Дикарка для Хулигана - Настя Мирная
— Жёстко. Грубо. Я хочу сделать тебе больно. Хочу, чтобы ты кричала от этой боли. Ты этого хочешь? — разрубает жёстко, не разрывая зрительного контакта.
Интуитивно понимаю, что именно в данный момент — это не попытка снова напугать меня, а его тайные желания. Откровенные. Прямые. Злобные. Опасные.
Закусив губу, несмело веду головой из стороны в сторону. Он глухо выпускает переработанный кислород и поднимается с постели. Открыв окно, закуривает. От холодного влажного воздуха вздрагиваю и ёжусь, поднимаясь на колени. Сползаю следом за ним и ныряю ему под руку. Сжимает плечи и опускает на меня виноватый взгляд.
— Прости, Диана, не могу. Может с виду и кажется, что я контролирую, но это не так. Я держался из последних, чтобы не сдавить, прокрутить, оттянуть до боли. Ласкал тебя, а сам в мыслях сжимал твоё горло. Блядь, — толкает убито, опуская голову вниз, — я не могу с этим бороться. Ещё немного, и я бы сделал то, чего не должен. Тормозит только то, что я не позволяю себе забыть, что рядом со мной именно ты, — упор на местоимение, — а не кто-то другой. Я вообще не представляю, как заниматься с тобой сексом, как лишать девственности. — щёки обжигает жаром от его слов, но, поборов стыд и смущение, сжимаю ладонями его лицо, без слов прося посмотреть на меня. Он цепляется за мои глаза и выталкивает, словно через силу. — Я, блядь, даже понятия не имею, как подготовить тебя к сексу. Есть причины, по которым я не связываюсь с девственницами, но это не значит, что я не понимаю, что не могу просто трахнуть тебя без подготовки. Но, сука, не представляю, как даже это сделать, не слетев с катушек. — с каждым словом его голос становится всё тише, пока не садится до беззвучного движения губ.
— Егор, — шепчу ему в рот. Пробегаюсь непослушными пальцами по его подбородку, щеке, виску, носу, губам, а потом коротко целую. Скинув с плеча его руку, отхожу на пару шагов, скрываясь от нежелательных взглядов за римской шторой. Дрожащими пальцами расстёгиваю верхнюю пуговицу рубашки и спускаюсь к следующей. Вскинув робкий взгляд на Северова, замечаю, что он следит за моими неуверенными действиями, даже не дыша. Когда последняя пуговица выскакивает из петли, веду плечами назад, позволяя ткани соскользнуть на пол. Смотрю в его потемневшие бирюзовые глаза и со всей силой чувств, что извергаются внутри вулканами, выбиваю вибрирующими от переизбытка эмоций интонациями, — я тебе доверяю.
Глава 15
Готова принять риски?
Сглотнув нереальное количество слюны, скопившееся в ротовой полости, пока я наблюдал, как Ди раздевается, рывком отворачиваюсь, избегая искушения, которое вызывает голая по пояс Дикарка. Мне достаточно было видеть её сначала в трусах и лифоне, а потом и в просвечивающейся рубашке, а сейчас последняя нить контроля выпадает из моих рук.
Приложившись лбом к противоположной стене, через боль, сковывающую нутро, перевожу дыхание, стараясь совладать со своей дерьмовой сущностью. Учитывая то, сколько раз я утыкался за эту ночь башкой в стену, то стоит собрать их в кучу и ускориться, чтобы расшибить её нахрен и избавиться от чёртового наваждения.
Что я там говорил о Дикарке? Смелая? Сильная? Она больная на всю голову, если после всего, что я говорил и делал, продолжает настаивать на том, что не боится меня. Понимаю же, что стоит сейчас дать себе волю, и я больше никогда её не увижу, но, сука, не выходит. Пока хоть какой-то контроль имею, боль ей не причиню.
— Егор. — доносится со спины шорох её ласкового, успокаивающего голоса. — Посмотри на меня.
— Блядь, Ди, оденься. — отсекаю, скрежеща зубами.
Короткий взгляд на отражение в зеркале, но и его достаточно, чтобы понять, что выполнять мой приказ она не собирается. Идёт ко мне с голыми сиськами наперевес. Сука, тройка не меньше, но такие пиздатые. Подтянутые, круглые, аппетитные. Не свисают, как у большинства известных мне девах. Тут даже и сравнивать стрёмно. Дианка во всём отличается от остальных. А её соски… Едва коснулся, уже понял, что они не только большие пропорциональные груди, но и пиздец какие чувствительные. А эти горловые стоны… Тихие и такие же, как и вся она — нежные. Пиздос как дробят контроль. И это её "доверяю" и бесит, и, сука, не даёт сорваться, чтобы не обмануть доверия.
Едва расстояние между нами сокращается до вытянутой руки, срываюсь к кровати, стягиваю с неё покрывало и закутываю в него Диану. Ловя глаза с расширенными зрачками, выбиваю грубо:
— Доверие — это не всё.
— Моё — всё. Безгранично, Егор.
— Блядь, Диана, перестань меня соблазнять. Закончится тем, что ты сбежишь в слезах и соплях, а может и в крови. Не надо, прошу тебя, девочка, не делай этого.
Проигнорив то, что я сам, не понимая с какого хера назвал её девочкой, отбивает:
— Я стараюсь не соблазнить тебя, а дать понять, что ты можешь с этим справиться.
— Тебе откуда знать?! — рявкаю с яростью.
Она только качает головой и высовывает руку из-под покрывала. Кладёт туда, где долбится озверевшее сердце.
— Просто знаю.
Сука, убивает её непробиваемость. Но она же и вставляет. И заставляет верить, что я реально могу держать своего монстра. С ней. Только с ней.
А ещё я понимаю простую истину: Диана теперь моя, и я никогда не смогу отдать её другому, так же как и не смогу хранить целибат. Она явно не собирается сдаваться, а оттолкнуть её я не способен. Рано или поздно у нас всё случится, а для этого мне необходимо научиться сдерживать себя во чтобы то ни стало.
Девушка всё так же стоит, замерев, медленно втягивая воздух через нос и так же его и выпуская. Её ладонь пусть и прохладная, но всё равно греет там, где всё покрыто льдом.
Персиковые губы приоткрыты, а в глазах застыло ожидание моего
