Несчастные девочки попадают в Рай - Кэрри Прай
— Но план отличный!
Стало смешно. Сумасбродные идеи о том, как избавиться от наших недоброжелателей сыпались одна за другой, и в конечном итоге, все стало походить на диалог сумасшедших маньячек. И что только твориться у нас в головах?
После кладбища мы направились в "тайное место", чтобы убедиться в сохранности нашего домика на дереве. Стало даже грустно, ведь, всего несколькими месяцами назад мы делали это в компании Саши и Семы, а сейчас нам приходиться развлекать себя сугубо женскими занятиями. Теперь я, как и Нина считала, что мальчишеские занятия в разы интереснее девчачьих. Собирать букетики — скукотища, если можно прыгать с тарзанки, рвать платья и трусы, позабыв о страхе и манерах, а прыжки на скакалке никогда не заменят прыжки через высокие овраги. Да уж, те летние деньки проведенные вместе были самыми безумными в моей непродолжительной жизни.
Мне было пятнадцать, а я хотела десять.
Однако, добраться до домика нам так и не удалось, потому что впереди показались две лысых головы — Саша и Рыбин. Они уверенно двигались в нашу сторону, как свирепые быки, отчего хотелось отпрыгнуть с дороги и спрятаться в кустах. Но, сворачивать было слишком поздно и наши разнокалиберные тела поравнялись.
— О, Цветкова и Павленко — мои любимые девчонки! — расставив руки в стороны, притворно возрадовался Рыбин. — Куда идем?
— Мимо, — фыркнула Нина, выставив вперед средний палец.
Рыбин хохотнул, но даже не попытался сломать этот палец, что было весьма удивительно. Кажется, сегодня, ментовский выродок был в хорошем расположении духа.
Я же замерла на месте, робко поглядывая на Сашу. Его интересовало небо. Он изнемогающе задрал голову, словно его невероятно раздражало наше присутствие, как и сама встреча с нами. Что ж, меня она тоже не особо радовала.
— Может с нами на станцию? — предложил Рыбин. — Не бойтесь, мы присмотрим за вами. Тем более, в деревне ловить нечего.
Мы с Ниной переглянулись. И если подруга судорожно замотала головой, то я задумалась. Может если мы перестанем их бояться, избегать и притворимся "своими", то они отстанут от нас? Может, мы позабудем про братство "V" и перестанем получать эти раздражительные записки? Весьма наивное предположение, но я решила рискнуть.
— Хорошо, — ответила я. — Мы с вами.
Глаза Нины округлились. Впрочем, Соколов старший тоже удивился, и только Рыбин был доволен, как никогда. Идиот решил, что все только и мечтают, чтобы потусоваться в их изощренной компании. Не совсем. Я преследовала свои цели, пусть даже нелогичные. Да и вообще, все это попахивало легким сумасшествием.
— Ну тогда не отставайте, куропаточки!
Несмотря на внутренний протест, на станцию пошли все четверо. Я всячески игнорировала негодование Нины и, проглатывая ком колючей ненависти, через силу посмеиваясь над шуточками Рыбина. Я изменила собственным принципам, которым так яро придерживалась, но все же. Вполне возможно, что данный поход мог обеспечить нам последующую неприкосновенность или же сделать только хуже.
— О чем ты только думала? — возмущалась шепотом подруга. — Зачем мы идем с ними?
Не знаю о чем я думала, но кажется, в этот момент мой разум уменьшился до размера «Пашка». И в тоже время, стоит попробовать.
Станция — гиблая точка, где обычно собиралась не лучшая часть нашей деревни. Это место находилось недалеко от пирона, где останавливались товарные поезда и электрички. Жители редко покидали Каменку, поэтому станция практически всегда пустовала. Да и проезжающий состав считался той еще редкостью. Железные пути были покрыты проросшей травой, но отлично заменяли сиденья. Особенно летом. Особенно, когда нагревались.
Когда я заметила Кукушкину и еще несколько парней, то моя уверенность сменилась разочарованием. Я и подумать не могла, что высокомерная Кукушкина спуститься с небес и будет протирать свою белоснежную юбку на измазанных мазутом рельсах. А что в ее руках? Грязный стакан с алкоголем? Слюнявая сигарета? И даже не побоялась лесной мошкары? Этот мир не переставал меня удивлять.
Мне было пятнадцать, и все мои прежние убеждения перестали быть значимыми. Я совершенно не разбиралась в людях, от слова «совсем».
Рыбин и Саша уселись по правому бортику, там, где сидела их компания, мы же с Ниной робко заняли противоположную сторону. Ох, какое же это неприятное чувство находиться рядом с обиженным Соколовым — ты ощущаешь на себе его не долгосрочный взгляд, но этого вполне хватает, чтобы почувствовать себя ничтожной блохой.
— Цветкова, а ты чего такая бледная? — пропела Кукушкина. — Снова твоя аллергия? Даже солнце отказалось к тебе прикасаться, Заразная?
Переглянувшись с подругой, мы состроили два аналогичных выражения лица по типу «Кто эта болонка и что она там тявкает?», но ничего не ответили.
Едва ли мы с Ниной слились с этой компанией, наоборот, мы были каплей молока на угольном пергаменте. Кукушкина же смотрела на нас прожигающим взглядом, и только тушь на ее ресницах мешала превратить нас в пепел, потому что заменила беспросветные створки.
— Выпьем? — предложила Надя и взмахнула алюминиевой кружкой перед нашими лицами. — Или мы примерные девочки и не употребляем алкоголь?
Одной рукой она держала стакан, другой удерживала Сашу. Единоличница боялась, что ее избранник подышит в другую сторону, но не потому, что испытывала глубокие чувства, дело в репутации. Изволь ее друг взглянуть на другую, как Надежда перестанет быть совершенством, а это, для нее, конечно же, сопоставимо с падением Римской империи. Абсурд!
Черт, как же она меня раздражала.
— А давай, — брякнула я, наблюдая за ее шаловливыми руками и вырвала кружку.
Мне было пятнадцать, и я не училась на своих ошибках, а только повторяла их. Бестолочь, что с меня взять?
— Ого, Цветкова, только держи себя в руках, — посмеялась она, но я пропустила ее заявление мимо ушей и смело осушила стакан. Что-то сладкое попало в мой желудок и одновременно противное. Я вспомнила про мед, о котором говорил мне Сема и поморщилась. Приторная субстанция была отравой.
— И это все? — не унималась Надя. — Ах да, еще несколько глоточков и наша поганка превратиться в сварившегося рака.
— Залепи ватрушку, — заступилась Нина, но я уже опустошила две соседних кружки. Впрочем, хозяева кружек не жаловались, потому что кроме своих ног их уже больше ничего не интересовало. — Злата, ты как?
— Нормально…
Мир превратился в легкую карусель. Ненавистные люди стали ужаснее, а красивые — прекраснее. А главное, прежний холод теперь обжигал…
Я смотрела на улыбающегося Сашу и не могла поверить, что когда-то он беззаботно вырезал на дереве "С" и "Z". Оболочка осталось прежней, но внутри он изменился. Стал чужим. Холодным, как камень. Алкоголь в моей крови призывал схватить
