Мой любимый (не) медведь (+ Бонус) (СИ) - Юнина Наталья
— Саш, поставь меня, я сама пойду. Я пока не разучилась это делать.
Только Потапов меня как будто не слышит, несет, как оказалось, по помещению клуба, в сторону выхода. Вот и Сашин джип. Мой медведь открывает дверь и опускает меня на заднее сиденье. Сам же обходит с другой стороны и садится рядом со мной.
— Поехали. Ты как? — обращается ко мне Потапов.
— Нормально, только, кажется, голос охрип.
— Во всем есть положительные стороны, в ближайшее время будешь мало болтать.
— Не смешно, Потапов.
— Знаю, прости. До сих пор в шоке, как человек может так орать, тебе нужно было в оперные певицы подаваться.
— Они там все жирные, это что опять намек, что я толстая?
— Твою мать, ну как ты это делаешь?
— Никак. Давай поговорим дома, тут все-таки человек посторонний.
— А я хочу сейчас. Может, пить хочешь?
— Нет.
— А что хочешь?
— Писать.
— Тогда потерпи немного, хотя если хочешь делай это здесь, в автосалоне все отстирают.
— Дурак! — бью Потапова в бок со всей силы.
— Да я шучу, иди сюда, — он прижимает меня к себе и начинает гладить по голове. — Рокотов или кто-нибудь другой тебе ничего не сделал? — шепчет на ухо.
— Если бы ты не появился, эти амбалы вероятнее всего сделали бы, а так нет. Ты меня спас, Потапов, как в сопливом кино.
— Вот зачем ты добавила эту фразу?
— Я была бы не я, если бы ее не сказала.
— Твоя правда.
— Как ты меня нашел?
— Сначала посмотрели запись с клиники, ну а дальше дело техники и профессионалов.
— Ясно. Я устала и очень хочу в душ, там знаешь какой диван был вонючий.
— Все-таки сиденье придется отмывать в автосалоне.
— Потапов, я тебе сейчас нос откушу. Ты, кстати, зачем мне по носу ударил?
— Ты не приходила в себя, что я еще мог придумать?
— Поцеловать меня.
— Тогда ты бы мне откусила язык.
— Вполне вероятно.
— Приехали, — доносится голос водителя.
Открываем двери и выходим вместе из машины, Потапов берет меня за руку и ведет в сторону подъезда.
***
— Саш, ты куда?
— В душ.
— Я одна хочу.
— Еще чего, давай живо.
— Ну ладно, сам напросился, — Саша быстро раздевается и принимается за мой халат. — Пока ты не снял его полностью, я хочу тебе кое-что сказать. Я тебя люблю, вот без приколов, как есть говорю, — Саша перестает расстегивать халат и скептически на меня смотрит.
— Они что-то сделали тебе?
— Да нет же. Просто я никогда тебе это не говорила нормально. Вот так, как надо.
— Да я и так это знаю, я тебя тоже люблю, хотя я это говорил тебе много раз, но ты почему-то всегда в это время делаешь пху-пху-пху.
— Скажи спасибо, что не хрю-хрю. В общем, ты… я… блин! Я вела себя немножко неадекватно после поездки, потому что после съеденного экзотического фрукта со странным названием, которого я не помню, у меня кое-что случилось.
— Что?
— Небольшая аллергическая реакция.
— И?
— И… я не хотела, чтобы ты видел на мне эту реакцию, поэтому и куталась в этот ужас и не давала себя трогать. Вот, — Потапов тут же распахивает халат.
— Твою мать!
— Я же просила не трогать мою маму.
— Алина, ну как так? Почему мне не сказала?
— Потому что я ужасна! Вот почему.
— Ну ты чего, плакать собралась?
— А что, всем бабам можно, а мне нет?!
— Ну все, пойдем в душ, малыш. А тебе это точно мочить можно?
— Вообще нет, но я немного.
— А может не надо.
— Надо!
ГЛАВА 27
— Тебе точно не больно? Вытираю свою пострадавшую девчонку махровым полотенцем.
— Саш, не будь нытиком, это всего лишь аллергия. Это пройдет, просто чешется по ночам, а ночью моя рука мне не владыка.
— Хочешь я прикую тебя наручниками к кровати?
— У этой кровати нет нужного изголовья.
