Ты еще пожалеешь, босс (СИ) - Фокс Кира
— Ты ведь меня не услышишь, да? — тихо спросила, когда брат закончил со своими возмущениями. Он лишь беспомощно посмотрел в ответ. — Я хочу уехать. Плевать мне что там с отцом моим. Хочу домой. К маме.
Крестовский поднялся на ноги и отошел к окну. Несколько минут между нами висела напряженная тишина.
— Я не могу просить тебя остаться, — наконец, заговорил он. — Но попрошу о другом — дай мне время организовать все, как следует. Не сбегай. Я сам куплю тебе и билет и договорюсь насчет охраны. Ладно?
— И сколько мне ждать?
— День, максимум два. Пожалуйста.
— Хорошо, — сдалась под его напряженным взглядом.
— И, конечно, на работу завтра ты не пойдешь.
— Но как же легенда…
— К черту легенду! Больше этот придурок к тебе не подойдет, — отрезал мужчина. — Отдыхай, Руся. Скоро поедем домой.
— Поедем? — встрепенулась тут же я.
— Конечно. Думаешь, я отпущу тебя одну?
— Но у тебя же работа!
— Подождет! — Богдан поцеловал меня в лоб и ушел, оставив наедине со своими невеселыми мыслями.
Я забралась под одеяло и тихо заплакала. Было неимоверно стыдно за то, как вскрылась правда: стыдно, что солгала брату, стыдно, что из-за меня они с Градовым поругались. Да, Володя был резок сегодня и сильно меня обидел. Но ведь и моей вины здесь было не меньше — я не должна была позволять себе ту слабость, не должна была поддаваться моменту. Стоило просто держать дистанцию, и ничего бы не случилось. Очень хотелось отмотать все назад и переделать, поступить иначе. Я хотела сделать как лучше, но только окончательно все испортила. Не нужно мне было вообще приезжать в Москву. Не нужно…
Уснула только под утро — да и то спала беспокойно. Проснувшись, поняла, что в квартире полная тишина. Что было неудивительно в одиннадцать часов утра.
Настроение было отвратным — хотелось завернуться в одеяло и спать дальше. Или жалеть себя и тихо плакать о несбывшихся мечтах. Глупая дурочка, которая впервые всерьез увлеклась мужчиной.
Весь день не знала чем себя занять — слонялась по квартире, смотрела слезливые мелодрамы и заедала все это ванильным мороженым. Богдан вечером пришел даже раньше обычного — понимала, что это из-за меня, но не стала ничего говорить — просто покормила мужчину. Он всячески пытался поднять мне настроение, но я не реагировала. Не было желания веселиться.
На следующий день повторилось все то же самое. Даже желание куда-то ехать притупилось — я была, словно муха застывшая в янтаре: жизнь вокруг шла своим чередом, а мне оставалось только наблюдать со стороны.
— Я поговорил с отцом, — сказал вечером в четверг Богдан. — Он, конечно, не одобрил, но сказал, что охраной обеспечит.
— Здорово, — приняла к сведению новый факт. — Когда?
— В субботу поедем. Билеты уже купил.
— Спасибо…
— Русь, ты все из-за него? Да плюнь ты на этого кретина! — снова начал злиться Крестовский. — Хочешь, я ему снова врежу, а?
— Не хочу. Но за предложение спасибо, — попыталась улыбнуться в ответ. — И не из-за него я. Просто… не люблю все портить.
— Какая же ты дура иногда, Руська, — разозлился брат, садясь передо мной на корточки. — Сколько раз я тебе говорил, что ты для меня — близкий и родной человек? Почему ты слышишь и запоминаешь только плохое?!
— Да, прости, ты прав, — покорно согласилась. Но кажется это только сильнее разозлило мужчину.
— Ты — не виновата! Запомни это! И давай лучше сходим прогуляемся.
В тот вечер он все же вытащил меня из дома. В общем-то у меня даже получилось немного отвлечься. А в пятницу утром приняла решение перестать мучаться бесполезным чувством вины и устроить брату прощальный ужин. Мы хоть и поедем вместе в выходные, но вряд ли в обозримом будущем я вернусь в Москву. Нашла в интернете пару интересных рецептов и, проведя инвентаризацию продуктов, отправилась в ближайший магазин.
