Не для любви (СИ) - Айрон Мира
— Собралась, Федя. Соскучилась по вам — жуть! Подарки всем купила.
— Я завтра с отцом приеду тебя встречать. А у Ярика соревнования. Он и сегодня на тренировке.
Ярослав, который ста́тью и внешностью полностью удался в Глеба (и вообще, в породу Никифоровых), был прилично выше ростом старшего брата и занимался волейболом.
— Да ладно, зачем меня встречать, да ещё целой делегацией? — начала притворно отказываться Ольга, хоть и была счастлива до безумия. — Чай не прЫнцесса, на такси доберусь.
— Ещё чего! — возмутился Фёдор. — Ты что, сирота — одна добираться? Это не обсуждается.
— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, — рассмеялась Ольга. — Как учёба?
— Да как обычно, мам. Всё хорошо. А что за голоса у тебя там?
— Гуляю, иду по пешеходной улице.
— А давай следующим летом все вместе в Питер сгоняем? Погуляем? Что-то завидно стало.
— Конечно, сгоняем, если ты так хочешь.
— Крёстный приезжал вчера вечером. Из Турции вернулся на днях, тоже подарки привёз.
Крёстным Фёдора когда-то давно стал Бахтеев. Конечно, Глеб был, мягко говоря, против такого поворота событий, но Ольге удалось его переубедить. Она была по-прежнему очень благодарна Лёхе и считала, что именно он дал ей путёвку в новую жизнь, помог начать всё с чистого листа искренне и по-настоящему.
Ольга так и не узнала, кому обязана своим чудесным спасением, однако была уверена в том, что если Господь распорядился подобным образом, значит, у него была на то причина, замысел. А потом её тащил Лёха, и вытащил. Именно его отношение к ней помогло Ольге снова почувствовать себя человеком и постепенно поверить в окружающих людей.
— И как папа? — осторожно спросила Ольга.
— Да как обычно, — рассмеялся Фёдор. — Папа с крёстным просидели до половины ночи, дегустируя ви́ски и водку, и выясняя, что лучше. Крёстный потом отсыпался до обеда и уехал не так давно. Правда, сказал, что всё равно скоро снова приедет. Тогда, когда ты вернёшься.
"Всё по-прежнему, — мысленно улыбнулась Ольга. — Ничто не меняется, а это значит, что всё хорошо".
Они ещё немного поболтали с Фёдором, и она начала подниматься на крыльцо галереи.
* * * * * * * * * * * *
Стараясь держаться в стороне от всех остальных ценителей современного фотоискусства, Ольга в одиночестве переходила от стенда к стенду, иногда подолгу задерживаясь у какой-нибудь работы, и вдруг, к своему немалому удивлению, поняла, что ей здесь нравится.
Не было ничего претенциозного и пафосного, вообще не было, от слова "совсем"! Зато было много портретов обычных людей, в которых автору удавалось раскрыть и ярко выразить неожиданные черты характера или внешности. А ещё автор явно увлекался городским пейзажем.
Что-то шевельнулось в отдалённом уголке сознания Ольги, какое-то давнее воспоминание, но, как говорится, это было давно и неправда.
Вскоре появился сам господин Сокольский, — Ольга поняла это по тому, как зрители окружили высокого и статного, чуть полноватого мужчину с небольшой стильной бородкой и лежащими волнами довольно длинными, спускающимися почти до плеч волосами.
Одет фотохудожник был вполне современно и демократично, что тоже вызвало симпатию у Ольги. То, как Януш Сокольский двигался, манера разговора, — всё это показалось неуловимо знакомым. Видимо, всё же Ольга когда-то читала о нём в интернете или видела репортаж с какой-нибудь его выставки.
В какой-то момент, очевидно, почувствовав взгляд Ольги, Сокольский посмотрел на неё, и Ольга, глупо смутившись, спряталась за стенд. Вот дура провинциальная! Уставилась, как толпа зевак, увидевшая на улице города какую-нибудь знаменитость.
Ольга уже собиралась перейти к другому стенду, как вдруг рядом с ней остановился кто-то большой, казалось, загородив собой весь свет и поглотив всё пространство.
— Оленька, это ведь ты?
Ольга моргнула, глядя в большие светло-карие глаза Януша Сокольского.
