Здравствуй, папа! - Амелия Борн

Я снова вдохнула аромат дерева и пыли, буквально пропитавший дом. В памяти вновь всплыло наше старое жилище. Времена, когда еще все было хорошо. Когда был жив папа и была мама. Именно мама – ласковая и нежная, как само это слово, первое слово почти каждого человека. Совсем другая женщина, не та, которую теперь можно было называть только грубым «мать».

Конечно, я всегда подозревала, что именно смерть отца ее сломила. Нелепая, ранняя смерть, когда он сорвался со второго этажа нашего дома, во время починки окна. Это, как и все остальное в доме, он предпочитал делать лично и руки у папы были, что называется, золотыми. И вот, одно неловкое движение – и наша жизнь навсегда переменилась. Мать поспешно продала дом и я все чаще стала замечать ее в компании бутылки, которая вытравливала из нее все человеческое.

– Ну, что делать будем?

Я с улыбкой обернулась к своей дочери, стоявшей позади и деловито на меня взиравшей. За одно моей матери можно было сказать спасибо – за науку о том, как нельзя поступать со своими детьми.

– Ну, для начала, было бы неплохо прибраться и приготовить покушать, – ответила ей, глядя на солнце, играющее в ее рыжих волосах, так похожих на мои собственные.

– Это понятно, а вообще? Тут хоть интернет ловит? – поморщилась Алиса.

– А вообще, ты недооцениваешь деревенский досуг, – усмехнулась я. – Можно заняться огородом. Осмотреть окрестности. Может, где-то рядом есть водоем. А может, мы найдем в сарае что-нибудь интересное – например, велосипед. И сможем с пользой провести время на свежем воздухе.

Судя по лицу Алисы, все эти дела ее совершенно не вдохновляли. Поэтому я сказала:

– Попозже мы познакомимся с соседями. Уверена, что здесь обязательно найдется, с кем подружиться.

– Ладно, – вздохнула Алиса. – А папа к нам скоро приедет?

Этот вопрос снова поднял к моему горлу ком. Лишившаяся собственного отца в раннем возрасте, я вовсе не хотела того же самого для дочери. Мне всего лишь нужно было время, чтобы переждать бурю. А потом я обязательно свяжусь с Владом и мы все решим, как двое взрослых людей. Но не сейчас. Тем более что, если он узнает, где мы, то, чего доброго, приведет за собой алчущих продолжения сенсации журналистов. А мне сейчас хотелось только покоя.

– Скоро, – пообещала я. – Папе нужно разобраться в городе с некоторыми проблемами.

По крайней мере, я надеялась, что он действительно что-то сделает со всей этой ситуацией. Даже если шумиху в прессе подняла моя мать, никто не отменял намерений Инны Владимировны забрать себе Алису, о которых она заявляла громко и во всеуслышание.

– Есть кто дома? – неожиданно донесся с улицы незнакомый голос.

Приподняв брови, я с улыбкой посмотрела на дочь:

– Похоже, знакомство с соседями состоится раньше, чем мы рассчитывали.

Выйдя из дома, я прищурилась от яркого солнечного света и огляделась в поисках того, кто нас окликнул.

– Я здесь!

По другую сторону забора, разделявшего участок Леры с соседским, стоял незнакомый мужчина и махал мне рукой. Я подошла ближе, и мы удивленно уставились друг на друга.

Я – потому, что он был совершенно не похож на деревенского обитателя. Да, облачен мужчина был самым подходящим образом – в треники и старую футболку, но весь его вид кричал о том, насколько ему подобное чуждо. В этой одежде и посреди сельского пейзажа он смотрелся столь же уместно, как корова в бриллиантах посреди курятника. То есть – совершенно не гармонично.

Я пробежалась взглядом по его лицу – яркие голубые глаза смотрели на меня изучающе. И в них при этом светился ум, а вовсе не душевная простота условного тракториста. На щеке, сквозь щетину, проглядывал прямой шрам, похожий на разрез от стекла. Верхняя губа была полнее нижней, что придавало его рту чувственность. А волосы, гладко зачесанные назад, даже при всей простоте прически выдавали в нем скрытую элегантность. И весь он был какой-то… породистый, чего никак не могла скрыть простая небрежная одежда. Скорее, она только подчеркивала его необычную внешность и несоответствие этому месту.

Он также внимательно изучал меня в ответ. Только что хотел увидеть при этом – я не знала.

– Вы, наверно, внучка Петровича, – наконец прервал он молчаливое созерцание первым.

Врать я не стала. Сказала как есть:

– Нет. Я ее подруга. Лера предложила мне пожить здесь… некоторое время.

– Понятно, – протянул он, продолжая меня изучать, и я с трудом подавила желание спросить, что же именно ему понятно. – А я Роман, – представился он и после паузы добавил:

– Васнецов.

И выжидательно на меня воззрился, словно думал, что это имя может мне о чем-то сказать. Но оно не говорило мне ровным счетом ничего. Поэтому я вежливо откликнулась:

– Очень приятно.

Он хмыкнул – так, словно о чем-то размышлял сам с собой и неожиданно добавил:

– Я тут подумал… вы только что приехали, а у Петровича явно никаких запасов не осталось, и я решил вам занести немного свежих овощей с огорода.

Он протянул мне пакет, в котором обнаружились картофель и морковка. Я почувствовала жуткое смущение:

– Спасибо большое, но как-то неудобно….

Он отмахнулся:

– Ерунда. Берите, не стесняйтесь. Здешние магазины нечасто торгуют овощами, потому что у местных обычно все свое. Товар неактуален, – усмехнулся он.

Да у меня и денег почти не было, даже если бы я захотела совершить шопинг по местным магазинам, но этого я говорить, конечно, не стала. Просто пробормотала:

– Не знаю, как вас и благодарить….

– Не откажусь от чашки чая в честь знакомства, – не растерялся Роман. Васнецов.

Я вздернула бровь и усмехнулась:

– Что ж, приглашаю вас на чай. Если, конечно, мне удастся его найти.

Чай, к счастью, спасибо подруге, обнаружился в пакете, отгруженном мне Лерой, и пять минут спустя я уже накрывала