Кэти Хикман - Гарем
Селия заставила себя ответить с безразличием:
— Да, ноги у него были тоже красивые.
— А он ласково говорил с тобой? Ох, можешь не отвечать, я по твоему лицу все вижу. — Она сочувственно покачала головой. — Бедная моя дурочка.
Селия помолчала. Потом после паузы продолжала рассказывать:
— Ему пришлось уехать по делам. Как раз за несколько недель до того, как мы с отцом отправились в плавание. Мне почему-то кажется, что он здесь, в Стамбуле. С посольством нашей королевы. Он ведь должен был встретиться с нами в Лондоне.
— Он ехал сюда? — Какая-то неожиданная нотка в голосе Аннетты заставила Селию взглянуть на нее внимательней. — Ты мне об этом не говорила. Значит, он может быть в Стамбуле? Ты уверена?
— Он собирался сюда, это я точно знаю. Но это было два года назад, и он не предполагал пробыть здесь долго. Наверное, он уже вернулся в Венецию. А что?
— Н-ничего, я так. — Аннетта замолчала, словно пораженная какой-то мыслью. — Слушай, Селия.
— Что?
— Он знает, что ты умерла?
— Что? — Селия рассмеялась. — Но я вовсе не умерла, скажу тебе, если ты в этом сомневаешься. Какие глупости ты говоришь! Ты имеешь в виду, слышал ли он о несчастье с кораблем моего отца? Думаю, что слышал. — Голос девушки зазвучал сухо. — Половина груза на корабле принадлежала ему.
— Нет, про нас он слышал? — Глаза Аннетты возбужденно блестели. — Селия, ты когда-нибудь думала о том, известна ли кому-нибудь твоя судьба?
— Еще совсем недавно я только об этом и думала. — Селия с упреком взглянула на подругу. — Но тебе удалось излечить меня. Помнишь? Не ты ли велела мне не думать о прошлом? «Если нам удастся выжить, то только потому, что мы не станем оглядываться назад».
— Да, да. Ты права, конечно.
Снова этот нервный жест. Снова ладонь у трепещущего горла.
— Что с тобой, Аннетта? — Селия смотрела на нее с любопытством. — Ты кажешься сегодня такой странной.
Она попыталась обнять подругу, но та выскользнула из ее рук.
— Селия, я хотела тебе кое-что рассказать. Но я не знаю, как… — Она минуту помолчала, подыскивая слова, затем пробормотала будто про себя: — Нет-нет, лучше не сейчас. Извини, но уже слишком поздно. Слишком поздно.
Аннетта внезапно замолчала и, вдруг отпрянув от двери, прошептала Селии:
— Смотри! Сюда кто-то идет.
Из дверей, отделявших дворик валиде от покоев евнухов, появилась женщина, ее невысокую полную фигуру целиком закрывало длинное черное одеяние, накинутое поверх платья. Несмотря на то что лицо ее не было закрыто, девушки поняли, что эта женщина направляется в город.
— Это Эсперанца! — шепнула Аннетта. — Эсперанца Мальхи.
В женской половине дворца сновало немало кира — чаще всего это были женщины иудейского вероисповедания, зарабатывавшие на жизнь выполнением мелких поручений обитательниц гарема, а также те, кто, не принадлежа к мусульманскому племени, мог пользоваться относительной свободой в перемещениях между дворцом и городскими кварталами, но Эсперанца выполняла поручения одной лишь валиде.
— Я не люблю ее. Она держит в руках всю гаремную стражу, и ни один из них даже понятия не имеет о том, чем эта женщина занимается. — Аннетта недоуменно наморщила лоб. — Что же касается меня, то я даже и знать об этом ничего не хочу.
Женщина медленно шла по двору, опираясь на трость с серебряным набалдашником, которую при ходьбе чуть наклоняла, раскачивая из стороны в сторону.
— Ты только посмотри на это чучело, видишь, как она ковыляет? — продолжала насмехаться Аннетта. — Это такая болезнь, здесь все они ею страдают. Ходят, как гусыни по яйцам.
Внезапная волна страха затопила сердце Селии, и она прерывающимся голосом прошептала:
— Перестань, вдруг она услышит тебя!
Дойдя примерно до середины дворика, женщина вдруг замедлила шаги, оглянулась по сторонам и затем, словно удовлетворенная увиденным, с неожиданным проворством заковыляла прямо к двери, ведущей в комнату Селии.
Инстинктивно обе девушки отпрянули назад. Аннетта прижалась как можно плотнее к стене, а Селии пришлось неловко распластаться по внутренней стороне двери.
Снаружи послышалось приглушенное шуршание, затем тишина. Селия в страхе зажмурила глаза. Ничего. Должно быть, посетительница положила ладонь на ручку двери. И вдруг тихий скрип. Дверь медленно приотворяется на несколько дюймов и снова застывает неподвижно. Селия чувствует, как кровь пульсирует в сосудах головы. Она задыхается. Ей кажется, что она больше не выдержит. Она распахивает глаза и чуть не вскрикивает.
Чей-то глаз смотрит прямо на нее сквозь отверстие в ажурной решетке. Охваченная ужасом, девушка подается назад, ее сердце колотится так громко, что женщина наверняка может это слышать. В голове Селии вспыхивают многочисленные вопросы.
«Что происходит? Почему мы спрятались? Я имею полное право находиться в этой комнате. Сейчас я подойду, открою дверь, — говорит себе Селия, — и встречу эту посетительницу».
Но почему-то она не может даже шелохнуться. Каждая жилка ее тела кричит, что надо окаменеть. Неподвижность дается ей с трудом, она чувствует, как колени ее начинают подгибаться.
И как раз в эту минуту Эсперанца исчезает. Она тянет на себя дверь и, доведя ее ровно до того предела, до которого та была притворена перед ее приходом, своей странной походкой идет на другую сторону двора. У входа в помещения хасеки женщина снова останавливается и, на этот раз не оглядываясь и не таясь, скребется в дверную створку.
Та сразу распахивается. Селия видит, как из складок своего просторного черного одеяния женщина достает какой-то пухлый сверток, невидимая рука забирает его, и дверь закрывается так же бесшумно, как она отворялась. Эсперанца Мальхи продолжает свой путь, ее палка отчетливо постукивает по камням дворика.
Через несколько минут она исчезает из виду. Девушки минуту молчат, затем вдруг Аннетту охватывает приступ смеха.
— Ох, что у тебя за лицо! — хохочет она. — Боже милосердный, какая ты, оказывается, трусиха! Ты выглядишь так, будто видела привидение.
— Как она смотрела на меня… — Вся дрожа, Селия без сил опускается на пол. — Клянусь, она смотрела прямо на меня.
— Забавно!
Аннетта едва не падает на диванные подушки и, прижав кулак ко рту, пытается приглушить смех.
— Ты думаешь, она видела меня?
— Конечно нет. Здесь так темно, что она ничего не могла рассмотреть. После яркого света дня ей, наверное, показалось, что тут не светлее, чем в могиле.
— Но она была совсем рядом.
Селия поднимает ладонь, собираясь показать пальцами, насколько близко к ней стояла Эсперанца Мальхи, и замечает, как сильно дрожит ее рука.
