Я тебя не предавал (СИ) - Аверина Екатерина Кара
— Сейчас и не скажешь, что что-то не так, — замечает подруга.
— Сейчас всё хорошо, — счастливо улыбаюсь я. — Егор полностью здоров.
— Ну и отлично, — протягивает она свой бокал. — Давай за это и выпьем?
— Давай, — чокаемся и залпом осушаем бокалы.
Глава 38
Ворон
Пока я расплачиваюсь, Егор думает, хмуро глядя в окно. Там снег разошёлся не на шутку, и добираться до дома ему придётся довольно долго. А мне чертовски хочется, чтобы он согласился на моё предложение. У нас будет ещё часа полтора, а то и два, чтобы побыть вместе.
Отец и сын. Как я очень хотел когда-то…
— Хорошо, — соглашается Егор, накидывая капюшон на тёмную макушку.
Пропускаю его перед собой, аккуратно подталкивая в лопатки. Устраиваемся в моей машине. Сразу включаю обогрев.
— Музыку можно свою? — спрашивает он.
— Включай, — киваю сыну.
Возится в своём телефоне, подключается к аудиосистеме, и салон наполняется вполне неплохим поп-роком с налётом тяжёлых рифов. Сползает в полулежачее, слегка покачивая головой и стуча ладонью по своему бедру в такт любимого трека. Косится на меня, когда думает, что я не замечаю. Отводит взгляд к окну, а я усмехаюсь, вспоминая, что официально по их адресу ни разу не светился, но еду точно туда.
Чтобы снять все лишние вопросы, уточняю у Егора адрес. Сын тут же удивляет меня, называя совсем не тот. Окей. Киваю ему и сворачиваю так, чтобы было удобно развернуться во дворах, минуя часть стоящей впереди пробки.
Из-за снега видимость стала хуже. Возвращаясь в общий поток машин, снова практически застываем на месте. Город покрывается плотным белым одеялом. Ветки деревьев потяжелели, под колёсами скользко и рыхло. Перед нами небольшое ДТП. Стоим, ждём, когда можно будет объехать. Я ищу слова, чтобы узнать у Егора про этот адрес. Можно скинуть Филу, он пробьёт, но хочется диалога со своим парнем.
— Ты в десятом же сейчас? — решаю зайти издалека.
— Да. Ещё один год, и свобода.
— Куда дальше думаешь пойти?
— Не знаю пока, — пригревшись, зевает он. — Может, и никуда. Сразу работать пойду. Хоть будут деньги… — снова зевает, — чтобы квартиру снять.
— С мамой жить не хочешь? — аккуратно подбираюсь к главному.
— Да я и так сейчас с ней не живу, — окончательно расслабившись, отвечает он. Лезет в карман, достаёт пачку сигарет. Вскинув брови, смотрю, как вытягивает одну. — Можно?
Ладно, давай покурим.
Тоже достаю сигареты и совсем немного приоткрываю окно со своей стороны, чтобы Егора не продуло. Протягиваю ему зажигалку. Прикуривает, затягивается как взрослый.
— А где же ты живёшь? — спрашиваю у сына. — У друга?
— Почти. У подруги матери. Она хорошая, но я не маленький уже. Я давно самостоятельный, мама иногда перегибает с опекой.
— Она просто тебя очень любит.
— Знаю. И я её люблю, — выдыхает вместе с дымом. — Не говори ей про сигареты. Она не знает. Не хочу волновать.
— Хорошо, не скажу. Но если ты придёшь ко мне тренироваться, курить придётся бросать. Иначе дыхалка и мотор быстро сдохнут от нагрузок.
— Посмотрим, — небрежно взмахивает рукой, роняя пепел себе на штаны. — Мля-а, — вздыхает, быстро отряхиваясь, а я посмеиваюсь.
Взрослый он. Ну-ну…
— Егор, а мама тебя зачем к подруге отправила? Что-то случилось?
Он замолкает, явно раздумывая, что ещё можно мне сказать. Выбросив окурок, закрываю окно и не давлю на сына. Понятно, что я посторонний мужик и он имеет право меня послать. Истерзанную душу греет то, что не посылает. И даже разговаривает. Рядом сидит. У нас первый мужской секрет появился.
— Ты правда любишь мою маму? — неожиданно спрашивает он, уронив капюшон с головы на плечи. Взгляд прищуренный, серьёзный, лицо опять напряжённое. Принял какое-то решение.
— Правда. Все шестнадцать лет, с самой первой встречи, — смотрю ему в глаза, чтобы видел, я тоже открыт перед ним.
