Договор на счастье (СИ) - Беккет Софья

— У меня тоже кое-что для тебя есть, — поворачиваюсь лицом к Максу, а он, пользуясь моментом, целует и резко дёргает молнию на платье вниз.

— Потом, всё потом. Сначала ты, — шепчет и, подняв на руки, уносит меня в комнату.

Сегодня он особенно нетерпелив. Срывает с нас одежду, жадно целует и крепко обнимает, стараясь вмиг насытиться. Словно его вот-вот от меня оторвут. Это будит во мне дикое желание. И я требую больше ласки. Пусть даже грубой, мне всё равно. Его руки скользят по моему обнажённому телу, задерживаясь там, где его прикосновения особенно приятны. Он не торопится в одном — в удовольствии. Возбуждает постепенно, распаляя костёр нашей страсти.

Мне не хватает воздуха. Я почти задыхаюсь от его бешеных поцелуев, когда почувствовав это, он спускается к шее. Его губы следуют за руками, а я продолжаю сжимать его плечи и гладить пальцами мужскую спину. Чувствую его напряжение. Максим едва сдерживает себя от желания ворваться, но в тоже время терпеливо ласкает губами мою грудь. Язык скользит по соску, обводя его круговыми движениями, и вызывает во мне новый прилив трепета. Затем наступает очередь губ обхватить сосок и, посасывая, Макс слегка прикусывает его. Тем временем крепкие мужские руки гладят внутреннюю сторону моих бёдер, проникая пальцами и скользя между влажных складок, а член со всей силы упирается в правую ногу.

Щедро одарив вниманием грудь, горячие мужские поцелуи перемещаются к животу. И я не сдерживаю стона. Мне настолько хорошо, что я оказываюсь в шаге от оргазма. Но Виленский отстраняется и вскоре заполняет меня собой, соединяя нас в естественном танце наших тел. Он отпускает себя, действует напористо и властно, повелевая моим телом так, как ему нужно. И я млею от его резких движений, глубоких поцелуев. Схожу с ума и наслаждаюсь, когда нахожусь в его руках. Максим — мой второй мужчина, но как будто первый. Он опытен и очень страстен. До него мне не приходилось испытывать даже малой доли того удовольствия, что сейчас дарит мне любовник. Я тоже стараюсь так, как могу. Ласкаю руками, отвечаю на поцелуи, желаю подарить ему не меньше нежности, чем отдаёт мне он. Но с ним мне не сравниться. Макс бесподобен.

Увлекаюсь и продолжаю таять. Мужская сила бьёт ключом, подводя меня к кульминации процесса. Быстрые толчки распространяют эйфорию по телу, и я утопаю в блаженстве, подаренном потрясающим мужчиной. А он следует за мной, крепче вжимаясь в меня, и также погружается в агонию страсти. Наше тяжёлое дыхание звучит в унисон. Максим не отстраняется, по-прежнему обнимая, лишь пережидает пару минут, чтобы отдышаться. И насладившись быстрым ритмом, переходит на медленный темп. Так, как он обычно любит.

Мы расстаёмся только к рассвету, чтобы увидеться уже в следующем году. На прощание Виленский благодарит за подарок, который пришёлся ему по душе, и дарит мне нежный поцелуй, ласково гладя ладонями спину, что вошло у него в привычку при каждом нашем расставании. И уходит.

Новый год я планировала встречать в гордом одиночестве. Бабушка, как уже привыкла, будет встречать его со своей подружкой из соседней квартиры. Они соберутся вместе, накроют стол в восемь часов, отметят, посмотрят телевизор, поболтают о былом и в десять лягут спать. Бабушка отказалась даже слушать о моём приезде к ней на праздник, сетуя на мою молодую жизнь, которую я должна прожить весело и с друзьями. Поэтому раньше третьего января мне велено у неё не появляться.

Девчонки наоборот хотели провести ночь шумно с друзьями в арендованном домике за городом. Уже было всё спланировано и обговорено, когда Романа — парня Оли — поставили перед фактом, что он работает в Новогоднюю ночь. А в качестве извинений за форс-мажор руководство клуба разрешило ему собрать за столиком небольшую компанию друзей с оплатой заказанных из меню блюд за их счёт. В свете новых обстоятельств им пришлось всё переиграть.

