Карен Роудз - Сердцу не прикажешь
Он откинулся на спинку сиденья.
– Ник, ты хочешь поговорить о том, что тебя расстраивает?
– Нет, сэр, – ответил Ники и, сделав глубокий вздох, взглянул Квинту прямо в глаза. – Я не могу.
– Ладно, – ответил Квинт. – Но если захочешь, скажи.
Ники вытер лицо рукавом, пятерней пригладил влажные от растаявшего снега волосы и вылез из машины. Квинт опустил стекло и посмотрел вслед удалявшемуся вялой походкой мальчику. Вдруг Ники обернулся. Квинт ободряюще поднял обе руки большими пальцами вверх. Ники грустно улыбнулся и повторил его жест. Наконец одинокая фигурка мальчика скрылась за дверями отеля. «Жаль мальчишку, но пока все складывается не так уж плохо», – подумал Квинт.
10
Пламя свечи озаряло комнату и Квинта, сидевшего с бокалом вина в руке. Языки пламени плясали в граненом хрустале, словно крошечные эльфы кружились в прозрачной жидкости. Странная все-таки вещь: сознание, подсознание, рассуждала про себя Элизабет. Ну почему, например, Квинт выбрал вино, по цвету гармонирующее с воском свечи? Элизабет было приятно думать, что Квинт интуитивно понял, что это ее любимый цвет.
– Элизабет! Ужин просто фантастический! Не зря я ждал столько времени. – Квинт поднял бокал, молча приглашая Элизабет выпить.
Ее лицо осветила теплая улыбка. После крайне сумбурного начала все в конце концов наладилось. Квинт отправился проводить Ники в отель. Передышка, которую получила Элизабет, чудодейственно повлияла на ее психику. К моменту возвращения Квинта курица была уже на столе, а к Элизабет возвратилось утраченное самообладание. Квинт откупорил бутылку вина и готов был оказать и другую помощь. Элизабет как раз трудилась над завершением одного из своих кулинарных творений – салата из авокадо и грейпфрутов. Однако она решительно отвергла его помощь, не желая терпеть присутствия мужчины на кухне.
– Я рада, что тебе понравилось, – ответила Элизабет. Квинт хотел налить еще вина, но она отказалась. Ей не хотелось рисковать. В голове и без того шумело. Ведь уже целый час напротив нее за столиком сидел Квинт.
– Наверное, не слишком весело провести выходной день на кухне, – заметил Квинт, наливая себе еще вина.
– Как раз наоборот – очень приятно, – ответила Элизабет. – И вообще, мне кажется, что я рождена, чтобы воплощать свои кулинарные фантазии.
– Зачем это нужно при отсутствии аппетита? – возразил Квинт. – Ты едва притронулась к тарелке.
Элизабет молча пожала плечами. Обычно ей приходилось питаться кое-как. Да она и не особенно обращала внимание на то, что ест. В мерцании свечи встречаясь взглядом с Квинтом, Элизабет ощущала дискомфорт в желудке. Всякий аппетит тут же пропадал.
– Кофе? – Элизабет вопросительно посмотрела на Квинта. Тот кивнул в ответ.
– Давай устроимся поудобнее? – Квинт посмотрел в сторону дивана.
Дискомфорт в желудке перерос в настоящий спазм. Элизабет вспомнила легкое прикосновение руки Квинта, когда они сидели на скамейке подле припорошенной снегом статуи Бенджамина Франклина. Ей стало жарко.
– Прекрасно, – беззаботно ответила она и принялась собирать посуду со стола, стараясь, чтобы тарелки не звенели в дрожащих руках.
Потом она отправилась на кухню приготовить кофе. Возвратившись в комнату, Элизабет обнаружила, что Квинт уже переместился на диван. Он принял поднос из рук Элизабет, поставил его на низенький столик, а потом потянул ее на диван. Их колени оказались совсем рядом. Она с облегчением подумала, что не зря погасила ночник в нише над кроватью, пока Квинт ездил отвозить Ники в отель.
