Не смей меня... хотеть (СИ) - Зайцева Мария

— Алька, выходи давай, — голос брата звучит глухо, значит, неплохая звукоизоляция в машине. И это хорошо, возможно, не вся стоянка слышала наше веселье. Но вот вопрос: сам Мишка сколько услышал? Давно он здесь?

Глава 33

— Малая, это пиздец, — Мишка демонстративно не смотрит на Захара , мрачной горой возвышающегося рядом с машиной, а только на меня,  трусливо прячущуюся за его монолитной спиной. — У тебя там жених, вообще-то. Все в курсе?

— Все. — Тяжело роняет Захар, спокойно отвечая на острый, изучающий, по-настоящему прокурорский взгляд Мишки.

— А ты, я смотрю, серьезный мужик, да? Если знаешь, что у нее свадьба скоро, какого хера тут делаешь?

— Не будет свадьбы, — так же спокойно отвечает Захар, а я замираю за его спиной.

Мишка, конечно, тот  еще поисковый пес. Главное, чтоб никому не сказал…

Я ощущаю исходящую от брата злость и недоумение, ответную невозмутимость Немого и внезапно успокаиваюсь. В конце концов, даже хорошо, что он нас спалил.

В том смысле, хорошо, что это именно Мишка.

Вовка младше на два года  и на решения резче. Он бы уже прыгал вокруг Немого охранным псом и пытался порвать. Особенность профессии. Быстрая реакция, и будь, что будет.

А Мишка — следак, он привык все же сначала спрашивать.

И анализировать полученную информацию.

Сейчас он в шоке, естетсвенно, потому что то, что я сделала, в его парадигму не укладывается. Маленькая правильная папина принцесса, уже, практически, замужняя, будущая образцовая невеста, развлекается в машине с мрачным громилой, словно сошедшим со стенда “Их разыскивает полиция”. Шокируешься тут, конечно.

Я в очередной раз поправляю юбку, пытаясь придать ей хоть сколько-нибудь пристойный вид, и настороженно вслушиваюсь в диалог.

— А кто это решает? Ты, что ли? А ты кто такой вообще?

Голос Мишки приобретает урожающие интонации, и я, выдохнув и вдохнув для храбрости, выхожу из своего надежного укрытия.

Немой на это реагирует отрицательным раздраженным ворчанием и попыткой меня вернуть на место, а Мишка урожающим:

— Руки от нее убрал, блять!

Немой, естественно, даже и не думает слушаться, Мишка двигается вперед, а я торопливо встаю между ними. Упираю ладони в одного и второго, поворачиваюсь к Мишке:

— Уймись, разговор есть серьезный.

— Даже, блять, не сомневайся насчет серьезности! — сердито рычит он, Немой тут же молча двигается вперед, стремясь обойти меня.

Ему явно не нравится, как Мишка со мной разговаривает.

Я разворачиваюсь к нему полностью, кладу ладони на каменную, напряженную грудь, смотрю в яростные глаза:

— Захар… Подожди. Нам надо поговорить. И про Олега тоже. Надо решать с ним.

— Я все сам решу, — говорит он, твердо и убежденно, — помощь не требуется!

— Нет, — настойчиво удерживаю его на месте, — нет. Миша поможет. У него есть возможности…

— Думаешь, у меня нет? Думаешь, я вообще ничего не могу? — злобно рычит Захар, а я мысленно закатываю глаза. Ох,  уж это мусжкое эго!

— Нет, конечно, но помощь не помешает…

— А со мной поделиться не хочешь, мелкая? — спрашивает Мишка, — я, вроде, не чужой…

Его голос звучит обиженно, и я опять мысленно закатываю глаза. Блин, как дети.

— Давайте поедем куда-нибудь… Поговорим…

Оглядываюсь на Мишку, делаю ему страшные глаза. Не ломайся, придурок!

Он заценивает мою бессловесную коммуникацию, вздыхает.

— Ладно, маме сейчас скажу, что я тебя проветриться отвез. А то потеряет, на весь город будет кипиш…

Поворачиваюсь обратно к Захару, обнимаю за шею, встаю на цыпочки, смотрю умоляюще.

— Мишка поможет… Понимаешь, если папа… То лучше, чтоб Мишка был на нашей стороне. Он с папой поговорит…

— Я сам поговорю, — неуступчиво возражает Захар.

— А потом ты. Хорошо? Поехали… Я есть хочу. За столом кусок в горло не лез… Волновалась… За тебя.

Последнее я шепчу ему в губы, выдыхаю сладко, Захар наклоняется, обхватывает меня за талию, прижимается.

