Конфетка для мажора (СИ) - Драгам Аля

— Вау! Зимой тоже… красиво…

Вру. Ни капли не красиво! Сказочно, волшебно, невероятно! А «красиво» как-то мелковато, это слово не выражает и половины чувств.

Когда мои восторги стихают, Рома выносит мягкий плед и вручает мне все тот же бумажный пакет. Мы хрустим выпечкой и пьем остывший чай из одного стакана. А потом долго целуемся, согреваясь общим дыханием, встречая рассвет.

Наши поцелуи запоминаются мне своей сладостью и каким-то невесомым отчаянием. Слов нет. Мы не повторяем признания и не озвучиваем обещания. Атакуем губы друг друга, чтобы насытиться, чтобы довериться, чтобы забыть то, что было…

Засыпаю в машине, свернувшись под пледом, а Ромка курит в окно, выудив откуда-то смятую пачку сигарет. Я не акцентирую внимание, но обещаю себе узнать, что переворачивает его душу и помочь… Пока мы рядом, мы справимся.

Я подыхаю без тебя.

Я тоже не могу без тебя, Ром.

Это же не просто так?!?

Глава 44

Юля

С нами происходит безумие. Чем ближе новогодние праздники, тем большее беспокойство ощущается в воздухе. Порой между нами атмосферу пронзают настоящие молнии, которые готовы разорвать пространство. Но мы оба сдерживаемся и расходимся по углам, чтобы вновь столкнуться.

Я знаю, чего хочет Рома и почему так себя ведет. Знаю, но не могу открыться до самого конца. После той знаковой ночи на берегу озера прошло две недели. Мы тогда приехали под утро и, не сговариваясь, прогуляли универ.

Мы… мы ночевали в одной кровати, целовались до боли в губах, но барьер мной выставлен прочный. Как ни уговаривал Амурский, как не обещал, что не обидит, я не смогла.

Сейчас думаю, что мне не хватило уверенности в себе. Страшно не соответствовать тому уровню, к которому он привык. Страшно разочаровать и разочароваться самой, когда поверила в сказку.

Нам бы поговорить, открыться… Мне бы ещё самую капельку нежности и понимания, но Рому отвлек звонок и до самого вечера он постоянно бегал на балкон, чтобы «решить рабочие моменты». Я даже поймала себя на том, что ревную, но, услышав мужской голос, успокоилась.

И вот сейчас, спустя две недели, я снова стою на остановке и ловлю падающие снежинки. В сумочке лежит пригласительный билет, стильно оформленный и запечатанный в конверт. Я потратила несколько дней на выбор дизайна, чтобы преподнести Роме подарок. Браслет уже приготовлен и ждет своей очереди в шкафу среди полотенец.

Сколько же я перебрала вариантов, чтобы найти подарок своему парню! Что можно преподнести человеку, у которого всё есть? Я думала над сертификатом, думала над поездкой-сюрпризом, но последняя бы выдоила мою карточку до последней копейки… А потом, во время очередного витка повисшего между нами непонимания, я вдруг поняла, что могу преподнести Амурскому. Осталось определиться с символикой, но в этом вопросе мне помог консультант. Очень необычный мужчина, весь в наколках и браслетах, с длинными волосами… эдакий викинг современного времени.

У Ромки на руке тоже есть татуировка, которую я очень люблю рассматривать, когда он надевает майку вместо футболки: старинный компас на фоне карты и голубь, летящий над изображением. Я знаю, что этот рисунок очень дорог ему, потому что перенесен с точностью до миллиметрика с наброска, сделанного его мамой.

Достаю телефон, чтобы проверить время, и заодно просматриваю фотографии подарка. На черной подложке серебряный браслет смотрится красиво и немного загадочно. Особенно выбитые символы на вставках.

«Коловрат — это таинственный и могущественный знак, он раскрывает перед нами тайны мироздания. Амулет охраняет человека от злых напастей и неудач. Он способен связывать владельца с божественной силой», — звучит в голове голос «викинга» и я еще раз убеждаюсь, что не прогадала.

— Ого! Что за красоту рассматриваешь?

Тоня, с которой мы стали тесно общаться, подошла и пристроилась сбоку, разглядывая фото.

— Это ты себе?

— Нет, — улыбаюсь. — В подарок.

— Амурскому? Вы разве еще вместе?

