Интро Канарейки (СИ) - Задорожня Виктория
— Я же видела завещание… Ты не хотел давать мне свободу до… — умолчала известный нам двоим факт, просто не находя в себе смелости даже в голове прокрутить подобный исход.
— Я слышал… Ваш разговор с Кириллом. Слышал, как ты просилась остаться. Как говорила, что любишь… — Господин остановился. Поставил меня на землю, и прижал к себе, руками фиксируя лицо на одном уровне со своим. — Это одна из причин… Спасибо тебе за это! И ещё… — нежно взял в свою большую ладонь мою, маленькую, и поднес к губам. Коснулся кисти невесомым поцелуем.
— И ещё, я тоже люблю тебя, Элин…
Дорогие читатели! Я прошу прощения за задержку в выходе прод! Надеюсь, за это время вы не успели сильно на меня обидится? Я была в отъезде, потому времени катастрофически не хватало! Но, постараюсь исправиться)) Всем спасибо, кто со мной)
Мир, в котором мы одни
Никита
Кирилл… Ублюдок! Меня уже слишком давно так не трясло! Моя девочка, моя малышка… Лишь она смогла меня успокоить! Иначе… Я бы сорвался, наверняка. И на одну жизнь в списке отнятых мною стало бы больше… Но, как только мягкие, ледяные, дрожащие ладошки накрыли мои, как Канарейка, севшим от холодных порывов ветра и долгого отчаянного крика голосом, докричалась до человека, сокрытого в пелене звериной ярости, я понял: она должна быть только со мной! Всегда! Не только я ей нужен, для защиты и покровительства, девочка нужна мне для того же! Те темные стороны меня, которые, сорвавшись с цепи, уничтожают на своём пути любое препятствие, малышка обуздала, приручила, и заставила внимать своей воле… Поэтому, я буду беречь её, а она меня, укрощая бесноватый нрав! Я отпустил Кирилла…
Вот только, даже в словах ублюдка есть истина! Если Канарейка так мне дорога, стоит ли скрывать это от всего мира? От неё самой? Неужели действительно стоит ждать собственной гибели, чтобы позволить ей дышать свободно? Нет, кажется, я готов! Готов принять её, как часть себя, а не как игрушку в руках Хозяина!
Громко, четко и уверенно заявляю об этом. Кириллу, чтобы тот наконец унял свои амбиции, и ей — девушке, которую люблю. Теперь ты — Элен, свободная птица, которую я буду стараться удержать не правом собственности, а ухаживаниями и нежностью.
Как же прекрасен был её взгляд, когда она услышала своё имя…когда я его назвал! Эти эмоции в медовых глазах не сравнятся с вынужденной покорностью! И мне уже было плевать, что там бросает напоследок давний приятель, навсегда скрывающийся с нашей жизни в диком танце снегопада. Ну, как плевать… Когда ублюдок надменно брякнул "до свидания" в адрес моей женщины, зверь снова начал ерошить холку, но, Канарейка остановила его, опять, в такой способ, от которого нельзя было отказаться!
Этот безумный, страстный порыв, властный и пленительный, выраженный в настойчивом, почти дерзком поцелуе… Так сладко, обжигающе, она меня не целовала никогда! Поцелуй вольной девушки, такой, каким он и должен быть.
Волна желания не заставила себя ждать! Я подхватил девочку на руки, и направился домой. Не могу ждать! Хочу сейчас же взять её, хочу насладиться тем, как она будет мне отдаваться. Если секс с ней будет походить на этот поцелуй… Одной мысли о грядущей ночи достаточно, чтобы член стал твёрдым!
— Никита, почему сейчас? Я же видела завещание… Ты не хотел давать мне свободу, до… — спросила девочка внезапно, и я, всмотревшись в глубину притягательных карих глаз, решил, что не хочу отвечать, второпях добираясь до кровати. Поставил её на заснеженную землю, и искренне, насколько умею, рассказал всю правду
— Я слышал ваш разговор с Кириллом… Как ты просилась остаться… Как говорила, что любишь… — моя девочка… знала бы ты, как много значили твои слова! За всю жизнь я не испытывал такого счастья! Ведь, на самом деле, когда я на бешеной скорости мчался сюда, то боялся не за твою жизнь. В глубине души знал, что Кирилл не причинит тебе вред! Я боялся, что ты сама захочешь сбежать! Предпочтешь его покровительство моему… Он мог дать тебе славу, обещал открыть тебя миру… Все женщины, что были раньше мне знакомы, охотно повелись бы на такое предложение. Но ты осталась со мной — Это одна из причин, за это тебе спасибо! И, ещё… Я тоже люблю тебя, Элин!
