Арина Ларина - Страсть замедленного действия
Видимо, Троекуров был слишком умным для того, чтобы броситься в чувство, как в омут. Он любил всё продумать, взвесить, проанализировать. А любовь – это эмоция. У нормальных людей стадия анализа обычно наступает после того, как все эмоции отгорели. Кстати, именно на этом этапе многие и разводятся. Глаза открылись, мозг включился – и первая мысль: зачем мне всё это?
Дам Троекуров немного идеализировал. Если мужик в его понимании был другом, товарищем и собеседником, то жена должна была быть ещё и феей – неземной и идеальной. Иначе зачем она вообще? Можно и друзьями обойтись. Но тут возникала другая проблема. Идеальная или, будем ближе к действительности, очень красивая женщина – как элитная иномарка. Сначала выберешь умопомрачительную модель за баснословные деньги, а потом вдруг выясняется, что она слишком дорога в обслуживании, непрактична и плюс у неё только один – все отчаянно завидуют владельцу. А сам владелец мучается и переживает: и лишиться жалко, и быть счастливым обладателем уже нет никаких сил. Андрей так не хотел. Он желал в личной жизни комфорта. А какой комфорт, если в доме дама? Сплошные капризы, истерики и какие-то требования. В его понимании жена ничем не отличалась от младенца: тоже сопли, вопли и бессонные ночи.
Вот поди разбери – надо это всё или нет?
Телефон зазвонил в руках задумавшегося Троекурова, выведя его из состояния космической задумчивости.
Анна Ивановна уединилась в ванной, нервно прижимая трубку к уху. В её крови бурлил адреналин, эмоции били ключом. Она мельком глянула в зеркало и удовлетворённо улыбнулась: приключение отразилось даже на цвете лица – щёки разрумянились, в глазах появился задор и молодцеватый блеск. В общем, не зря поговаривают, что сплетни и интриги для женщин – лучшее лекарство. Они ведь этим всем занимаются рефлекторно, потому что требует физиология. Любое происшествие – впрыск новых жизненных сил. Это в юности красит любовь, а с возрастом появляются и другие источники.
Дама с интересом оглядела полочку с косметикой и понимающе поджала губы. Скромненько, даже бедненько. А Андрюше нужна ровня. И не только по интеллекту. Собственно, интеллект – это последнее, что пригодится в семейной жизни.
Девица, конечно, была весьма миленькая, но коммунальный бедлам, в котором она жила, ясно давал понять – Полина в первую очередь желает решить жилищную проблему. Анна Ивановна и сама бы отсюда с удовольствием сбежала, если бы оказалась в столь же безнадёжной ситуации. Но сейчас, с одной стороны, ей было любопытно понаблюдать за этим реалити-шоу, а с другой – надо было выяснить как можно больше про саму невесту, чтобы было чем удивить сына. Во-первых, и в этом не было никаких сомнений, у Полины уже имелся воздыхатель. Он так преданно таращился на девушку, так умильно щурился, что наверняка их что-то связывало. Во-вторых, Поля явно вписалась в какую-то сомнительную историю. Это явствовало из обрывков информации про документы. В-третьих, дебелая деваха с неподходящим ей именем тоже имела виды на Андрея. Она этого даже не скрывала, изо всех сил стараясь подольститься к Анне Ивановне.
– Ласковый телёнок двух маток сосёт, – незатейливо пояснила Марианна будущей свекрови. – Вы ж сына любите? А я его на руках носить буду. Мы с мамкой уже разобрались, что он любит, как он любит и вообще – ему женщина нужна основательная, хозяйственная, как я.
Разговаривала Марианна таким тоном, словно имела дело со слабоумной старушкой. Вероятно, по этой причине она досконально расписала свои планы и базис будущей семейной жизни с Андреем. Даже дача, с необходимым для внуков свежим воздухом, присутствовала в её незатейливой схеме.
Анна Ивановна пока решила барышню не разубеждать. Ей нужны были союзники.
– Андрюша! – жарко зашептала Троекурова, едва услышав в трубке растерянное «аллё». – Как ты?
– Нормально, – довольно напряжённым тоном ответил отпрыск. – А почему ты шепчешь?
– Голос сел. Простыла, – быстро нашлась Анна Ивановна. – Я должна тебе сказать: твоя девица мне не понравилась.
– Неудивительно, – хмыкнул сын.
– Не надо ёрничать! – взвилась родительница. – Я признаю, что она довольно симпатичная, без этих новомодных штучек с надуванием сисек, губ и мозга.
– Да? – изумился Андрей. – А ты что, виделась с ней?
– Конечно! Я её дождалась и пообщалась. А почему тебя это удивляет! Я же предупреждала, что хочу познакомиться!
Троекуров озадаченно почесал затылок и поморгал, глядя на жирную муху, ползущую по окну. Удивительное дело: маменька пообщалась с девицей, и в результате девица осталась, а мать куда-то уехала. Хотя…
– Мама, а ты где? – подозрительно уточнил он. С мадам Троекуровой станется засесть где-нибудь в кустах с подзорной трубой и шептать оттуда. – Ты что, где-то здесь?
– Я в городе давно, – фыркнула мать. – Что мне там у вас делать? Не перебивай и не сбивай меня с мысли. Я должна признать, что девица вполне интеллигентная, возможно, у неё приличная семья и неплохое воспитание, образование тоже, допускаю, сносное, но она за твой счёт хочет решить свои материальные проблемы. Как я и предполагала.
– Я правильно понял, она не показалась тебе дурой? – изумился Андрей. Обычно и более интеллектуальные претендентки вызывали у матери отторжение и целый фонтан колкостей. А тут такая странная лояльность. – И ты считаешь, что у неё всё натуральное?
А что, вдруг он ошибся, и природа сама родила это блондинистое чудо? Бывают же идеальные женщины. Или нет?
– Мам, что ты молчишь? Что, по-твоему, и грудь у неё натуральная?
– Андрюша, ты не заболел? Во-первых, почему ты обсуждаешь со мной столь деликатные темы? А во-вторых, где там грудь? Ты что, искал её с лупой?
– С лупой? Мама, у меня такое чувство, что ты издеваешься!
– Ай, да ладно! Мне плевать на её внешние данные, но материальная заинтересованность налицо. Тем более, что она всё про тебя знает. Но я выведу её на чистую воду, и ты поймёшь, что я опять была права. Всё, до связи!
И, как обычно, не дожидаясь ответа и оставив последнее слово за собой, маман бросила трубку.
– Андрюсик, ты там с кем? – нежно прочирикала из комнаты Анжела.
Начинается. Уже «Андрюсик». Пошла на сближение, как говорится.
– Отлично, – пробормотал Андрей. Первый раз в жизни он пожалел, что мама не выжила девицу, как обычно.
– Я там с мамой… – мрачно отозвался Троекуров. – Анжелика, скажи, пожалуйста, а ты что, общалась с моей матерью?
– Я?
– Ты! Дело в том, что мама как раз с тобой общалась. Она была тут, когда ты приехала.
– Это была твоя мама? Эта ужасная… ммм… та тётка… ой! Та женщина, это твоя мать?
– Ужасная? – усмехнулся Андрей. – Ну, это точно была она.