На её лице неподдельное удивление. Видимо из-за того, что мы так нигде не появлялись вместе, кроме гонок. Но там была лишь Аня, которая утром ничего не помнила. Лариса рассказала, что Таран пришла перед самым подъемом с размазанной косметикой и широко улыбаясь, хвасталась, что всю ночь была с Ромкой. Если бы я не провела с ним сутки, могла бы поверить… но… нет…

— Счастье любит тишину, помнишь? — Мягко намекаю, что не хочу обсуждать личную жизнь. Меня смущает тонин интерес к Роме и кажется странным то, что она дважды видела нас. Ладно, парк, но темный зал кинотеатра…

Однако свои сомнения держу при себе: не хочу обижать человека только потому, что мне что-то кажется странным. В конце концов, вся наша жизнь состоит из сюрпризов.

— Юль, слушай, я не хотела тебе говорить… Не знаю, как так получилось даже… Но… Короче, я кое-что узнала и…

— Тонь, — перебиваю, потому что подлетает моя маршрутка. — Давай потом, ладно? Я так замерзла! Ладно? Не обижайся!

Мне бы, наверное, стоило остановиться и выслушать, но я на самом деле до невозможности замерзла, а если представить, что следующий автобус через двадцать минут…

— Созвонимся, Тонь, — кричу, повернувшись в дверях, и ухватившись за поручень. Людей много и мне приходится балансировать на носочках, чтобы поместиться.

Через две остановки понимаю: ноге капец. Она болит с такой силой, что из глаз почти брызгают слезы. Выхожу и меняю маршрут — вместо квартиры Ромы иду в общагу. Обещала вечерами не ходить через парк, но сейчас боль довлеет над разумом. К счастью, даже хулиганы заняты предновогодней суетой и добираюсь до нашей комнаты я без приключений.

Застаю довольную Лару. Она хихикает и сообщает, что Таран съехала. Вроде как к подруге, но точно неизвестно. Главное, после каникул к нам подселят первокурсницу. Это крутая новость! Аня… напрягала…

Особенно её вспыхивающая одержимая любовь к Амурскому, проявляющаяся после походов в бар или клуб. Она им восхищалась и строила планы, а мне приходилось затыкать уши или накрываться подушкой, чтобы не высказаться. Я же сама не хотела «напоказ», вот и… Вот и слушала…

— Отметим?

— Давай позже? — Плюхаюсь на постель и вытягиваю ноющую ногу. Телефон пиликает входящим сообщением, но у меня нет сил дойти до сумки. Нахожу удобное положение и позволяю себе расслабиться.

Так и засыпаю в одежде, пристроив ногу на собранный в комок плед. Уже утром соображаю, что Рома не звонил, хотя знал, что я еду к нему. Но, обнаружив полностью разряженный смартфон, бью себя по лбу.

Быстро ставлю на зарядку, дожидаюсь, когда экран начнет светиться и пишу ему «Прости! Вечером объясню», а потом бегу к душевым. Сегодня важный день — контрольная, зачет и генеральный прогон. Времени нет даже выпить кофе или позавтракать.

Мы с Шумковой носимся как ненормальные, стараясь сделать всё то, что надо было сделать «вчера». Она перепроверяет сумку, с которой сразу после зачета едет на вокзал. Я собираю дорожный чемоданчик и пакую подарки. Мой поезд сразу после выступления и я заранее хочу оставить вещи в подсобке на работе, чтобы не нервничать.

Ларка затихает и присаживается на кровать, перебирая в руках розовый шарфик. Много раз порывалась она его выбросить, но не смогла. Этот шарф ей подарил Витя, когда неожиданно приехал на похороны бабушки. Вроде и недавно, а как будто целая жизнь пролетела.

— Ларис?

— Всё нормально. Решила отвезти бабе Рае, она любит.

Молча соглашаюсь, что так правда будет лучше.

— Ну а ты? Ромео так и не предложил поехать с тобой?

— Нет. У него здесь дела, а мне очень надо. Сама не могу объяснить, но нервничаю. Племяшка перестала звонить, а если я набираю, то два слова скажет и отбивается. Хочу сама убедиться, что не накручиваю, понимаешь?

— Понимаете? Юлия?

Сычёв повторяет вопрос, а я смотрю сквозь пространство и никак не могу облечь слова в мысль. Понимаю, что он что—то произносит, а перед глазами, как на репите, калейдоскопом мелькающие кадры.