Ржавчина - Виктория Юрьевна Побединская
И я действительно вижу его. Всклокоченный и дышащий так, словно бежал, все еще в фирменной куртке «Вудсайд Хай», Август направляется к нам широким шагом.
– Рыж, мы тебя заждались. Погляди, кого я привез? – кричит Сет, а потом наклонившись к моему уху шепчет: – Да, и, детка, парни Ржавого города не любят строптивых. Ты уж не ломайся сильно, договорились? – и целует меня в щеку. Я зажмуриваюсь.
– Сет, какого черта происходит?
Тот лишь смеется, а потом, буквально сбросив меня с колен, подходит к Августу, радушно обняв его за плечи.
– Я был не прав, – провозглашает он.
– Обдолбался что-ли?
Но Сет едва заметно качает головой:
– Если я не прав, то признаю это, – а потом указывает в мою сторону. – Считай ее моим подарком. В качестве извинения. Только представь, как будет она смотреться в Вегасе. Вся в красном. Как твоя группа поддержки.
Но Август такому «подарку», кажется, совсем не рад.
– Ты в своем уме? – произносит он сквозь зубы. – Ли тебя живьем в землю зароет, если ты притащишь девчонку на бой. А если она кому-то расскажет?
– О, поверь мне, она будет молчать. – В его словах так и сквозит ирония.
– Отпусти ее, Сет, она мне на хрен не сдалась сейчас.
– Что ж, жаль. – Огорчение на лице Сета настолько явное, словно он и впрямь расстроен. – Я на самом деле решил, что цыпочка тебе понравилась. Но, раз тебе не нужна…
Я пячусь.
Ненормальные. Все они здесь ненормальные.
– Стой! – голос Августа разрывает тишину, отдаваясь легким эхом.
Он качает головой, запуская ладонь в волосы, словно не может поверить, а потом в одно мгновение, он уже не он – другой человек, которого я вижу будто впервые.
– Что, проснулся чертов собственник? – подначивает Сет.
– Завали, а, – отвечает Август. На его лице появляется улыбка, когда они ударяют друг друга ладонями по спине. Он что-то говорит своему чокнутому другу. Про какую-то клетку. – Ты же будешь? – спрашивает Август.
– Ну разумеется, – отвечает Сет уверенно. – Как всегда. В первом ряду. И постарайся не забрызгать нас с цыпочкой своей кровью, – а потом, возвращаясь взглядом ко мне, тянет: – Забирай, пока в состоянии. Гараж Сола в вашем полном распоряжении.
Я испуганно оглядываюсь.
Он же…?
Он ведь не имеет в виду…?
Я не схожу с места, не зная, что мне делать, стараясь не показывать страх, хотя дрожу такой крупной дрожью, словно стою на ледяном ветру.
Август медленно подходит ближе, все это время глядя мне прямо в глаза.
Что я должна сделать?
Подойти к нему? Однозначно это лучше, чем оставаться в компании Сета и его банды. Но что дальше? Я обхватываю себя двумя руками, пытаясь закрыться. Спрятаться.
Август набрасывает мне на плечи свою куртку с номером тринадцать, оставшись в одной майке, и только ощутив тепло, я понимаю, что моя кожа – лед. Глядя прямо мне в глаза, он гладит мою щеку ладонью. Его пальцы грубые, но это прикосновение нежное.
– Кстати, спор ведь еще не окончен, – бросает из-за его спины Сет. – Я-таки ставил на тебя, бро. И пожалуйста… – лыбится он. – Выиграй мне деньги.
Спор? Поцелуй? Дурацкий поцелуй? Они этого добивались? Хорошо. Пусть Август выиграет.
Не сводя с него глаз, я делаю крошечный шаг, поднимаю руку и осторожно опускаю ему на шею. А потом привстав на носочки, легко касаюсь его губ, почти незаметно, словно перышком.
Секунду он смотрит на меня, ошарашенный, но мгновение прерывается смехом и свистом.
– Детка, так не пойдет!
– Э, Рыжий! Она сама должна нормально поцеловать, – кричит кто-то, на что Сет смеется:
– Завали, Дов. Вы все равно продули. Дай пацану кайфануть перед смертью.
– Пошли вон, – рявкает Август и, опустив руку на мою талию, резко притягивает к себе. Я успеваю лишь схватить руками воздух.
– Черт бы тебя побрал, Принцесса, – шепчет он еле слышно и следом проводит языком прямо по моему уху, губами останавливаясь на шее, где бьется пульс. И я б прямо там на землю рухнула, если бы его руки не держали так крепко. – Придется тебе подыграть, потому что я из-за тебя итак уже подставился хуже некуда.
А потом за руку тащит обратно в этот жуткий гараж, скрывая от любопытных взглядов. Прикрывает дверь лишь наполовину. Так что теперь внутри полумрак. Но я могу разглядеть на лице парня панику, граничащую с яростью.
– Сегодня они к тебе не притронутся, побоятся. Но ты задела Сета слишком сильно. Так что не думай, что он на этом остановится, – быстрым шепотом проговаривает Август. – Я попробую его угомонить, но лучше тебе вообще уехать на время, пока все не уляжется. Поняла?
Уехать? Мы встречаемся взглядами. Между нами километрами ледяных вод разливаются недоверие, разочарование, боль. Он смотрит мне прямо в глаза своими сине-голубыми, глубокими, как океан, и просто разрывает мое сердце на части.
– Поняла? – настойчивее переспрашивает Август.
На улице раздаются голоса, и он оттесняет меня к стене гаража, закрывая собой от случайных взглядов. Мы секунду молчим. Его помощь – не более чем возврат долга за то, что я его не выдала. Но большее… Большего он дать не готов.
– Я помогу тебе в последний раз, – произносит Август. – И ты уйдешь. В том числе из моей жизни. А я уйду из твоей. На этот раз окончательно.
Почему эти слова звучат, как прощание? В этот момент я так ненавижу его, Боже.
– А теперь слушай, – Август приподнимает мой подбородок, придерживая пальцами, но я не хочу его видеть, не хочу смотреть. – Дальше тебе придется бороться самостоятельно. За моей спиной, прямо перед тобой два кирпичных здания, между ними узкий проход, видишь?
Я от ужаса застываю, боясь даже пошевелиться.
– Кивни, если усвоила, – и я выполняю. – Там темно, и кажется, что выхода нет, но он есть. – «Выход всегда есть», – когда-то любил повторять Август. – Они кинутся следом, но никто не сможет протиснуться между кирпичами. У тебя будет максимум четыре минуты. Побежишь направо, там увидишь, куда дальше.
Он резко подхватывает меня на руки, приподнимая и грубо впечатывая в стену, крепко сжимая бедра. Я зажмуриваюсь, когда его губы касаются моей щеки.
– А сейчас медленно опусти руку, – шепчет он. – Возле тебя лежит труба, и когда я скажу ты схватишь её и ударишь меня, ясно?
Я отчаянно качаю головой.
– Надо сделать так, чтобы они поверили. Иначе впредь я не смогу тебе помочь.
«Нет».
Должен
