Подонок. Я тебе объявляю войну! - Елена Алексеевна Шолохова
— Что, мажорчик, не ожидал такой теплой встречи? — с ухмылкой говорит Смолину Дэн. — Не туда ты сунулся. Это наш район. Мы здесь хозяева. И чужим здесь не рады.
— Да мне похрен, кому ты рад или не рад, хозяин трех сраных гаражей и помойки, — в тон ему отвечает Смолин. Совсем без головы!
— О, да ты борзый! — вспыхивает Дэн. — Сейчас мы тебя будем учить…
Но договорить он не успевает — Смолин бьет первым. Дэн отшатывается, валится на стену гаража, и тут же на Смолина набрасываются остальные. Сбивают его с ног, пинают.
— Стойте, пацаны! — кричит Дэн. — Он — мой! Вставай, сука!
Мальчишки расступаются. Смолин лежит спиной на земле, лицо всё в крови, смотреть страшно.
— Вставай, сука! — рычит Дэн.
Смолин поворачивает голову вбок и сплевывает кровь. Потом переводит поплывший взгляд на Дэна и, улыбаясь разбитыми губами, вскидывает средний палец.
— Сука! — Дэн с яростью бьет его ногой куда-то вбок.
— Стой! Прекрати! — выкрикиваю я. Но Дэн продолжает пинать его с каким-то жутким остервенением. — Ваня, останови его!
Ваня Дубов хватает Дэна и оттаскивает от Смолина. Дэн дергается в его могучих руках, матерится, потом наконец стихает. И Ваня его выпускает.
— Дэн, ты что творишь? Так же нельзя! — меня всю колотит. — А вы? Что с вами? Толпой одного!
— А гнаться толпой за моей девушкой можно? — орет Дэн как не в себе. — Ты сама сказала, что он тебя преследует! Какого хрена ему от тебя надо? Почему он вообще смеет к тебе лезть? В следующий раз эта мразь будет знать, что к тебе даже подходить нельзя!
— Дэн, это перебор! Я не просила тебя избивать его.
— А чего ты хотела? Он получил свое. Никто не смеет к тебе лезть! Пусть извиняется перед тобой.
— Дэн, успокойся! Не нужны мне никакие извинения! — прошу его я, но он совершенно озверел. Будто не слышит меня, не хочет понимать.
— Пацаны, давайте-ка поможем мажорчику… Этот утырок должен извиниться перед Женькой.
— Дэн! Перестань! — прошу я в отчаянии и пячусь от них, пока не упираюсь спиной в стену гаража.
Шмелев и Осокин приподнимают под руки Смолина. Волокут его по земле, как тряпичную куклу.
— Что вы…? Дэн, вы что задумали? Дэн, ты совсем уже рехнулся?
Они подтаскивают Смолина ко мне и ставят его передо мной на колени. Дэн наступает на его лодыжки, хватает за волосы на затылке и дергает назад, запрокидывая голову.
— Извиняйся, чмо, перед моей девушкой… И запомни, если подойдешь к ней еще хоть раз, тебе — хана. И чтобы на нашей земле твоей ноги больше не было. Сунешься сюда ещё — живым не уйдешь. Всёк?
Смолин разлепляет веки. Взгляд его, сначала мутный, постепенно фокусируется на мне. Я смотрю во все глаза на разбитое лицо Смолина, и горло перехватывает.
— Дэн, остановись… — шепчу я в ужасе.
— Извиняйся перед моей девушкой, козлина! Ну! — повторяет Дэн, нетерпеливо дергая его за волосы.
Смолин кривит кроваво-красный рот в подобии усмешки. И с явным трудом раздельно произносит:
— Пошли… вы… оба… нахрен…
— Ах ты сука!
Дэн со злостью бьет его ногой, и Смолин сразу же заваливается набок. И не двигается.
— Да прекрати ты уже! — подскакиваю я к Дэну и отталкиваю его от Смолина.
— Пожалей его еще! — психует Дэн. — Нет, Жень, че серьезно? Тебе его жалко стало?
Я не отвечаю на его выпады. Достаю телефон, набираю 103.
— Кому ты звонишь? — спрашивает Дэн.
— Я вызываю скорую.
Несколько секунд Дэн смотрит на меня, играя желваками. Я прямо вижу, как внутри его все клокочет.
— Ну давай, — зло бросает он, разворачивается и быстро уходит. А за ним и остальные.
34. Женя
Я выбегаю на дорогу — высматриваю среди потока машин скорую. Иначе они долго тут будут петлять, да и между гаражами не проедут. Надо будет их отвести. Красный Порше Смолина так и стоит у обочины, мозолит глаза. А вот серого мерса уже нет.
И тут вдруг вижу Милоша. Он дерганой походкой, с короткими перебежками, движется в мою сторону. Точнее, к гаражам. Влада и Руслана с ним не наблюдаю, но все равно в первый миг внутренне напрягаюсь.
Однако, заметив меня, он и сам сразу же останавливается. Несколько секунд мы опасливо смотрим друг на друга на расстоянии. Потом он всё-таки в нерешительности подходит ко мне, пряча за спиной кусок арматуры.
— Где Стас? — спрашивает Милаш.
— Там, где вы его бросили.
Он густо краснеет.
— Там ещё… эти… — не находит он слов, но я и так его понимаю.
— Нет там уже никого, так что можешь бросить свою железку.
Милош смущается еще больше, но отбрасывает длинный ржавый прут в сторону и отирает руку о джинсы.
— Не успел… — бормочет сконфуженно. — А Стас? Что с ним?
— Пойди да посмотри, — отрезаю я и, не удержавшись, добавляю: — А где группу поддержки потерял?
Милош на это ничего не отвечает. Меня так и тянет съязвить ещё, но тут к остановке подъезжает скорая помощь. Я подбегаю к ним, машу, указываю рукой в сторону гаражей. Врач и медбрат выходят из машины и быстро следуют за мной. Милош прибивается ко мне и возбужденно шепчет:
— Это Стасу скорая? Вы что там с ним сделали?
Я молчу.
— Ты совсем без башни?
Я на миг останавливаюсь, разворачиваюсь к нему, полыхая возмущением.
— Ну, знаешь! — выпаливаю я. Но оглянувшись на медиков, выдыхаю и иду дальше. И на ходу шепчу ему:
— Это я без башни? А вы, значит, нормальные? Смолин нормальный? Вы напали на меня вчетвером!
— Да кто на тебя нападал? Что ты гонишь? Нам только твой телефон нужен был. Никто бы тебе ничего не сделал. Стас и пальцем бы тебя не тронул. И не собрался…
— Угу, конечно. Вы гнались за мной вчетвером в такую даль, чтобы ничего не сделать.
— Долго еще? — окликает меня врач.
— Нет, всё, пришли… вон он…
Я останавливаюсь в проходе. Они уже сами, без меня, подбегают к Смолину, который так и лежит на земле.
Милош тоже делает несколько шагов к нему, затем оглядывается на меня с выражением ужаса.
— Дальше ты уже сам… тут… а мне надо идти.
Пока врач, присев на корточки, осматривает Смолина, я ухожу. Мне, конечно, и правда надо к маме успеть, но и, если честно, находиться там, видеть Стаса, так страшно избитым — просто невыносимо…
***