Странно, но, в этот момент пришло какое-то облегчение… Словно сбросил камень, лежащий тяжким грузом на сердце. А когда увидел её широко распахнутые глаза, счастливые и влажные, сверкающие в лунном свете, и вовсе решил открыть ей всего себя… Ни скованную годами оболочку безжалостного зверя, а человека, ютившегося внутри. Того, кто впервые за жизнь испытал столь глубокие чувства…
Я обнял её, прижал к себе, так сильно, чтобы со стороны наши тела казались одним целым. Обхватил руками влажные волосы, покрытые снегом, пропустил сквозь пальцы пряди, снова усилил хватку… Опустился в них, вдохнул шёлковую ваниль, прикрыл глаза, упиваясь ощущениями, веки сжались, от тысячи эмоций, накативших залпом, и зашептал… Не знаю, что из моих слов удалось ей расслышать, но я говорил обо всем, что когда-то не рассказал…
— Спасибо… Спасибо за то, что ты у меня появилась! За то, что такое прекрасное создание вообще существует на земле! И прости… Прости за то, что купил тебя, словно вещь! Что ревновал, и пугал тебя звериным нравом! Заставлял делать то, на что бы свободная Канарейка не согласилась! Прости, что на твоих глазах убивал! Прости, что позволил измазать руки в кровь тебе! — в какой-то момент ощутил на щеках, на её темно-каштановых локонах теплые слёзы… Не знаю, что она со мной творит, но, впервые с детства, я снова плакал, как желторотый юнец! Ненавижу ли я такого себя? Нет… Скорее, безумно рад, что снова могу ощущать… Она стала отчаянно сжимать мои плечи, перебирая руками, словно пытаясь найти незримую точку, задев которую, сможет разделить страдания одинокого волка.
— Тебе не за что извиняться! Да в приюте я не могла даже мечтать о таком Хозяине! Ты стал воплощением надежд каждой безродной! И нет, дело не в деньгах, роскоши, магазинах и ресторанах… Никита, ты персонаж той сказки, которая волей-неволей маячила в голове у всех девочек в бараке! Мужчина, которого я полюбила… Это я должна благодарить!!! — Малышка начала всхлипывать, вторя моим чувствам, и время вокруг застыло… Мы будто в отдельном мире! Далеко от всего, что прежде нас окружало! В объятьях друг-друга, спасались и плавились, словно две свечи, живущие лишь от обоюдного пламени…
Канарейка
Как приятно ощущать тепло, исходящее от камина, укутавшись в теплый шерстяной плед, вместе с любимым человеком… Правда, я думала, что по приходу в дом мы сразу направимся в его спальню. Очень уж эмоциональным выдался вечер… Пожар внутри чувствовался и во мне, и в Никите. Но, когда мужчина помогал мне снимать промокшие насквозь сапожки, от него не укрылась дрожь перемерзших ног. Теперь, по его твердому указанию, мы здесь, греемся у покрытых жаром углей, попивая горячее какао…
Эта картина… Со стороны мы, будто семья! Он кормит меня шоколадным печеньем, а я его, передавая ароматные хрустящие ломтики с губ в губы… Мы смеёмся, вспоминая каверзные моменты из жизни, касаемся друг-друга, как самые близкие люди, смотрим на полыхающие брёвна… Только, остались вопросы без ответов, которые пинают душу, прерывая минуты покоя. И я срываюсь, говоря о том, что считаю правильным решением
— Давай уедем? Давай, Никита? Так далеко, чтобы нас никто не нашел… Раз в год я буду приезжать сюда, чтобы принести цветы на могилу Одиннадцатой, реконструкцию и заботу о приюте доверишь Андрею. Я знаю, у него всё получиться! А мы будем жить, просто жить… — Он на секунду застыл, даже его мягкое дыхание перестало обдавать жаром макушку уха, затем погладил мои плечи, укутанные в плед, и тяжело вздохнул… Поставил на журнальный столик чашку с какао, и сгреб меня в охапку, окутав ароматом оставшейся зимней свежести и сигарет…
— Я не уеду, милая… Не оставлю то, чего добивался в течении жизни. Мне жаль, но эту твою просьбу исполнить не смогу.