— Кстати, о кровати, — беру на руки Алину и несу в спальню. — Мы через неделю переезжаем загород. На то, чтобы перевезти свою одежду и прочую фигню времени тебе хватит. Завтра мы выплачиваем до конца твою ипотеку и закрываем этот вопрос. И чтобы ты не говорила и как бы не возникала, будет так.
— Вообще-то я не против, — скептически смотрю на Алину и не верю своим ушам. — Что ты на меня так смотришь?
— Странно, что ты не вопишь.
— Говорят, мужчина должен решать все проблемы, вот и решай. Я тебе доверяю, Саша. Оплачивай мою ипотеку, перевози мою тушу загород, только работать я останусь там же.
— И ездить с водителем.
— Договорились.
— С тобой точно ничего не сделали там?
— Точно. Просто чего тянуть? Я в том подвале пробыла всего несколько часов и если с твоим кокосником я еще справилась, то вот с теми мордоворотами уже бы нет. Я когда их увидела, поняла, что это конец, реальный хреновый конец, и уж точно не надеялась, что появишься ты. А ты появился, как в кино, в последний момент. Потапов, ты мой герой.
— Ой, тебе точно по голове чем-то ударили.
— Дурак, — Алина встает с кровати и забирается мне на колени. — Саш, а что будет с кокосником? Ты только, пожалуйста, не убивай его.
— Я не собираюсь его убивать. Зачем мне об него руки марать? Тебе может сложно в это поверить, но я не занимаюсь мокрухой. Еще давно дал себе установку, пускать в ход силу только тогда, когда стоит выбор между жизнью и смертью. Рокотову хватило пары ударов в морду, зачем мне его добивать? Он же слабак по сути. Мало того, умом не блещет.
— И что с ним будет?
— Этим уже занимаются менты. Но вероятно срок, и немаленький.
— Так, наверное, даже лучше.
— Да ладно?
— Да, — Алина зарывается в мои волосы и впивается в губы. — А ты меня совсем не хочешь? Очень страшная, да?
— Конечно, нет, я тебя просто попой к верху уложу, попа не в сыпи, я проверил.
— Хорошо, Потапов, укладывай.
***
Полтора месяца относительного спокойствия и обычного счастья. Терентьева даже утихомирила свой пыл, хотя язык по-прежнему в ходу. Только иногда всплывали воспоминания, как малинку похитил этот ушлепок и все ради сраных клубов, вот нет у некоторых людей никаких ценностей, только бы денег грести, еще и на наркоте зарабатывая. Как же он меня тогда взбесил, я даже не успел поначалу особо испугаться за Алину, сразу связался с Озеровым, а он по своим связям нашел, куда спрятали мою болтушку. Но вот, когда ехал в клуб, тогда пришло осознание того, что убить-то ее — не убьют. А вот попортить ей психику или еще хуже изнасиловать — могут, ведь я замечал, как кокосник на нее смотрит.
Тут меня передернуло, но была надежда на то, что Алинкин язык без костей сделает свое дело и не даст к ней прикоснуться. Какого было мое облегчение, когда я увидел этого урода не с Алиной, и с каким удовольствием зарядил ему пару раз. А Терентьева не подвела, вопила, как тысяча рябчиков, когда я к ней ворвался. Моя девочка.
А сейчас, наверное, я виноват сам, если бы настоял, она бы никуда не пошла. И вот теперь я пожинаю плоды собственной глупости. Нет, я правда ей доверяю, но, сука, как же тяжко осознавать, что она вот уже три часа сидит со своим бывшим ушлепком. И плевать, что они никогда не встречались как пара, все равно это дико злит и гложет. Все, что надо я о нем узнал, да что там, даже больше, чем надо и реально ничего плохого не нашел. Вот только был один нюанс. Наш дружочек Артемка был донельзя хорош. На таких мужиков бабы липнут на раз-два. Сам себе не могу объяснить, чего боюсь, только вот факт, чего-то, да боюсь. Я даже в клубе так не волновался, через считанные минуты знал, что, где и как. Там надо было только быстро среагировать, что собственно я и сделал. А здесь сам не знаю чего мне ждать, и хуже всего, что от меня здесь ничего не зависит.
На часах одиннадцать вечера и это ой, как меня не радует, не хочу ей названивать и ссориться, она сама должна приехать, без моих напоминаний, вот только сказать самому себе проще, чем сделать. Измеряю шагами гостиную и тихо бешусь. Только один Венц на меня смотрит снисходительно, мол сядь хозяин, придет твоя балаболка в целости и сохранности.