Из огромной компании Рома пригласил в клуб несколько самых близких друзей, а Оля уговорила меня составить им компанию. Мне не очень хотелось идти, но отказаться из-за Сашки не могла. Она за пару месяцев после расставания со своим парнем переживать не перестала. Накручивала и винила в чём-то себя, отказываясь посвящать нас в подробности. Мы с Олей знали только о том, что парень нравился ей давно, но встречались они недолго. Кажется, однажды он к нам заходил, но я его увидела мельком и не запомнила.

Сюрприз Сашу ждал в клубе. Не успев толком расположиться за праздничным столом, мы услышали, как к нам подошёл поздороваться её приятель, видимо заметив, что его бывшая девушка тоже здесь.

— Санечка, какая встреча! — звучит смутно знакомый мужской голос из-за моей спины.

— Меня зовут Александра, особенно для тебя, и никак иначе!

Я поворачиваю голову, когда парень ухмыляется Саше в ответ, и не верю своим глазам.

Высокий, крепкий, спортивного телосложения парень, не изменяющий своему хулиганскому стилю одежды, он же — татуированный натюрморт, взглянув на меня, в привычном для себя жесте поднимает вверх свою руку ладонью ко мне.

— Привет, — обращается ко мне брат начальника. Так вот откуда он меня знает! Я же его тогда не вспомнила. Ну, точно! Расписной собственной персоной.

— Степан? — то ли спрашиваю, то ли утверждаю.

— Что? И в этот раз не узнала? — ржёт наглый тип и, чуть склонившись ко мне, острит. — Таблеточки для памяти попей. Помогут.

— Хам!

Отворачиваюсь, не желая продолжать бессмысленные пререкания. А Саша выбегает из-за стола, чтобы увести непутёвого и поговорить. Иначе, как я догадалась, он испортит всем праздник.

Спустя пару часов все, включая Романа — нашего друга и бармена в одном лице, собравшись за столом, дружно поднимают бокалы и кричат:

— С Новым годом!

Глава 25

Артём

Что я ценю больше работы, так это уединение. Спокойствие тела и мыслей, когда не нужно куда-то спешить, о чём-то думать. Решать, планировать, анализировать… Я очень устал. От любимой работы. Так, наверно, впервые за несколько лет. И как следствие я два дня уже отдыхаю дома, заблокировав телефон от звонков и предупредив близких, что на Новый год я занят. Так было проще, чем объяснять, что хочу побыть один.

Отец приглашал меня на корпоратив, после — всей семьёй отметить Новый год, а я был против. Сослался на занятость и распланированный с друзьями праздник, избежав лишних вопросов и предложений.

Антонина Николаевна на праздники со мной тоже давно не оставалась. Тактичная женщина не хотела мне мешать устраивать личную жизнь или вечеринки. Она наготовила для меня с запасом и вчера уехала на все новогодние праздники к своей сестре.

Второй вечер я провожу в кресле возле камина. Потрескивание дров меня успокаивает, поглощает ненужные мысли и умиротворяет. Огонь дарит немного тепла, того что дарила мама в детстве. Того единственного, что сейчас мне по-настоящему не хватает. Я давно на неё не злюсь. Понимаю — она хотела снова научиться жить. Уже без отца. И не здесь, где каждая улица, каждое здание, не говоря уже о вещах, пропитаны им и напоминают ей о нём. О том, что она навсегда потеряла. Она смогла. Уверен, отец бы ей гордился. Хотя, куда уж больше. Он только ей дышал. И я тоже.

Не скажу, что у Виленских я чувствовал себя чужим, наоборот — я был как дома. Как дома пока рос. После мне захотелось быть дома, у себя. Но вот дом есть, я здесь, а тепла нет. Есть холод. Я одинок, хоть это не совсем так. Меня окружает масса людей, но нет того, в лучах которого хочется согреться. Думая об этом, почему-то в который раз всплывает образ незнакомки. Если она тот человек, то почему я остаюсь в стороне? Я знаю как её найти, но боюсь ошибиться? Скорее да, чем нет. Вдруг, она — мираж. Образ, дополненный мыслями, а не тот человек, каким однажды мне показалась.

Громкая трель звонка домофона выдернула меня из мыслей. На часах без десяти минут двенадцать, на календаре тридцать первое декабря и не встретить мне Новый год в тишине. Просил же… Подойдя к экрану охранной системы, невольно расплываюсь в улыбке. Чего-то подобного стоило ожидать. Бедолага. Стоит, шатаясь и держась за стену одной рукой, второй умудряется колотить в дверь. Включаю звук и слышу не только родной голос, но и бойкое постукивание.