Запретное искушение - М. Джеймс
Арт небрежно пожимает плечами.
— Я твой брат.
— Недостаточно. — Я свирепо смотрю на него. — Я не видел тебя с тех пор, как тебе было пятнадцать, Арт. Ты ушел и не оглядывался. Тебе было все равно, что случится со мной или с кем-либо еще, пока ты жил своей мечтой.
— И теперь ты ненавидишь меня за это?
— Нет. — Я прижимаю руку ко рту, качая головой. — Но ты же не собираешься вернуться сюда и начать предъявлять требования, брат. Ты получил то, что хотел. Большего тебе не нужно.
— Дело не в потребности. Дело в том, что осталось от нашей семьи…
— О, черт возьми, даже не начинай. — Я сжимаю губы, сдерживая сдавленный, горький смех. — Тебе всегда было наплевать на семью, наследие или что-то еще, кроме себя, и даже если ты внезапно решил начать, это не значит, что ты должен получить то, что хочешь. Наш отец не хотел, чтобы у тебя было что-либо из этого, и я должен сказать, я чувствую то же самое.
— Они действительно сделали тебя великим человеком в семинарии, не так ли? — Арт драматично вздрагивает. — Тогда мне повезло, что я не пошел. Они могли бы запустить в меня свои когти, и тогда кем бы я был сейчас?
— Возможно, лучшим человеком. — Я спокойно смотрю на него. — Я знаю, что бы ты сделал с этим местом, Арт. Ты промотал бы бизнес, потратил все деньги и трахал моделей по всей поверхности этого дома, после того как свел Джиану и Томаса в могилу раньше времени. Возможно, меня тоже не очень волнует наследие нашей семьи, и я, возможно, не хочу брать его на себя, но это не значит, что я хочу передать его тебе, чтобы ты на него помочился.
Арт усмехается, делая еще один глоток своего напитка.
— Честно говоря, кроме последней части, я не уверен, что не так с этим сценарием. Может быть, если бы ты тратил больше денег и трахал больше моделей, ты был бы счастливее, Макс. И я оскорблен, что ты думаешь, что я не отправил бы Джиану и Томаса на заслуженную пенсию до того, как превратил это место в публичный дом. Я не монстр.
— Я дал обет бедности и целомудрия, — категорично говорю я Арту. — Так что ни то, ни другое мне не светило. Спасибо тебе, если ты правильно помнишь, хотя, честно говоря, я действительно думаю, что у меня это лучше получается.
— Ты также давал обет иметь невыносимую палку в своей заднице?
— Ты ребенок, — сообщаю я ему. — Ты был ребенком, когда ушел, и я не видел ничего, что заставило бы меня думать, что ты вырос с тех пор. Ты покинул этот дом и эту семью и не оглянулся назад. Я не знаю, какое хищное желание заставило тебя вернуться, чтобы взглянуть еще раз, но я не забыл. Ты получил то, что хотел. Я собрал все по кусочкам и продолжаю это делать. Будь благодарен, что я не вышвырнул тебя в тот момент, когда ты так заговорил с Сашей.
Я шагаю к двери, держа ее широко открытой.
— Ты можешь остаться здесь на несколько дней. Максимум на пару недель. Но я больше ничего не хочу слышать о наследстве, на которое ты никогда не сможешь претендовать.
Арт колеблется, и я киваю в сторону двери.
— Уже поздно.
Нетрудно заметить раздраженный взгляд в его глазах, когда он, наконец, сдается и идет к выходу, который я держу открытым для него, но он выходит, направляясь к лестнице. Когда он подходит к ней, я окликаю его еще раз, убедившись, что мои слова доходят прямо до него.
— И да… Арт?
Мой брат поворачивается, чтобы посмотреть на меня, поднимая брови.
— Что-то еще?
— Оставь Сашу в покое.
16
САША
За следующие несколько дней я столько раз сталкивалась с Артом, что знаю, это не может быть совпадением. Я видела его, когда он выходил из спортзала, когда я занималась йогой, появлялся у бассейна, когда я загорала на солнышке, таинственным образом подобрался к конюшням, когда я решила подняться туда и поближе познакомиться с Бэзилом, заходил в библиотеку одновременно со мной. Он каждый раз пытается вовлечь меня в разговор, иногда с помощью комплиментов, а иногда и светской беседы. Мне каждый раз удается увильнуть, быстро найдя какое-нибудь другое место, прежде чем он сможет продолжить.
С Максом все наоборот, кажется он всегда исчезает. Он проводит долгие часы в кабинете, чем он там занимается, я не могу себе представить. По-настоящему я вижу его только во время еды, которую мы все едим вместе за официальным обеденным столом, как аристократы. Эти приемы пищи проходят в напряжении и в основном в тишине, за исключением тех случаев, когда Арт пытается завязать разговор, который Макс быстро прекращает.
Это заставляет меня осознать, болезненным и очень резким образом, как сильно я могу скучать по Максу и его присутствию в моей жизни. Ушли в прошлое экскурсии по поместью и купания в бассейне, ужины и дегустации вин в кинозале, а также конные прогулки по тропам. Макс почти полностью уходит от дел с приездом своего брата, и когда я вижу его, это не тот Макс, которого я знаю. Он резок, раздражителен и почти груб, не со мной, а с Артом, и осторожное пространство между нами быстро разрастается до того, что кажется зияющей дистанцией.
Честно говоря, я не знаю, что и думать. Макс явно расстроен присутствием здесь своего брата, недоверчив и даже зол, и я не могу сказать, что полностью виню его. Именно отступничество Арта поставило Макса на путь, который привел его сюда, и я не могу даже представить, какие чувства и обиды это должно вызвать у Макса. Но в то же время, кроме этого, одного неуместного комментария и в целом кажущегося непристойным поведения, я не могу найти причин недолюбливать Арта. Он обаятелен, и его интерес к знакомству со мной с течением времени кажется искренним. Меня романтически не интересует никто, кроме Макса. Однако за всю мою жизнь пока не так много людей проявили интерес к знакомству со мной. Это головокружительная вещь, и Арт делает это настолько хорошо, что трудно понять, есть ли у этого какой-то скрытый мотив или нет.
Мне неприятно чувствовать себя наивной, а моя неуверенность в нем заставляет меня чувствовать именно это. Реакция Макса на присутствие Арта превосходит все, что я когда-либо видела от него, но Арт действительно не кажется таким плохим, каким его вообразил Макс.
— Ты была в городе? — Однажды утром, через два дня после своего приезда, он спрашивает меня, поймав на полпути к комнате для
