Сквозь снег и пепел - Агата Соболева
Лариса права. Саша совсем не похожа на Аню. Ни внешне, ни характером. Ничем. Поэтому она может больше не заводить шарманку про… Да вообще может свой рот не открывать.
Я злюсь. Я очень злюсь. На всю ту хрень, что сейчас так осложнила мою жизнь.
И возвращаюсь к тому, что сейчас меня ждет… Я каждый день созванивался то с Игорем, то с матерью. Они заметили, что Лариса, которая не приезжала месяцами, у них трется чуть не через вечер. Эта дрянь точно что-то мутит.
Мама рада, что в доме появился кто-то о ком можно заботиться. Ее синдром наседки всем известен. Наверное, она уже раскормила Сашу как колобка. И воображение начинает невольно рисовать, как округляются ее формы… Она худышка, одна из тех, что носит пуш-ап и брюки на бедрах. Потому что не чему выпадать ни там-ни там. Но ее тело мне нравилось. Хотя я люблю грудастых фигуристых дам. Но у всего есть свое очарование. В ее небольшой груди тоже. Она такая аккуратная… Черт! Да о чем я думаю?! Надо было заехать вчера к Дарине, выпустить пар. Как появилась Саша, мне вообще было не до нее, наверное, поэтому я уже не раз допустил поползновения в Сашины трусики.
Километры сменяют друг друга, как и мысли в моей голове. И в конечном счете пейзажи говорят, что я почти на месте. В этот раз открываю ворота с пульта на брелоке. Мысленно радуюсь, что машины сестрицы тут нет. Может сегодня не день посещений?
На дворе почти ночь, но двор полностью освещен, либо так меня ждут, либо с собакой гуляют.
Но во дворе никого не видно, а следы около крыльца говорят о том, что кто-то с ней уже выходил и не так давно.
Хватаю чемодан. Ну здравствуй дом. Сто лет бы тебя не видеть.
На звук открывающейся двери несется этот рыжий мамонт. Чуть с ног не сбила. Радуется мне. Что ж приятно. Но вот выражает она свои чувства излишне бурно. Вылизала своим языком не то, что все козявки в носу, до мозга им долезла, честно слово!
Голоса доносятся из кухни…
— Что тут случилось? — захожу и обалдеваю от бардака там.
— Мы достаем новогодние украшения, — радостно щебечет мама и выныривает из тонны бумаг и мешуры.
В глубине всего этого безобразия стоит Саша, на ней тот же спортивный костюм, который она носила у меня. У нее слегка розовые щеки и нос, значит это ее следы на крыльце…
Вид у нее не такой воодушевленный, как у матери. Бедная девчонка… Смотрю на нее и понимаю, что ей это все не нужно. Новый год — семейный праздник, день волшебства… А она оторвана от семьи и грызется мыслями о том, как они ее ищут и горюют. А какие сказки? Только если братьев Гримм, где оторванные руки и выпущенные кишки. Все девчонки загадывают желания о любви или под бой курантов целуют бой-фрэндов… А она?
— Привет.
Вот тебе и здрасьте. Все, что могу ей сказать — «привет» как ни в чем не бывало. Будто я не напугал ее до чертиков и не добавил ночных кошмаров. Ну и урод же я.
Она только кивает головой и отводит глаза, дальше распутывая гирлянду.
— Завтра будем ставить елку и наряжать дом и двор.
Мама в предчувствии праздника. Надеюсь, свинину она не задумала на новогодний стол… Сашу, наверное, вывернет прямо на скатерть. Именно так у нее теперь обстоят дела со всем клубничным, из-за бабы в машине, которая ее подобрала…
— Окей, а кормить ты меня будешь? Или это, — обвожу рукой бардак, — у нас сегодня на ужин?
Мама начала возмущаться и помчалась вихрем блестяшек греметь кастрюлями и тарелками.
Пользуюсь случаем:
— Ты так и прячешься от меня в комнате Кристины?
Она не поднимает глаз:
— Пока да, я там. Потом не знаю.
— Может переберешься обратно? Ты же знаешь, что я тебя не обижу…
Хочу взять ее за руку, но она быстро начинает сматывать гирлянду. Я отстаю.
Она убегает «спать» до того, как заканчиваю ужин. Псина соответственно за ней. Мама задумчиво смотрит ей вслед:
— Ты все еще хочешь увезти ее с собой?
— А ты хочешь ее оставить у себя?
— Даня, ты мучаешь девочку.
— Мам, давай не будем.
Ну куда ее одну? Или кто-то еще будет с ней нянчиться? Может Лариса? Ну куда ей деться? Со мной будет лучше, а там что-нибудь придумаем.
Мама качает головой, но не продолжает разговор.
Под дверью соседней спальни полоска света. Не спит…Или она спит со светом? Мама говорила, что собака к ней как приросла и спит с ней вроде как даже на постели. Дожили. Я стою под дверью и мое эго бесится из-за того, что меня променяли на собаку. Ведь раньше от кошмаров спасал я. И это стало так привычно… И даже трогательно что ли. Быть нужным, защищать. Хоть ее я могу защитить. И я хочу ее защитить теперь от всего этого…что она переживает, как только закрывает глаза. Быть с ней там, где мы встретились. В аду. Вытаскивать ее оттуда каждый раз. Это нужно и мне. Ведь Аню я не спас и