— Тогда помоги ей. Ты же можешь, а я… — скрипит зубами, — я пока не могу. Но только пока! — сжимает ладони в кулаки и ударяет ими по бёдрам. — Я потом сам буду её защищать. Но ей сейчас там очень плохо. Она устала и часто плачет. Думает, я не вижу, маленький. А я, — его взгляд становится темнее, — и вижу, и слышу! Поможешь? — злость смешивается с надеждой.
— Конечно, — выбравшись из одной пробки, тут же попадаю в другую.
— Я могу заплатить. У меня есть деньги. Если мало, заработаю ещё. Грузчиком пойду или тачки чистить от снега, на автомойку ещё можно, — накидывает варианты.
— Стоп, стоп, стоп, — торможу его. — Егор, я помогу, слышишь? Не за деньги, а потому что твоя мама дорога мне. Хочешь помочь?
— Да, — решительно кивает.
— Расскажи всё, что можешь, про ситуацию дома.
— Отец… Асад, — тут же исправляется, — ублюдок и тварь! — бесится сын. — Он маму никогда не любил, но я раньше не понимал. И такой жести не было. А последние два года превратили нашу жизнь в ад. Он не работает, бухает, с матери деньги требует постоянно. И чтобы нас двоих содержать, ей приходится очень много работать. Она устаёт, засыпает, сидя за столом или даже стоя у раковины, когда моет посуду. А этот урод всё требует и требует. Убери, приготовь, дай бабла. Потом эти долги…
Снова тянется к сигаретам. Вижу, как дрожат его пальцы. Прикурить с первого раза не может. Забираю у него простую пластиковую зажигалку. Сигарету тоже забираю. Глаза сына вспыхивают возмущением.
— Курил недавно, — ломаю сигарету, выбрасываю. — Почему Асад не работает?
— Не знаю, — пожимает плечами. — У него бизнес был. А потом он разорился, и начался весь этот трэш. Он столько грязи маме говорит. Я не удержался и врезал ему.
— Молодец, — пожимаю Егору руку.
— Да толку-то, — морщится.
— Не переживай, — хлопаю сына по плечу, — боевые навыки мы тебе подтянем. Что-то ещё расскажешь?
— Асад заставляет маму отрабатывать его долги, — голос сына садится, а руки опять сжимаются в кулаки. — Своим телом, — на лицо будто ложится тень.
— Сука, — цежу сквозь зубы.
— Я бы его убил! — Егор отворачивается к окну. — Клянусь, если бы мог…
— Не стоит пачкать руки. Убить человека непросто. И это будет с тобой всю жизнь. Мы поможем твоей маме.
— Сегодня? — тяжело сопя, пытается проглотить собственную злость.
— Нет, Егор, не сегодня, — качаю головой.
— Я так и знал, что ты... — разочарованно.
— Не надо говорить того, о чём будешь жалеть, — останавливаю, пока и правда не наговорил ерунды на эмоциях.
Фыркает и отворачивается, а я пытаюсь сформулировать и объяснить более доходчиво.
— Вспомни, мы с тобой сегодня уже говорили о том, что мужчина обязан думать головой, — стучу пальцем по своему виску. — Нельзя сломя голову кидаться в накопившиеся проблемы, не владея всей информацией. Даже если на первый взгляд всё очень просто и понятно. Я вот сегодня попытался, и ничего не получилось, — усмехаюсь, вспоминая наше с Ирой «свидание».
— Я думал у вас у взрослых больше возможностей.
— Это действительно так, — улыбаюсь ему, — но эти возможности необходимо использовать грамотно. Твоя мама далеко не глупая женщина, согласись?
Кивает.
— Если она после всего, что случилось, не ушла от Асада, значит, должна быть какая-то причина. Так?
Задумчиво перебирает пальцами по своему колену, слушая меня ещё внимательнее.
— Ты знаешь эту причину, Егор?
— Нет... — встряхивает головой, и тёмная чёлка небрежно рассыпается по его лбу.
— И я нет. Но обязательно выясню. Дай мне немного времени. Я во всём разберусь и помогу твоей маме. Мы её вытащим, слышишь? — заглядываю сыну в глаза.
— Слышу…
Замолкаем. Теперь я тянусь за сигаретой. Прикурив, смотрю на снег, искрящийся в свете фар, и мысленно медленно выпускаю Асаду кишки, наслаждаясь его агонией.
Так и будет, а пока сворачиваю во двор, ищу нужный подъезд.
— Приехали, — тихо говорит Егор и остаётся в машине.
