Игра начнется в понедельник - Виктория Осадчая
— Я не смогу тебя защитить сейчас — вздохнул он тяжело — Когда все закончится, я тебя найду.
И это был наш последний разговор. Через два часа я отправилась в Лондон, оттуда в Тель-Авив. А там уже города сменялись каждые два дня, чтобы замести за собой следы. Вот так я и осталась одна. Беременная, беспомощная, с чужим именем, а передо мной целый огромный мир и счёт на приличную сумму, чтобы я могла долгое время жить безбедно. Вот так и закончилась моя история с Фохтиным.
АВГУСТ, 2017 г.
— Объявляю вас мужем и женой. Жених, можете поцеловать невесту — голос тетки в сочинском ЗАГСе, как и во всех остальных по нашей огромной стране, был торжественно нудным и от этого противным. Но он только что обозвал нас мужем и женой. Я стою в белоснежном легком платье, Фохтин в торжественном костюме. Все вроде как положено. Кроме одного, этот брак состоялся насильно. Идти под венец мне не хотелось, но МОЙ мужик настоял, аргументировав это тем, что ребенок должен жить в полноценной семье.
— Мы и так прекрасно живём. Зачем эти формальности? И Андрей без этого прекрасно вырастит.
— Хорошо! Знаешь ли, на неокольцованного мужика женщины всегда внимания больше обращают — привел он последний аргумент в свою защиту — Тем более, я ничем не обязан, штампа в паспорте нет.
— Вот ты гад, Фохтин. Хорошо! Мы женимся!
На этой церемонии присутствовали наш двухмесячный Андрюшка, который все это время провел на руках сердобольных бабушек, которых у него было целых три, и все трое были сейчас здесь.
И почему Сочи? А мы обосновались в его пригороде. Вот так, теперь под своими именами, в небольшом домике с виноградовыми зарослями во дворе.
А я уже никогда и не надеялась обрести тихое семейное счастье, тем более, когда ты девять месяцев провела в полнейшем одиночестве. Да, я путешествовала первое время, меняла города, страны, континенты, но так долго я не могла пробыть на ногах. Ребёнок внутри меня рос, и с каждой неделей вести такой образ жизни становилось все труднее. А ещё руки просили глины. Они хотели творить, ваять. Пришло время, где-нибудь осесть.
От Максима весь этот период не было никаких вестей. Следила лишь по газетным заголовкам, как он пытается удержать компанию на плаву. И когда рухнула выстроенная так тщательно империя, злорадствовали все. Мне бы в тот момент оказаться рядом, но во мне играли гормоны, и на Максима я почему-то злилась. Все это время я была так одинока. Я даже с подругами не могла общаться, и с Майей, что осталась охранять мою мастерскую. И по своему уютному уголку, подаренному Фохтиным, я тоже скучала.
Нашла для себя маленький домик, подальше от город, чтобы уединиться и заняться тем, чем действительно мне хотелось. Сердобольные соседи помогли обосноваться, понимая, что мне в таком положении тяжеловато самой заниматься домом. А я думала, что таких людей не осталось. И Андрей появился на свет благодаря им, когда меня со схватками отвёз в Сочи сосед дядя Вова. А я думала, что будет все же девочка. А тут мальчуган. И даже не понятно на кого похожий, но мне хотелось верить, что на Максима. Он меня уверил, что ребенок его.
И в этом своем маленьком раю, где не хватало только его, я продолжала каждый день ждать. Он ведь обещал меня найти. И я клялась себе, что если это случится, то я обязательно буду ему доверять.
И знаете, что первое я сделала, когда он впервые переступил порог моего дома? Я сначала огрела его шваброй, которой в этот момент вытирала пол на террасе, а уже потом разрешила ему поцеловать себя. Истерика нахлынула сама собой, и пока Андрюшка спал, а Максим приводил себя в порядок с дороги, я пошла к морю плакать. Рыдала взахлёб, освобождая свою душу от накопившейся обиды и усталости. Мне надоело каждый день бояться, надоело каждый день ждать, надоело быть одной, без поддержки. С его возвращением, я поняла, что весь этот кошмар, в котором я пребывала последние полгода, наконец, закончился. И я не одна. Он приехал ко мне бедняком. Компания его разорилась, ему пришлось продать ее за смешную сумму, которую предложил ему Воеводин, тот человек, который два раза покушался на мою жизнь. А Фохтин отдал. Нет, не потому что не смог бы поднять все с нуля, а потому что решил, что моя жизнь, и жизнь сына стоит намного дороже каких-то там денег. Об этом мне уже поведала Милена, которая приехала через четыре дня после возвращения Максима. Разве это не поступок, которого я так долго ждала от мужика? В моих глазах он реабилитировался. Хотя, может это произошло от того, что я, наконец, поняла, что не смотря ни на что, я его все же люблю? Да, не очень-то романтично как-то всё вышло. Без каких либо розовых прелюдий, типа, жить не могу, ты лучшее, что есть у меня в жизни, мы навсегда вместе… Мне кажется, что для того, что он сделал, не нужны слова и признания. Настоящие чувства они выражаются поступками, а не словами.
А потом повалили ко мне мои подруги и родственники, которые, как выяснилось, скучали по мне все это время. Максим все смирно терпел, так как больше всего ему нравилось, что мы в доме втроём. Он много времени проводил с сыном, все чаще давая мне время поработать. Видеть его в роли отца было немного странно, но мне нравилось, это было прекрасно.
Маринка заявилась с новостью, что они с Джоном улетают в Доминикану делать ребенка, так как она без ума от нашего с Фохтиным карапуза. Правда, она до жути была возмущена тем, что родилась не девочка, и пообещала, что это сделает она, раз я не смогла. А ещё я была очень рада видеть Майю, которая тоже прилетела навестить меня. Сначала пугливо прятала глазки, а потом призналась, что они начали встречаться с Сеней. Он тоже ушел из компании, хотя ему и предлагали должность заместителя директора. Не знаю, была ли это глупость, или все же преданность Фохтину, после всей этой истории, где я выступила в роли черной кошки, что пробежала между ними, но это все не имело смысла. Я была рада за них. Просто по человечески рада. Наверное, так и должно было быть.
На нашей свадьбе собрались все родные, друзья, которые посчитали своим долгом поздравить нас, наконец. И когда