– Ну, как кофе, Квинт? – осведомилась Элизабет.
– Я предпочитаю кофе за завтраком, – ответил он и с улыбкой закинул руку на спинку дивана.
Квинт пристально смотрел ей в глаза, и она, смутившись, догадалась, что Квинт имеет в виду завтрак на утро следующего дня. А он широко улыбнулся, желая смягчить впечатление, произведенное его словами. Наконец Элизабет тоже заулыбалась. Квинт наклонился и осторожно поцеловал ее в лоб, словно подтверждая, что это была всего лишь шутка.
– Сладкий и не очень крепкий, – добавил Квинт и возвратился к своей чашке.
Он отдает инициативу в мои руки, поняла Элизабет. Она была немного разочарована. Я могу ускорить развязку, оттянуть ее или положить всему конец. Он словно хочет заставить меня понять, чего я сама хочу. Мысль вдруг заработала в другом направлении. Как далеко она может зайти в отношениях с похитившим ее сердце мужчиной? Ведь она наперед знает, что эта связь кончится ничем. Вопрос, видимо, слишком серьезный, и время размышлять над ним еще не настало.
Элизабет добавила в чашку Квинта сахара и сливок. Она вела себя непринужденно, хотя нервы были на пределе. Минуту они сидели молча, не испытывая от этого неловкости. Элизабет наблюдала, как взгляд Квинта блуждает по квартире, переходя с одного предмета на другой. Наконец он задержался на куклах, выстроившихся вдоль стены.
– Ты не обидишься, если я спрошу кое о чем? – наконец сказал Квинт, ставя чашку на столик. – Интересно, почему именно тебе какой-то дальний родственник завещал столь ценные вещи?
– Я тоже задавала себе этот вопрос, – ответила Элизабет. – Мы ведь никогда не встречались и вообще не поддерживали никаких отношений. Но я знаю, что Юрий и Джейк периодически писали друг другу. От Джейка Юрий, видимо, узнал о существовании внучки, которая неравнодушна к кукольному театру. Я полагаю, что у него в Европе не осталось наследников, и Юрий не придумал ничего лучше, как завещать кукол мне.
– Ты собираешься всех продать? – спросил Квинт.
Он опять положил руку на спинку дивана и провел пальцами по гладкому шелку на вороте ее халата. Кончики пальцев касались шеи Элизабет, поднимая в груди волну удовольствия. Ей с трудом удавалось бороться с захлестывавшей ее чувственностью и сохранять способность мыслить.
– Нет, – ответила Элизабет. – Я решила, что куклы навсегда останутся со мной. – О Каспере она не стала упоминать.
– Уютное местечко, – заметил Квинт, движением руки указывая на квартиру. – Но думается, ты подыщешь себе что-нибудь попросторнее теперь, когда у тебя появились деньги.
– Много ли нужно одному человеку? – Элизабет осеклась, боясь, что Квинт поймет, что она в открытую намекает на его роскошные апартаменты. – Кроме того, прежде чем приступить к серьезным изменениям в жизни, я хотела бы сначала уладить имеющиеся проблемы, – закончила она. Про себя же она подумала, что если реально возникнет необходимость выкупать Каспера, то с изменениями в жизни придется повременить.
– Разумно, – заключил Квинт.
Он снова медленно провел кончиками пальцев по вороту халата. Элизабет отсутствующим взглядом уставилась на чашку с нетронутым кофе, которую держала в руках. Квинт взял чашку у нее из рук и поставил на столик. Потом он положил руку на колено Элизабет. Она долго не отрывала взгляда от его руки, ожидая, что последует дальше. Квинт не двигался. Подняв глаза, Элизабет встретилась с ним взглядом. Он улыбался, хотя лицо его застыло в напряженном ожидании.