— Не знаю, что и сказать, — усмехнулась она, хотя внутри всё скрутилось так, будто она хлебнула кислоты. Давно с ней такого не было, очень давно. Думала, и не будет никогда впредь, разве что в страшном сне. Уж лучше бы она пошла с девочками-подчинёнными на мужской стриптиз. — Очень хочется ответить: "Нет, это не я. Вы обознались, господин Сокольский".
— А я очень рад тебя видеть, — ничуть не обидевшись, искренне сказал Ян.
"Значит, всей правды ты так и не узнал, иначе не был бы рад".
К счастью, в этот момент к Яну подошла группа мужчин явно богемного вида, посыпались вопросы и профессиональные термины. Ольга попыталась было затеряться в толпе, но рука Яна тут же сомкнулась на запястье:
— Оленька, подожди, пожалуйста, минут пятнадцать. Ты никуда не опаздываешь? Тут есть очень хорошая кофейня. Хочется поговорить с тобой спокойно, столько лет не виделись!
Ольга пожала плечами. Эмоции, которые она испытывала сейчас, были очень противоречивыми. С одной стороны, хотелось бежать, втянув голову в плечи, и отбиваться сумкой от всех, кто захочет пуститься за ней вдогонку.
А с другой стороны, когда-то давно их с Яном разлучили практически силой; теперь же появился редкий и казавшийся невозможным шанс устроить "дубль-два-расставание".
Конечно, их расставание априори не имело шансов быть цивилизованным. Однако чего только ни бывает в жизни! Например, покойная свекровь Ольги, Галина Михайловна, смогла ради сына и внуков худо-бедно принять невестку и сохранить с Ольгой видимость цивилизованных отношений. С Игорем Ивановичем, Михаилом Ивановичем и их семьями Ольга так и не общается. Да и Глеб, если и встречается с братьями, — исключительно по деловым вопросам.
А дружба-ненависть Глеба и Лёхи Бахтеева? Что может быть менее логичным? И тем не мене, эти двое вот уже двадцать лет терпят друг друга ради Ольги, и даже время от времени напиваются вдвоём.
Так почему бы не попытаться как-то уладить всё с Яном, раз уж судьба дала шанс? Общаться в перспективе — нет; такого, к счастью не может быть, и орбиты у них слишком разные, далёкие друг от друга. Но право на нормальное расставание, силой отнятое у них, они имеют. Без воспоминаний и откровений. Право на простой человеческий разговор, ведь они не были чужими друг другу людьми.
В последующие пятнадцать минут Ольге пришлось всюду следовать за Яном, потому что он не выпускал её руку, и общаться с какими-то незнакомыми людьми. Потом Ян оставил вместо себя ассистента, накинул куртку и повёл Ольгу по коридору к выходу.
— Прекрасная выставка, Ян! — искренне заговорила Ольга, как только они устроились за столиком в кофейне. — Я в большом восторге от твоих работ, честное слово!
— Спасибо, Оленька, — Ян растерянно и немного грустно смотрел на неё.
Казалось, оставшись наедине с Ольгой, он не знал, с чего начать беседу, о чём заговорить. Ольга отметила тот факт, что, несмотря на сохранившуюся приятную внешность, Ян погрузнел, и фигура у него с годами стала такая же, как у его отца, покойного Валентина Степановича Кислицына.
Яну сейчас должно быть сорок лет, то есть, он на десять лет моложе Глеба. Но фигура у Глеба, которому пятьдесят, намного лучше и мужественней, чем у Яна. Всё-таки как много значит порода! Никифор до старости сохранял стать и не имел ни грамма лишнего веса, Глеб такой же, и Ярослав всегда будет таким.
— Расскажи, почему ты теперь Януш Сокольский? — тепло улыбнулась Ольга.
В конце концов, какими бы ни были воспоминания, связанные с Яном, сам он ни в чём перед Ольгой не провинился.
— Это просто творческий псевдоним, — с подачи Ольги, Ян, наконец, немного расслабился и выбрал нужный тон. — Сокольский — фамилия моего деда по материнской линии. А по паспорту я по-прежнему Ян Кислицын. Как твои дела, Оленька? Ты живёшь теперь в Питере, или приехала по делам?
— В командировке была, на профессиональном форуме. Завтра утром улетаю.
— Жаль, — казалось, Ян искренне опечален.
"А мне совсем нет".
