревшись по сторонам и убедившись, что никто не подслушивает, сообщает шепотом.
— В