Между нами так много сейчас всего происходит, что слова реально лишние. Хорошо, что у меня такой неразговорчивый парень…

— Так, руки убрал от нее, — Мишка, поговорив с мамой по телефону, возвращается и с неудовольствием смотрит на нас, — Алька, в машину садись.

— Она со мной поедет, — хрипит напряженно Захар, сжимая меня сильнее и отправляя за спину невыносимо собственническим жестом.

Это откровенно бесит Мишку.

— Нет. Со мной.

— Нет.

— Так, — прерываю я этот бред, — я поеду с Захаром, а ты — следом. Назад с тобой поеду.

Захар явно очень сильно недоволен, что я планирую назад домой ехать, но молчит.

Мишка смотрит на нас хмуро, но кивает, соглашаясь.

Ура! Хоть какая-то победа.

Дальше должно быть легче.

Дальше вообще не легче.

За столом небольшой кафешки на три столика Мишка, внимательно выслушав мой рассказ про Олега, какое-то время отводит душу в мате, а потом выдыхает:

— Вот ведь не нравился он мне никогда! Я и отцу говорил! А он все: “Аля имеет право на выбор, ей нравится, и хорошо…”.

Я киваю.

Папа такой. Никогда мне слова поперек не говорил. Братьев гонял только так, чуть ли не строевым шагом ходили у него, занятия, спорт, обязательно с достижениями, а иначе зачем заниматься, работа сразу после восемнадцати, армия, универ. Хочешь что-то купить себе, зарабатывай. Мои братья вообще не в крусе, как живут мажоры, сыновья богатых родителей. У них ничего подобного не было. Зато меня баловали. Это не отменяло спорта, но выбирала его я сама. И универ выбрала тоже сама, тот, который хотела. И Олега приняли сразу, никто косо не посмотрел… Хотя, Олег, конечно, это красивая картинка, идеал парня. Чего на него косо смотреть? Это же не мрачный громила Немой…

— Так, ладно, — Мишка выдыхает, — зато теперь, пожалуй, все будет проще…

— В смысле?

— Да пока что… — он задумчиво смотрит в окно, потом переводит взгляд на меня и Немого, по-хозяйски положившего лапу на плечо. Морщится, явно хочет что-то ляпнуть, но сдерживается, переходит на деловой тон, — давно это у вас?

— Неважно, — коротко рубит Немой.

Мишка тяжело смотрит на него, тот отвечает не менее тяжелым взглядом, а я опять вздыхаю. Мужики…

— Недавно, — отвечаю, тут же ощущая, как пальцы Захара сжимаются на плече сильнее, — а что?

— Кто в курсе? Олег в курсе?

— Нет…

— Ну и хорошо, — кивает Мишка удовлетворенно, — надо еще неделю чтоб не знал. А еще лучше, если ты с ним помиришься…

— Нихера! — рычит Немой, но Мишка повышает голос:

— Понарошку. Необязательно с ним прямо мириться… Просто дай, типа, шанс. Помурыжь его. Ну там… Ты козел, я обиделась, но если хорошо попрыгаешь, то я, может,  и прощу… Ну, как вы, девчонки, обычно  нас раком ставите?

— Не будет она этого делать!

— Зачем? — я улавливаю основное.

— Надо, — коротко отвечает Мишка, — тут, понимаешь… Не все могу сказать. Короче, нам нужно время. И ты его нам дашь. Неделю, не больше. Или больше.

— Не больше! — опять рычит Немой.

— Ого! То есть, против первого пункта ты, в принципе, не возражаешь? — усмехается Мишка, — ну вот и хорошо. Пока Алька типа восстанавливает отношения, ты не лезешь. Понятно?

— Сам решу.

— Нет. Будешь лезть, я все решу. Найду,  за что тебя закрыть на пятнашку, уяснил?

— Да пошел ты!

— Не груби будущему родственнику. А то прямо сейчас закрою. По-родственному.

Я поворачиваюсь к Немому, успокаивающе кладу ладонь на его ходящую ходуном грудь:

— Захар… Это всего неделя… Будем переписываться…

Он сопит, сжимает меня сильнее, так, словно впечатать в себя хочет, чтоб не отпускать никогда. У меня перехватывает дыхание, ощущения точно такие же. Не хочу с ним расставаться.

Хочу его. Опять хочу. Да что за наваждение такое? Мы же вообще всего ничего вместе… Почему все так?

— Так, хватит ее тискать, — ревниво рычит Мишка, — это, вообще-то,  сестренка моя мелкая.