Погода была отличной — и даже настроение стало получше. Чтобы срезать дорогу, решила пройти через дворы, а не по главной улице. Вот только за очередным поворотом меня ждала неожиданность — где-то сбоку раздался громкий возглас, и я по инерции обернулась. А затем почувствовала едва заметный укол в плечо, после которого перед глазами все поплыло, а ноги, кажется, перестали держать…
33. Руслана
Проснулась я от ощущения, что что-то не так. И только открыв глаза поняла что именно — я была в незнакомом месте. Приподнялась, оглянулась по сторонам — комната, похожая на гостиную. И я — на широком диване. Смутно припомнила последнее до провала в памяти — кажется шла в магазин. Не успела как следует обдумать случившееся, как дверь открылась, и в комнату вошел мужчина лет пятидесяти — статный, с посеребренными висками и цепким взглядом. Что-то в его облике показалось смутно знакомым.
— Кто вы? — вырвалось у меня прежде, чем успела как следует подумать. И даже отодвинулась подальше — насколько позволял диван.
— Ну здравствуй, дочка, — произнес низким голосом незнакомец.
— Вы… Вы — Олег? — только тогда до меня дошло кого напоминал мужчина — отца Богдана.
— Конечно, папа — звучало бы лучше. Но понимаю, что к этому еще нужно прийти. -
От его наглости я даже не нашлась сразу что ответить. — Как ты себя чувствуешь?
— Нормально, — буркнула в ответ. — Если, конечно, не считать, что меня похитили среди бела дня.
— За это прости, Руслана. Но по-другому было нельзя.
— Почему?
— Потому что лишнее внимание ни к чему. А ты вряд ли бы согласилась поехать по-хорошему.
— И это по-вашему оправдание?!
— По-твоему.
— Что?
— Давай на “ты”. Мы ведь не чужие люди, — пояснил Олег, садясь напротив. От этого стало немного свободнее дышать — все-таки он давил своей энергетикой и его немалый рост лишь усугублял ситуацию.
— Вообще-то, думаю, как раз наоборот, — возразила я.
— Но ты ведь искала меня…
К сожалению, он был прав. Я жаждала правды. И вот теперь могла ее получить. Но уже не была уверена, что все еще хотела этого.
— Тогда расскажи — почему бросил нас с мамой.
Крестовский опустил взгляд, словно задумался. А затем медленно кивнул.
— Хорошо. Правда в том, что я понятия не имел о твоем существовании. Когда мы с твоей мамой познакомились… — он замолчал, будто сомневаясь стоит ли продолжать. — Вообще-то первым с ней познакомился Коля. Милая девушка, командировка… Я по взгляду сразу понял его намерения. Да только Мариша была не промах — отшила его. Но брат был упрямым, а я пожалел ее, что ли. Знал, что Николай будет добиваться своего и может зайти слишком далеко. Пришлось напомнить о том, что дома его ждет жена и ребенок. — Я изумленно выдохнула, а отец усмехнулся на это. — Да, братишка любил завернуть налево. В общем, Кольку-то я приструнил, а сам потом попался. Втрескался по уши, как пацан малолетний.
Я сидела, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть внезапное откровение о собственных родителях.
— Мать твоя, конечно, своенравной оказалась. То, что работало с другими, ее не трогало. Уже тогда с деньгами не было напрягов — я по-разному пытался к ней, но она только качала головой и равнодушно смотрела на подарки, так и не приняв ни одного из них. Не сразу до меня дошло, что другое ценила Мариша… В общем, закрутилось у нас. Дело молодое. Только командировка закончилась, и нужно было возвращаться в Москву. Я пообещал приехать к ней, как только с делами разберусь, а она обещала ждать… Да только жизнь по-другому рассудила.
— А дальше что было? — спросила, когда молчание затянулось.
— Дальше? Так вышло, что партнер у меня оказался не совсем порядочный и мне пришлось решать вопросы, которые ставили под удар каждого, кто был мне близким. И я не посмел втягивать в это твою мать. Решил — разберусь и вернусь к ней. Но к сожалению все слишком затянулось.
— Но ты ведь мог передать ей! Чтобы она знала, что ты не подлец, который ею просто воспользовался! — возмутилась в ответ.
— Мог? — нервно усмехнулся тот. — Мог. И подставить тем самым под удар. Нет. Да и не рассчитывал, что за границей придется провести столько времени.
